Обратный отсчет: Тлакантский синдром - Токацин

— «Вайтрок», приём, — прошептал он.

Тут же, заглушив все тонкие ощущения, громыхнула дверная заслонка.

— Чего? Какой «приём»? — подозрительно спросил охранник. Гедимин качнул головой, подавляя раздражённый вздох, и опустил голову на матрас. Секунды три в окошко таращились, потом снова лязгнула створка. Гедимин с кривой ухмылкой уставился в стену. «Бдительные, мать их пробирка… Повезло, что не в карантин. Три дня — и я выйду. Что-то надо придумать, чтобы так не палиться…»

23 января 13 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Окошко в двери закрыли неплотно. Сквозь дрёму Гедимин услышал шаги. Вместе с охранником к камере шёл кто-то в ликвидаторской броне. Сармат встряхнулся, сел на матрасе. «Вепуат?.. А, hasu! Только ему с Равнины за мной бегать…»

— Открой, не дури, — услышал он сердитый голос Иджеса. Охранник фыркнул.

— А если он всё-таки мутант? Будто медики не ошибаются…

— Он всю жизнь такой, — отозвался Иджес. — Был бы мутантом — давно бы уполз. Ну что, мне самому дверь резать?

Массивная плита отъехала в сторону. Гедимин с радостной ухмылкой выпрямился во весь рост. Иджес смерил его взглядом и хмыкнул.

— Так и знал, что ты нарвёшься. Далась же тебе эта станция!

— Что такого в том, что я на неё смотрю⁈ — Гедимин досадливо сощурился. — Всё гетто смотрит. Им глаза всем заклеить⁈

Иджес ухмыльнулся.

— Смотрят все, а в карцере — ты. Так вот как-то выходит… Атомщик! Тебя Гварза на станцию не пустил? Так он больше не командир. Напиши уже в совет — пусть тебя переведут к реакторам. Сколько можно мучаться⁈

Гедимин ошалело мигнул. «Написать в совет… А верно. Я ж сам собирался…»

— Все нашивки у тебя есть, — Иджес ткнул пальцем в полоски на его груди. — Навыки — тем более. Иди в станционные ремонтники! Сразу всем станет легче.

26 января 13 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Чего? Скафандр? Где бросил, там валяется, — пробурчал охранник. На Гедимина он уже не глядел — его занимал робот-уборщик, застрявший в дверях карцера. Отчего-то механизм никак не мог заползти внутрь — видимо, команда вошла в конфликт с программой. Гедимин открыл было рот, чтобы указать на неполадку, но только пожал плечами, развернулся и пошёл к выходу. За спиной ещё долго скрежетало — уборщика заталкивали в отсек, он полз обратно.

Под ногами хрустел неубранный снег. Роботы-уборщики ещё не добрались до тротуаров — за ночь гетто основательно замело. Гедимин накинул капюшон, поёжился, глядя на медленно синеющую кожу. К подмёрзшим пальцам постепенно возвращалась подвижность. Сармат ускорил шаг и свернул к медчасти.

— А? — сонный филк-санитар посмотрел на Гедимина и вяло мотнул головой. — Ликвидаторский? Ну, к ним и свезли. Топай в барак, пусть зимнее выдадут. Куда ты в летнем в минус двадцать⁈

Гедимин покосился на светло-синие пальцы, потом — на комбинезон. Толщины плотного скирлина в целом хватало, чтоб не мёрзнуть… «Сюда б ещё перчатки. Хотя бы эти,» — он под равнодушным взглядом санитара выцепил пару из стопки одноразовых. «Ага, эти для нормальных сарматов. Чуть в филкские не влез. Надо идти в штаб, а то без брони я…»

Он встряхнул головой — видимо, от холода кровь текла медленно, и мозг работал с перебоями. В здании офиса уже зажглись огни. Сармат сверился с табло над дверью — на часах была четверть седьмого.

— Перевод на другую работу? — филк-служащий кивнул на телекомп в углу, потыкал в экран. — А, станция…

Он ткнул ещё раз. Выведенная на монитор форма, на взгляд Гедимина, не изменилась.

— Заполняйте, — бросил филк. — Две недели на рассмотрение. Если давно не переводились, проблем быть не должно. Тех, кто часто бегает, иногда заворачивают…

Он скрылся за полупрозрачной стенкой. Гедимин ткнул пальцем в экран. «Личные данные… профнавыки… опыт… основание для перевода…» — он пробежал взглядом заполненные графы и остановился на последней. От тычка на экран выпали строчки «стандарта». «Ага, тут на выбор,» — Гедимин подавил облегчённый вздох. Те причины для перевода, что клубились в мозгу, вряд ли понравились бы совету — сармат и сам это понимал. «В связи с большей целесообразностью использования моих навыков… Ага, наверное, вот это,» — он подцепил пальцем строчку. Вся она в графу не поместилась — ушла за края видимого поля. Гедимин не стал её дочитывать. «Мартышечьи формулы… Ладно. Может, по-мартышечьи совет лучше поймёт. По-сарматски я с ним уже пробовал.»

Ветер усилился, и рыхлый снег перегоняло с проезжей части на тротуар и обратно. За ним носились роботы-уборщики, иногда сталкиваясь и застывая с включённым звуковым сигналом. Мимо проехал «Кенворт». Гедимин проводил взглядом каждое его колесо и довольно хмыкнул. То ли колёса держались достаточно прочно, то ли после карцера мозг настроился на нужный лад, — «равнинный» режим ожидания взрыва так и не подключился.

— А, вернулся, — Йигис (кроме него, в штабе был только Сарда) смотрел на сармата угрюмо. — С первого дня начал восстанавливать репутацию? Мы тут уже забыли, как это — вылавливать тебя по крышам…

Гедимин сомкнул на груди пластины тяжёлой брони и блаженно зажмурился. Смысл бормотания Йигиса дошёл до него не сразу.

— Патрульные ко всем цепляются, — буркнул он, подбирая со стойки сфалт; за три дня корпус припылился — даже роботы-уборщики к нему не приближались.

— Но из отряда в карцер попал только ты, — Йигис угрюмо сузил глаза. — Ты понимаешь, что мы не можем держать у себя дебошира? И так за Старшими тройной надзор…

Гедимин мигнул.

— Меня уже выпустили. И дело было не в рабочее время, — напомнил он. — Вы тут вообще ни при чём.

Йигис поморщился.

— Объясни это «макакам»! Мне и так в отряд