Александр Житинский - Полдень XXI век 2009 № 05

Наш современник такой уверенностью не может обладать в принципе — ив этом его беда и его надежда. На собственном опыте он знает, что история не стоит на месте, что казавшийся незыблемым еще философу А. Зиновьеву порядок («коммунизм простоит 300 лет») может рухнуть совершенно неожиданно. А еще он живет в эпоху разоблачения всяческих мифов. Поэтому его не сковывает разрушающее волю сознание бессилия человеческой пылинки, попавшей в замкнутый цикл мифологического времени.

Человеческая пылинка не может надеяться что-то выпросить у движущих событиями (но в то же время и самих беспрекословно подчиняющихся року) божеств, какими, несомненно, представляются мифологическому сознанию те же Сталин с Берией. Но если эти персонажи больше не воспринимаются как божества, а всего лишь как люди, значит, до них может достучаться другой человек — такой, как наш современник. Да, в середине XX века он далеко не полубог, не имеет почти никаких преимуществ перед «аборигенами». И все-таки он уже верит в свою возможность что-то изменить!

А это значит, что ему остается сделать только маленький шажок и поверить в то, что он может что-то изменить и в своем настоящем, никуда больше не перемещаясь. И тогда не понадобится прыгать назад на столетия, чтобы почувствовать себя человеком, а не винтиком, от которого ничего не зависит.

Космический лифт — одно из самых замечательных изобретений человеческого ума. Причем эта идея напрямую вырастает из мифологического мировосприятия, сформировавшегося на заре человеческой культуры. Ребенок видит, как растет дерево — растет оно в небо, достигая порой немалой высоты. Срабатывает гиперболизация, свойственная человеческому мышлению, и возникает гипотеза: где-то далеко, в сказочной стране, наверняка есть деревья, дорастающие до Луны и звезд. Поднявшись по такому дереву, можно проникнуть во внешний космос, который также воспринимался как твердь «верхнего мира».

В более поздних земледельческих культурах, ориентированных уже на активное преобразование мира, отношение к растению, способному добраться до звезд, изменилось в творческом ключе. Теперь не нужно было искать волшебное дерево — его можно было вырастить. Не откажу себе в удовольствии процитировать здесь коротенькую сказку «Старик на небе», позаимствованную из фундаментального труда Александра Николаевича Афанасьева «Народные русские сказки»:

«Жили дед да баба, и была у них хата. Посадил дед бобинку, а баба горошинку под стол. Горошинку поклевала курица, а бобинка выросла под самый стол; приняли стол, она еще выше выросла, сняли накат, крышу — все растет и выросла под самое небо. Дед полез на небо; лез, лез — стоит хатка, стены из блинов, лавки из калачей, печка из творогу, вымазана маслом. Он принялся есть, наелся и лег на печку отдыхать.

Приходят двенадцать сестер-коз; у одной один глаз, у другой два, у третьей три, и так дальше; у последней двенадцать. Увидали, что кто-то попробовал их хатку, выправили ее и, уходя, оставили стеречь одноглазую. На другой день дед опять полез туда же, увидел одноглазую и стал приговаривать: «Спи, очко, спи!» Коза заснула, он наелся и ушел. На следующий день сторожила двуглазая, потом трехглазая и так дальше. Дед приговаривал: «Спи, очко, спи, другое, спи, третье!» и прочее. Но на двенадцатой козе сбился, заговорил только одиннадцать глаз; коза увидала его двенадцатым и поймала».

Эффектная сказочка, не находите? Мало того что старик взобрался на небо по бобовому стеблю, он еще и обнаружил там съедобное сооружение, построенное негуманоидными существами. Участь жадного старика печальна, что, впрочем, не обесценивает идею саму по себе. Наоборот, тот, кто в ладах с математикой, может рассчитывать на успех в деле одурачивания инопланетных коз и пожизненного потребления внеземных ресурсов.

Похожие сказки о небесном утопическом местечке, до которого можно добраться, поднявшись по быстро растущему стеблю, имеются у многих народов мира. И понятно, что с появлением городов и ремесленного производства этот земледельческий миф должен был вновь претерпеть изменения. Что и произошло примерно в VII веке до нашей эры, когда ассирийский царь Синахериб разрушил Вавилон и стоявший в нем высочайший зиккурат Этеменанки — «дом, где небеса сходятся с Землею». Так возникла легенда о Вавилонской башне, которую местные жители строили для того, чтобы «сделать себе имя», и которую Бог не дал достроить, «смешав» языки и ввергнув тем самым человечество в хаос.

Таким образом, идее строительства «небоскреба», способного дотянуться до верхнего, более совершенного и чистого, мира, уже под три тысячи лет. И следовательно, концепция космического лифта опирается на прочную фольклорную основу.

Из-за наличия этой основы зачастую возникает путаница при поиске приоритетов. Так, во многих статьях, посвященных космическому лифту, можно встретить утверждение, что проект такого лифта рассматривал еще Константин Эдуардович Циолковский — и это тоже миф, вытекающий из стародавней традиции приписывать основоположнику теоретической космонавтики авторство чего угодно, вплоть до «учения о российских слонах». На самом деле в знаменитой работе «Грезы о Земле и небе и эффекты всемирного тяготения», впервые опубликованной в 1895 году, Циолковский приводил общую оценку возможностей транспортных космических сооружений, упомянув, в частности, экваториальный помост, выходящий «за пределы атмосферы до высоты 300 верст, по которому движется поезд со скоростью 8 верст в 1 секунду с тем, чтобы в его вагонах тяжесть уничтожалась центробежной силой», и башню, построенную на экваторе, при восхождении на которую «тяжесть понемногу уменьшается, не изменяя направления; на расстоянии 34 тысяч верст совсем уничтожается, затем выше опять обнаруживается с силой, пропорциональной удалению от критической точки, но направление ее обратно, так что человек головой обращается к Земле, которую видит у себя сверху». Как следует из приведенных цитат, речь идет не о космическом лифте (то бишь тросовой системе), а именно о башне, идею которой можно интерпретировать в данном случае как иллюстрацию к соображениям по поводу изменения силы тяжести под воздействием центробежной силы при удалении от поверхности Земли. Сама же идея строительства «башни до небес» принадлежит, как мы помним, древним вавилонянам.

О тросовой космической системе впервые упоминается не в работах Циолковского, а в записях Фридриха Артуровича Цандера. В 1910 году он произвел расчет «лунного» лифта, протянутого с поверхности Луны в сторону Земли за коллинеарную точку либрации L1 (она находится на одной прямой с центрами масс этих небесных тел, и равнодействующая гравитационных и центробежных сил в ней равна нулю) на расстояние более 60 тысяч километров и удерживаемого от падения на Луну притяжением Земли. Однако Цандер допустил ошибку, взяв за основу характеристики производимой в те годы стали и получив на выходе такую толщину троса лифта, которая делала его невозможным. Да и обнаружили черновые расчеты Цандера через много лет, когда уже были известны другие проекты из той же серии.