Обратный отсчет: Тлакантский синдром - Токацин

«Пятнадцать тысяч…» — Гедимин сам не знал, зачем ведёт измерения. Наверху грохнуло так, будто два астероида столкнулись — и вместе врезались в землю. «Стеклянный» свод пошёл пузырями, выплёвывая потёки плавких пород. Снова зашипело — ещё одно цунами испарилось, не успев ничего охладить. «Двадцать тысяч…» — ипрон уже не защищал нижние слои брони, флия размягчилась, пластины расходились, и из-под них струйками бил свинец. «Как будто реактор… вся планета — реактор… и он запускается,» — Гедимин смахнул с экрана дозиметра капли свинца. Перчатки доплавились уже до нижнего слоя флии. Зубцы графика «омикрона» догнали «сигму», и две кривые переплелись. «Нет. Не реактор. Бомба!» — нестерпимая боль сдавила грудь, и сармат взвыл. «Взрыв… наверху они что-то… пошла реакция… по пластам, насквозь… Планета-бомба, sa hasulu! Почему всегда бомбы⁈»

Первая белая вспышка рассекла «стеклянный» потолок надвое. Тут же полыхнула вторая. «Ирренций… взрывные реакции…» — экран дозиметра сверкнул багряным и почернел. «Последние цифры… сколько???» — уже стекла флия, всё тело нестерпимо жгло — но досада полоснула больнее ожогов. Ещё одна вспышка, невыносимо яркая — и свод начал оседать. «Даже не увидел показаний…» — почему-то плавящийся гранит осыпался неестественно медленно. Глаза слезились — тёмный щиток, видимо, испарился вслед за ипроном. «Почему всегда так по-идиотски? Зачем бомба⁈ Почему не реактор…» — воздух вдруг уплотнился и швырнул сармата в ослепительно-зелёную лаву. Настала тьма.