Патриция Маккиллип - Мастер Загадок (Мастер загадок - 1)

Моргон услышал шаги на лестнице; полог из толстых шкур, занавешивающий дверь, раздвинулся. Он спросил, не оборачиваясь:

- Когда же мы пойдем к горе Эрленстар?

- Моргон...

Тут он повернулся:

- Вот что я редко слышу в твоем голосе - протест. Мы совсем рядом от горы Эрленстар, а я хочу задать тысячу вопросов...

- Эрленстар есть Эрленстар, - сдержанно ответил Дет, - это место, где ты либо найдешь, либо не найдешь нужные тебе ответы. Будь же терпелив. Ветра, дующие из северных пустынь через Исигский перевал, в разгар зимы могут быть безжалостны.

- Стоял я на этих ветрах и раньше - и даже их не почувствовал.

- Знаю. Но если ты отправишься в путь до того, как станешь достаточно сильным, чтобы перенести эту зиму, ты и двух дней не проживешь за Киртом.

- Я выживу, - свирепо рявкнул Моргон. - Вот в чем я лучше всего преуспел в выживании, любыми средствами, любыми способами. У меня превеликие способности, необычные для князя Хеда. Видел ты лица этих рудокопов, когда они вошли в пещеру? При том что в этом доме бывает так много торговцев, как ты думаешь, сколько понадобится времени, пока эта история дойдет до Хеда? Я не только научился убивать, у меня ещё есть для этого специальный меч с моим именем, меч, данный мне ребенком с каменным лицом. Меч этот отдал ему волшебник, выковавший его, который рассчитывал, что тот, чье имя он выгравировал, примет свое предназначение. Если уж я ничего не могу сделать, кроме того, для чего меня предназначили, так уж я сделаю это теперь же, как можно быстрее. Пока что нет и намека на ветер. Если я выйду сегодня ночью, то смогу дойти до горы Эрленстар за три дня.

- За пять, - поправил Дет. - Даже туру необходимо спать.

Дет подвинулся к огню, потянулся за дровами. На его лице, освещенном трепещущими языками пламени, появились тонкие морщинки, которых не было прежде.

- Далеко ли ты сможешь убежать с раненой ногой?

- Ты считаешь, что мне лучше здесь ждать смерти? Ведь они могут прийти и сюда...

- Меняющие Обличья напали здесь на тебя и проиграли. Дворец Данана охраняется. Меч с тобой, ответы, которые дали тебе дети с лицами из камня, маловразумительны - так что они, возможно, предпочтут подождать того часа, когда ты двинешься в путь.

- А если не двинусь ?

- Двинешься. И ты это знаешь.

- Знаю, - прошептал Морген. Он отвернулся от окна. - Как ты можешь сохранять такое спокойствие? Ты никогда ничего не боишься, ничему не удивляешься. Ты прожил

тысячу лет, и ты получил Черную Степень, - сколько всего этого ты мог ожидать? Ты был тем, кто дал мне имя в Херуне...

Моргон заметил почти непостижимое утомление в глазах арфиста, он почувствовал, что Дет не хочет отвечать на его вопрос.

- Чего ты ожидал от меня? - продолжил Моргон. - Что, начав участвовать в этой игре, я оставлю что-то или кого-то без ответа? Ты знал Сута - не он ли дал тебе загадки об этих звездах? Ты знал Ирта, ты говорил, что был в Исиге, когда он делал мою арфу. Сказал ли он тебе, что видел в пещере Потерянных? Ты родился в Лунголде - не был ли ты там, когда школа волшебников прекратила свое существование? Не занимался ли ты сам в этой школе?

Дет выпрямился и встретил взгляд Моргона.

- Я не лунголдский чародей. Никогда я не служил ни одному человеку, кроме Высшего. Я занимался какое-то время в школе волшебников, потому что понял, что становлюсь старше, но без возраста, и я подумал, что, возможно, мой отец был волшебником. У меня не оказалось большого таланта к волшебству, и я бросил школу - вот и все мое знакомство с лунголдскими чародеями. Я пять недель искал тебя в Имрисе; я два месяца ждал тебя в Кирте, не притрагиваясь к арфе, чтобы никто не догадался, кто я такой и кого жду; я обыскал ради тебя всю гору Исиг вместе с рудокопами Данана; я видел твое лицо, когда тебя нашли. Неужто ты думаешь, что если я могу для тебя что-то сделать, я этого не сделаю?

