Андрэ Нортон - Звезды, не нанесенные на карты

– Я готов принять и это, – сразу ответил я. Но понимал, что не говорю от имени Иити или Ризка, которого теперь тоже следует включать в наше число.

– Посмотрим, – сказал Иити с явной сдержанностью. И не впервые я подумал, что Иити так ведь и не поделился со мной причиной своего упрямого стремления в первую очередь отыскать источник камней предтеч. И смогу ли я отказаться от камней, зная, что можем больше, гораздо больше узнать благодаря им? А что если закатане посоветуют нам спрятать, уничтожить, скрыть все, что известно о камнях? Смогу ли я согласиться на это без сожалений?

Позже я лежал в своей каюте и думал. Иити, лежавший рядом, не вмешивался в мои мысли. Но наконец, не в силах разрешить дилемму и разобраться во множестве «если», я спросил у мутанта:

– А что вы узнали о прошлом чаши?

– Как сказал Зильврич, было несколько пластов прошлого, они налагаются друг на друга, и то, что мы узнали, настолько искажено, что мы не уверены в верности прочтения. Чаша сделана не теми, кто соорудил гробницу. Эти строители, я думаю, пришли гораздо позже, сами отыскали эти сокровища и оставили их как погребальный дар одному из своих правителей.

Источник камней… – он колебался, и я уловил мысль, полную удивления, – не ясен. Но мы действительно направляемся к этому источнику, если верно прочли координаты. Камень был встроен в карту как указатель для тех, для кого это было очень важно. Не думаю, чтобы эта планета была планетой их происхождения. Но всего этого достаточно, чтобы свернуть мозги, и чем меньше я буду об этом думать, тем лучше. – С этими словами он разорвал мысленную связь, свернулся в клубок и уснул. Я последовал его примеру.

Вскоре меня разбудил сигнал, что близится выход из гиперпространства. Укутывая закатанина в защитную сетку, мы выслушали его заверения, что он вполне справится сам. Затем мы с Иити быстро направились в контрольную рубку. Вскоре я тоже закутался в сетку и смотрел на лежащего в коконе Ризка. Расслабился в ожидании, и в этот момент началось испытание нашего стремительного выхода.

Было тяжело, может, даже тяжелей, чем когда мы в шлюпке присоединились к кораблю после предыдущего прыжка… Но на этот раз к нашим услугам были защитные устройства и опыт Ризка, и вышли мы из испытания в лучшей форме.

Придя в себя, я сразу посмотрел на радар. На нем виднелись точки, но они обозначали планеты, а не корабль, связанный с нами в гиперпространстве.

– Мы сделали это! – воскликнул Ризк. В то же время Иити прополз по моему неподвижному телу. И я увидел, что он прижимает к себе – камень предтеч.

Камень сверкал так ярко, как тогда, когда мы заставляли его действовать. Но теперь он не добавлял свою силу к нашей. Сияние все усиливалось, оно резало глаза. Иити болезненно вскрикнул и уронил камень. Попытался снова поднять его, но было очевидно, что он не может схватиться лапой за огонь. Теперь я не мог даже прямо смотреть на камень.

Я подумал, не прожжет ли он корпус корабля. Ведь это очень опасно.

– Прикрой его! – крикнул Иити. – Думай о черноте – о темном!

Меня подхватила и увлекла за собой сила его мысли. Я изо всех сил старался думать о черном. Меня изумила возможность такими методами контролировать поток энергии камня. Его сияние начало слабеть. Однако к прежней безжизненной тусклости камень тоже не вернулся: в нем была яркая сердцевина, ставившая его выше любой другой драгоценности, какую мне приходилось видеть. И лежал он в небольшом углублении, которое проделал в материале палубы.

– Щипцы… – Не знаю, поможет ли это: ведь жар камня может расплавить прикоснувшийся к нему металл. Но взять камень голыми пальцами невозможно, и оставить его лежать мы не можем. Он уровень за уровнем прожжет весь корабль.

Ризк смотрел на нас, не в силах понять происходящее. Но я выбрался из защитного кокона и дотянулся до ящика с инструментами, которыми он пользовался раньше. Со щипцами в руке наклонился к камню, опасаясь, что он приварился к полу.

Но камень отделился от пола, хотя я по-прежнему чувствовал его жар и видел прожженную им ямку. Мы уже несколько раз использовали камень в качестве проводника. Сможет ли он привести нас к последней цели на своей родной планете?

Теперь камень нам не нужен: карта уже показала нам эту планету, четвертую от солнца. И как ни странно, когда мы положили камень в чашу, его сияние ослабло, словно чаша поглощала энергию.

Хотя мы продолжали следить за радаром, ничего не свидетельствовало о том, что враг последовал за нами в эту систему. И Ризк смог проложить курс к ее четвертой планете.

Я ожидал, что время вызовет перемены в солнце, что оно может стать новой звездой, превратиться в красного карлика или вообще выгореть. Но оказалось, что это не так. Солнце системы относилось к тому же классу, который указан на старинной карте.

Мы перешли на орбиту для сканирования, и наши приборы выдали резюме, что планета действительно пригодна для жизни, и тогда мы перешли к слежению за экранами.

Увидели мы поистине поразительное зрелище. Я знал, что Земля, с которой мой вид вышел в неизмеримо древнюю галактику, была чудовищно переселена в последние дни перед началом эмиграции к звездам: города тянулись к небу, уходили под землю, покрыли большую часть территории континентов и даже шагнули в моря. Я это знал, но никогда не видел. Хоть по происхождению я землянин, Земля теперь на другом краю галактики и превратилась почти в легенду. Да, конечно, мы все видели древние трехмерные записи, которые переписываются снова и снова. Но большая часть того, что мы видели, не имеет смысла, и шли горячие споры относительно того, что существовало и чего не было на Земле в те дни, когда земляне еще не вышли на звездные пути.

Теперь я смотрел на нечто очень похожее на тесные – ужасно тесные – сооружения, какие видел на лентах. На этой планете вообще не видно ни свободной земли, ни растительности. Она вся покрыта зданиями – и не только суша, но и море; все море уставлено платформами, слишком правильными, чтобы быть природным островами. Все вместе вызывало страшное ощущение клаустрофобии, тесноты, здание давило на здание, а все вместе они давили на землю.

Двигаясь по орбите, мы перешли от дня к ночи. Но на темной стороне не было видно ни огонька. Если там внизу есть жизнь…

Но как она может там существовать? Жизнь здесь сметена, раздавлена, уничтожена. Я не мог представить себе живое существо в таком окружении.

– Вот порт, – неожиданно сказал Ризк. У него зрение острей, или я просто пропустил то, что он увидел. Мне казалось, что никаких разрывов в адской массе строений нет.

– Ты сможешь сесть? – спросил я, зная, что все равно придется ступить вниз – есть там сокровища или нет, есть камни или нет.