Василий Купцов - По праву последнего

В приютах, разумеется, существовала единая система регистрации. Вот этого и испугался наш герой. Если он проспит целый год, а следующей после сна осенью явится в приют — что тогда будет? Во-первых, где зимовал? Допросы — вещь малоприятная. Им не нужно знать, почему он не пришел в приют, им бы адресок тайного убежища беспризорников! А объяснения на счет экспериментов сочтут обманом. Или психической ненормальностью, а это — сразу же отсев. Ребята иногда говорили на эту тему, ходили жуткие рассказы. Про опыты без наркоза, про банк органов и так далее...

Была и другая опасность, которую сразу же осознал Род. Ученый говорил, что в таком сне человек не стареет. Но, тогда он и не растет. Если, спустя год, Род заявится в приют, совершенно не подросший, не сочтут ли его после этого больным? Или, того хуже — «подменышем».

Но, с другой стороны, Род может неплохо заработать? А в приютах тоже берут взятки. Или, все-таки, попробовать пожить самостоятельно?

Род обдумывал свое положение и так, и этак. А потом решился, и рассказал все это тем, кто его нанимал.

Род был, разумеется, очень умным мальчишкой. Но в данном случае он не учел одного козыря в своей колоде. А экспериментаторы усекли сразу! Коли Род сейчас откажется, то где они найдут другого здорового беспризорника зимой? Они — все в приютах!

Дело разрешилось просто — Роду предложили, на этот раз, огромную сумму. Для него огромную...

Мальчик согласился сразу же... А потом уже начал думать!

Случайно подслушанный мальчиком разговор многое прояснил.

— Надо форсировать программу, — говорил один из экспериментаторов, — у меня уже есть заказчики.

— Как ты себе это представляешь? Ведь опыты не закончены? — сомневался второй.

— Почему же? Капсула готова. Пригласим заказчиков сюда, продемонстрируем мальчика, капсулу, уложим в нее, запечатаем...

— А потом, при заказчиках, вскроем и разбудим мальчонку?

— Да.

— А если не получится?

— Тогда не судьба, — говоривший помедлил, — но, на всякий случай, надо быть готовыми.

— Точнее, вооруженными?

— Оружие не помешает. На всякий случай...

— А если все-таки узнает Охрана Порядка?

— Ну и что, подумаешь — стычка. Ведь у нас дома, следовательно — мы правы!

— Я не о том. Путешествия по времени запрещены.

— Как так? Не понял...

— Около ста лет назад был принят закон, запрещающий бегство в будущее любым, не санкционированным властями способом. Тогда еще появились первые книги и фильмы по этой теме. Сразу и закон приняли. Чтобы дела не путались. И, вообще...

— Я не знал об этом законе. Значит, мы — преступники?

— Пока нет. Преступниками станем, когда отправим первого клиента в будущее. А пока бояться нечего!

— А если продать изобретение?

— Тоже вариант. Продать и сразу же скрыться...

— Тогда новые документы и запасные личные дела в Большом Компьютере нам нужнее, чем портативное оружие.

— Не помешает ни то, ни другое.

— Кстати, я вот думаю, — ученый вновь замялся, — надо бы на этот год, пока будет идти эксперимент, капсулу спрятать, как следует!

— Можно зарыть в подвале, а сверху — слой цемента!

— Слишком много хлопот...

— Зато надежно!

— Ладно, прикинем, обдумаем!

Теперь Роду снова было о чем подумать. Оказывается, он участвует в запрещенной законом затее. К тому же, его зароют в землю, возможно, зальют цементом... Бежать? Можно и сбежать... Двери не заперты, да если бы и были заперты, он бы подобрал ключи! Вопрос не в этом...

Может, все-таки рискнуть и остаться? Такая куча денег! Если ему повезет — обеспеченное будущее. Могут ли его просто ликвидировать, чтобы не платить? Нет, если эти двое будут продавать свое изобретение, им надо придется каждый раз показывать его, Рода, прошедшего через эксперимент, и при этом живого и здорового! Следовательно, о нем еще и заботиться будут. Если кто купит разработку «на корню», тогда, быть может, «купит», заодно, и Рода. Чтобы демонстрировать другим покупателям. Вот съемка эксперимента, а вот — живой мальчик! Узнаете? Тогда покупайте и платите!

Да, при таком раскладе у Рода все не так плохо. Но вот если вмешается Охрана Порядка? В этом случае у него мало шансов выжить. Хотя тоже есть! Скажем, он может пригодиться как свидетель. А потом будут обследования в государственной лаборатории... Да, и тут есть шанс выжить.

Трудно принять ответственное решение, когда тебе всего тринадцать лет. Лучше бы не приходилось выбирать... Как обычно бывало с ним до этого — Род не выбирал себе родителей, или родителя... Впрочем, почти все беспризорники не знают своих «предков»...

Первые воспоминания Рода — это в приюте для самых маленьких. Как накормили чем-то вкусным, кажется, это была сладкая каша... Сколько тогда ему было? Года три? Вот ему уже четыре, все дети суют ручками друг другу в трусики. Он впервые трогает сверстницу между ног, ему интересно. Пять лет — драки, драки... Порки, порки... И голод, вечный, до спазма мышц и челюстей, волчий голод — как фон всех этих лет. Род вспоминал почти с удовольствием. Вот первое лето на свободе. Он совсем еще малыш, ему даже помогают другие беспризорники — традиция такая, присматривать за совсем маленькими! Потом нравы ожесточаются... Шесть лет — он впервые в деле. Стоит «на часах», пока другие, постарше, воруют. А его дело — поднять тревогу, если что... Но в тот, первый раз, все прошло благополучно. И он долго жевал честно, по мнению мальчишек, заработанное печенье!

Сколько раз он мог погибнуть? Ну, уж больше десятка, это — точно. Тонул трижды. Когда в первый раз увидел, как над ним идут круги на воде, он даже и не понял, что тонет... Последний раз — в десять лет, тогда было очень серьезно, еле откачали. Обошлось!

В прошлом году он впервые получил серьезную рану ножом. До этого были только небольшие порезы в драках. А тут — глубоко, хлестала кровь. Его старший друг в то время — Фисток — зашил рану простой иголкой. Род даже поорал тогда от боли. За что потом Фисток по праву старшего друга высек его, но не особенно жестоко, так, для порядка... Мужчина должен уметь терпеть боль! Кстати, рана зажила тогда на нем, как на собаке. Когда Фисток вытаскивал нитки, Род уже молчал, не стонал. Наука!

Дружеские союзы между ребятами с разницей в возрасте повышали шансы выжить. Особенно для младшего в паре. Хоть он и должен был во всем слушаться старшего приятеля — в чем и состояли, в сущности, его обязанности — имелись и свои большие два плюса. Старший делился едой. И мог защитить. Так что большинство мальчишек стремились найти старшего друга, хотя бы временно. Но неумолимые законы отбора делали свое дело — количество беспризорников в возрастных группах убывало по мере взросления детей. Что поделать — дети гибли... Некоторые находили себе пристанище и даже «родителей». Особенно этот процесс был заметен у девочек. Начиная с четырнадцати, они вообще прекращали беспризорную жизнь. Дожила — дальше проще! А вот мальчишкам надо было дотянуть хотя бы до пятнадцати — шестнадцати лет. Впрочем, бродяжничали и в девятнадцать, Служба Охраны Порядка смотрела на это сквозь пальцы. Но, если тебе за двадцать, вступали в действие законы...