- Да.

Между ними установилось напряженное молчание. Внезапно Моргон ухватил меч, с которого Бере срисовывал узоры, взмахнул им, описав светящийся полукруг, ударил, вызвав сноп голубых искр, о каменную стену. Меч издал глубокий протестующий звук, словно колокол, и Моргон бросил его, тут же прижав к груди ноющую от боли руку:

- Ты мог бы ответить на мои вопросы.

Только спустя несколько дней он вышел во двор, к мастерским. Рука его почти зажила, сила, от которой он успел отвыкнуть, возвращалась к нему. Моргон стоял на вытоптанном снегу, принюхиваясь к запахам, текущим из ближайшей кузницы. Мир казался успокоившимся под тихим серо-белым небосводом. Данан окликнул Моргона, тот обернулся. Король горы, закутанный в меха, положил руку на его плечо:

- Я рад видеть, что тебе лучше. Моргон кивнул:

- Приятно выйти на воздух. Где Дет?

- Сегодня утром он вместе с Эшем поехал в Кирт. Они вернутся на закате. Моргон, я тут думал... Я хотел тебе дать что-нибудь, что бы помогло тебе... Я все раскидывал мозгами, пытаясь придумать, что именно. И вот мне пришло в голову, что бывают моменты в твоих странствиях, когда ты мог бы просто захотеть исчезнуть с глаз твоих врагов, от друзей, от мира, отдохнуть немного, подумать... В общем, спрятаться так, как дерево в лесу...

- Правильно, дерева Данан, ты можешь меня этому научить?

- У тебя есть дар менять облик. Принимать облик дерева куда легче, чем облик тура. Ты только должен научиться быть неподвижным. Ты же знаешь, какой неподвижностью обладает камень или горсть земли.

- Когда-то знал.

- Ты знаешь - в глубине своей души. - Данан посмотрел на небо, потом на суетящихся, занятых своими делами работников, что сновали вокруг. - В такой денек, как сегодня, нетрудно стоять неподвижно. Пойдем. Еще некоторое время никто нас не хватится.

Вслед за Дананом Моргон вышел из Харте и спустился по извилистой тихой дорожке, и, пройдя ещё немного, они оказались в лесах над Киртом. Их шаги глубоко отпечатывались на мягком снегу; вокруг высились сосны и ели, их ветви сгибались под тяжестью снега. Моргон и Данан шли молча. Вскоре они уже не могли видеть ни дороги, ни Кирта, расположившегося внизу, ни Харте, только темные неподвижные деревья окружали их. Тогда они остановились, прислушиваясь. Облака отдыхали в тишине, с которой составляли одно целое и неподвижные деревья, - тишина отпечаталась в каждой завитушке их коры, в каждом изгибе ветки, в тяжелых мантиях их иголок и заостренных верхушек. Кажется, опираясь крыльями на эту тишину, в небе парил ястреб и , чтобы не нарушать её, нырнул вниз и исчез из виду. Через некоторое время Моргон повернулся к Данану, внезапно ощутив свое одиночество, но вместо короля увидел рядом с собой громадную сосну, молчаливо грезящую об Исиге.

Моргон не двигался. Пока он стоял неподвижно, холод пробирал его до костей, но, по мере того как молчание становилось его частью, изменяя его дыхание и сердцебиение, холод исчез, и Моргон почувствовал себя опустошенным, он стал лишь оболочкой зимней тишины. Окружавшие его деревья, казалось, испускают тепло, точно дома в Кирте, - тепло, которое защищает от зимы. Прислушиваясь, он неожиданно услышал шум в их жилах, несущих жизнь из глубин земли под снегом, под твердой, замерзшей почвой. Моргон чувствовал, что он сам укоренился здесь, включенный в ритм гор; его собственные ритмы отступили, потерянные за пределами памяти в окутывающей его тишине. Сквозь него проходило не выраженное словами знание о неспешно протекающих веках, о пронзительных ветрах, рожденных далеко за пределами этой земли, о том , как начинаются и кончаются времена года, о терпеливом, неспешном ожидании чего-то, что лежит глубже корней, что спит в земле ещё глубже, чем основание Исига, что-то находящееся на границе бодрствования и сна...