Георгий Реймерс - Северная корона

— Значит, мы видели как бы со стороны события, происшедшие когда-то на Земле? — встрепенулся Алексей.

— Да, мне кажется, нам посчастливилось заглянуть в далекое прошлое нашей планеты.

Алексей подумал, потом с сомнением сказал:

— Ты меня извини, хотя я и мало разбираюсь в астрономии, но все же не могу с тобой согласиться. Во-первых, чтобы лучи могли описать во Вселенной такую дугу, потребуется время, исчисляемое не тысячелетиями, а гораздо большее. История же разумного человечества, насколько я помню, насчитывает не более нескольких тысяч лет.

— А во-вторых? — спросил Петр с той же интонацией, с какой Алексей задавал ему подобный вопрос.

— Не старайся, не заведусь, — отпарировал тот. — Если такой круговорот свет действительно может совершить, то почему астрономы это еще не обнаружили?

— Отвечаю по порядку. Не обязательно рассматривать всю Вселенную. Материя распределена в пространстве неравномерно, поэтому и его кривизна в отдельных частях различна. Там, где имеются скопления мощных масс, путь лучей может оказаться настолько искривленным, что не исключена возможность возникновения ситуации, свидетелями которой мы стали.

— Ох и любите же вы, ученые, усложнять свою речь! «Не исключена возможность ситуации», — передразнил Алексей. — Как будто нельзя сказать проще! Сильное искривление пространства произошло в сравнительно небольшой части Галактики, потому и хватило двух-трех тысячелетий, чтобы ушедшие от Земли лучи успели вернуться к нам. Правильно я тебя понял?

— В основном правильно, — согласился Петр. — Обнаружить это явление до сих пор не могли. Отраженный свет, совершая свой путь в пространстве, настолько рассеивается и ослабевает, что никакой телескоп не способен его уловить. Такое под силу только электронно-оптической приставке.

Закончив объяснение, Петр взял со стола журнал и начал его просматривать.

— Да-а, интересно, — проговорил Алексей через некоторое время. — Как-то не верится, что можно запросто наблюдать прошлое.

Петр оторвался от журнала.

— Ну, знаешь ли! Насчет «запросто» ты, пожалуй, сказанул, не подумав.

— Приношу извинения.

— То-то.

— Да брось ты свой журнал, — не унимался Алексей. — Скажи лучше, ты сам-то убежден в правильности своих предположений?

— А ты, оказывается, настырный, — блеснул очками Петр. — Я убежден, что события, которые мы видели, произошли когда-то на Земле, и растолковал тебе, почему нам удалось их увидеть. Никакого другого объяснения я пока не нахожу. Впрочем… — Петр потер лоб. — Пожалуй, можно еще допустить, что лучи были возвращены в результате космической катастрофы.

— Какой?

— Например, гравитационного взрыва.

— Это еще что такое?

— Видишь ли, каждая звезда может оставаться устойчивой, пока уравновешены две противоборствующие силы. Силы тяготения стремятся сжать звезду, а с другой стороны ее распирает газовое и лучистое давление, поддерживаемое термоядерными реакциями. Устойчивость сохраняется до тех пор, пока в звезде не «выгорит» водород. После этого, лишившись горючего, термоядерные реакции затухают, и под влиянием сил тяготения звезда начнет неудержимо сжиматься. Произойдет так называемый гравитационный коллапс — взрыв, направленный внутрь. Кроме того, в природе может происходить и обратное явление, антиколлапс — катастрофическое расширение вещества из очень малого объема. При таких процессах скорости движения вещества приближаются к скорости света, а гравитационные поля могут быть беспредельно сильными. Тут начинают действовать эффекты, предсказываемые теорией относительности, и искривление пространства становится не только весьма значительным, но и бесконечно великим.

— Не могу представить себе бесконечно великую кривизну, — покачал головой Алексей.

— И не старайся. Что это такое и что при этом происходит, пока еще никому не известно. Можно предположить, что световые лучи, встретив на своем пути подобное явление, будут как бы отброшены или отражены обратно.

— Гипотезы интересные, — сказал Алексей. — Какая же из них ближе к истине?

— Выбирай любую, которая больше по вкусу, — усмехнулся Петр. — Мало, ох, как мало, мы еще знаем о Вселенной! — вздохнул он и встал. — Хватит фантазировать. Пойдем домой.

Зима прошла в упорной учебе и труде. Для того, чтобы помочь матери с сестренкой, Алексей в свободное от занятий время делал для музея экспонаты из материалов, собранных археологическими экспедициями.

Летом студенты ездили на практику. Алексей вернулся оттуда похудевшим, обожженным до черноты южным солнцем и с железными от тяжелых земляных работ мускулами.

Через год предстояла дипломная работа, а потом… Потом далекие походы, увлекательная жизнь в палатках, потрескивание костров в тишине ночей и поиски, бесконечные поиски следов далекого прошлого.

Непоседливый по натуре, Алексей терпеть не мог душных кабинетов, столов, заваленных бумагами. С самого начала учебы он готовился к походной жизни и подчинил себя жесткому режиму. По армейской привычке Алексей просыпался очень рано. Он тут же вставал и подходил к окну, где стояла койка Прохора Никитина.

Огромного роста, здоровенный, как медведь, сибиряк опал зимой и летом при открытой форточке, в одних трусах, под простыней.

Разбудив приятеля, Алексей спускался с ним на первый этаж в спортивный зал, и после основательной зарядки друзья спешили под холодный душ.

Алексей занимался многими видами спорта. Он неплохо плавал, отлично бегал на коньках и лыжах, боксировал, любил велосипед и увлекался туризмом. Единственное, к чему он оставался равнодушным, это к футболу.

Товарищи, считавшие Алексея заядлым спортсменом, немало удивлялись такой, по их мнению, странности его характера.

Так, в учебе, работе и тренировках быстро летела сравнительно однообразная студенческая жизнь.

Все это время фантастический звездолет и космонавты не выходили у Алексея из головы. Он не раз хотел поделиться с товарищами своими впечатлениями, но его удерживала боязнь попасть «на зубок» институтским острякам. Кто-кто, а уж те не упустили бы возможности вволю позубоскалить над «безудержными фантазиями» или «плодами больного воображения».

Алексей считал, что посещение Земли инопланетными существами не могло пройти бесследно. Из памяти народов такое событие не могло изгладиться. Нужно искать. Перерыть библиотеки, музейные и фольклорные архивы. Но с чего же начать?

Как у многих студентов, у Алексея был свой любимый преподаватель, профессор Горский, авторитет которого он считал непререкаемым. После долгих раздумий Алексей решился. Да, только Юрию Андреевичу можно рассказать обо всем. Он поймет и даст совет.