Георгий Бовин - Дети Земли

В напряжённой работе время шло незаметно. Затмение длилось больше часа, и всё же, когда первый солнечный луч сверкнул из-за чёрного диска, все пожалели, что оно кончилось.

Косматое грозное Солнце снова ослепляло. Серебряный серп Земли расширялся и рос почти на глазах. Без слов было ясно, что корабль изменил траекторию. Притягиваемый Землёй, он огибал её по параболе.

Жизнь в кабине «Урана» быстро вошла в колею. Константин Степанович с Машей сидели, уткнувшись в расчёты. Потрескивала счётная машина, поправка сменялась поправкой, а на чертеже всё длиннее становилась кривая пути корабля.

Обсерватория была свободна, и Синицын, после выздоровления Максима вернувшийся к телескопу, снова целыми днями разглядывал далёкие звёзды.

Выражение «целыми днями» опять обрело физический смысл. Огромное, медленно поворачивающееся полушарие Земли наглядно отмечало уже не какие-нибудь отвлечённые сутки, а самые настоящие земные дни и ночи.

С ночной половины Земли неуклонно ползли знакомые с детства неясные очертания материков, светлеющих на голубоватом фоне океанов. Приближаясь к краю, освещённому Солнцем, они бесследно расплывались, погружаясь в воздушную муть. Иногда в разрывах облаков сверкал огромный солнечный блик, отражённый поверхностью моря. Он тихо скользил по поверхности планеты, пока набежавший материк или облачное поле не заставляли его померкнуть.

Путешественники могли невооружённым глазом видеть, как с берегов Тихого океана мчится на запад весёлое утро. А в телескоп при пристальном разглядывании они иногда угадывали маленькое мутное пятнышко, расцветавшее в их воображении чудесным краснозвёздным городом, по которому так истосковались их сердца.

Однажды Маша обратила внимание на блестящие точки, внешне похожие на обычные неяркие звёзды. Точки одна за другой появлялись над Северным полюсом. С хорошо заметной скоростью они удалялись от края горизонта, ненадолго застывали на месте и вновь приближались к Земле. Проходя между Землёй и «Ураном», они отчётливо проектировались на земную поверхность. Вскоре, была обнаружена вторая группа таких же точек, которая двигалась в другом направлении. Они загорались над экватором и, обойдя сбоку освещённую часть планеты, неожиданно гасли, попадая в её тень.

Константин Степанович быстро поймал одну из них в объектив телескопа.

— Полюбуйтесь! — пригласил он Белова.

Игорь Никитич прильнул к окуляру и одобрительно рассмеялся:

— Запустили-таки обе серии! Молодцы!

— Что там такое, Игорь Никитич? — заинтересовалась Галя.

— Да вот, взгляните! Пока мы летаем, наши запустили несколько серий космических лабораторий-автоматов.

— А, собственно говоря, для чего они нужны, когда существует «Уран»?

— А метеорологические сводки со всей планеты для точных прогнозов погоды, а радио- и телевизионные станции, а геодезические съёмки! С одного такого спутника можно за сутки осмотреть весь земной шар!

Игорь Никитич уступил Гале место у телескопа. В поле зрения объектива двигалась сверкающая точка. Галя повела трубу вслед за убегавшей искринкой.

— Подождите, то ли ещё будет, когда люди построят постоянную хорошо оборудованную базу на Луне, — подхватил Константин Степанович. — Плохой погоды там не бывает. Видимость всегда прекрасная. Вес людей и оборудования гораздо меньший, чем на Земле. Работай себе да радуйся! Вот только метеориты там, конечно, дадут себя знать. Там нет атмосферы, которая защищает старушку Землю. Ну, да ничего. Научатся и с ними справляться!

За время беседы живой огонёк пронёсся через освещённую часть Земли и исчез во мраке, окружавшем Южный полюс.

А из-за края планеты летели всё новые и новые искры. Земля плыла по небу в кругу своих детей!

Галя долго не могла придти в себя. Она мечтала о грядущем торжестве человека. Ей грезились лунные обсерватории, поселения на Венере и Марсе… А может быть, и встречи с иными разумными существами, населяющими космос! Та, Что Грезит, по-настоящему мечтала…

Шли дни. Сначала Земля неуклонно росла. Она превратилась в огромный, заслонивший почти полнеба круглый серебристо-голубой щит, затем, быстро убывая, приняла форму несколько меньшего, но всё же очень большого серпа. Тогда на несколько секунд был включён главный двигатель, и корабль стал пленником Земли.

Вскоре «Уран» снова погрузился в её тень. На этот раз угловой размер Земли был так велик, что корабль попал в зону, куда не доходили даже лучи, преломлённые атмосферой. Невидимая Земля полностью закрыла не только солнечную корону, но даже молодой лунный серп. Контуры Земли лишь смутно угадывались на фоне слабого мерцания зодиакального света.

Иванов предложил воспользоваться исключительной обстановкой и перед спуском посмотреть на Вселенную, не освещённую Солнцем.

— Были приняты все меры предосторожности, чтобы под влиянием космического холода не случилось несчастья. Уцелевшие скафандры были снова проверены; заранее включили нагревательные приборы и через обмотку тросиков пропустили электрический ток.

Белов и Ольга Александровна остались дежурить на корабле вместе с Максимом и Машей, у которых не было скафандров. Остальные экскурсанты во главе с Константином Степановичем собрались в пропускнике. В несколько минут насосы выкачали воздух, и путешественники один за другим покинули корабль.

— Разрешаю удаляться от «Урана» не больше чем на километр! — предупредил Иванов. — Пока будете лететь, зажмурьтесь. Осмотритесь потом, когда корабль не будет виден.

Раскинув руки, Галя плавно неслась в пустоте. Постоянная тренировка сделала её нечувствительной к невесомости, и она наслаждалась, паря в пространстве с закрытыми глазами. Когда она их открыла, «Уран» уже растаял на фоне чёрного неба. Галя остановила катушку.

Предупреждения Константина Степановича и разговоры друзей подготовили её к необычайному зрелищу. Но то, что она увидела, превзошло все ожидания.

Ей казалось, что она находится в центре небольшого чёрного, расшитого звёздами шара; который то суживается до нескольких метров, то расширяется до километра. Бесчисленные искринки звёздных туч то кажутся до смешного близкими, то вдруг уносятся вдаль, чтобы через мгновение снова примчаться. Знакомые узоры созвездий выглядят неправдоподобно маленькими. И только чёрный, окружённый слабо светящейся дымкой зодиакального света диск Земли зияет, как бездонный зловещий провал.

Чтобы не нарушить торжественного настроения, Галя выключила радиотелефон и погрузилась в экстаз созерцания. Природа раскрывала перед ней свои самые заветные тайны, и требовалось величайшее напряжение ума, чтобы их осмыслить. «Здесь нет конца, но вместо него бездна действительной необъятности, в присутствии которой бессильны все способности человеческого понимания», — вспомнилось ей изречение Иммануила Канта.