Сборник - Фантастика 1973-1974

ЮНОША. Какая пуля?

СТАРИК. Которая меня не миновала… Ранило, слуховой нерв задело. На рабфаке потом уже не потянул, потому что лектора не слышал. Выучиться так и не смог, как другие выучились - в инженеры вышли, в профессора… Сталь варил, выше помощника горнового тоже не поднимался. В общем, большого ничего совершить не пришлось, такого, чтобы навечно… Понял меня? Сделаешь?

ЮНОША. Не знаю.

СТАРИК. Почему?

ЮНОША. Не знаю… Обещать не стану.

СТАРИК. Ну вот. Всегдашняя история - старость предупреждает, юность не слушает. Но ведь я - это ты. Теперь уж ясно, какую роль та секунда сыграла. Мне-то видно.

ЮНОША. Что же ты сам сразу бросился? Не ждал.

СТАРИК. Откуда думать было? Но тебе-то я говорю.

ЮНОША. Отец, если б ты чувствовал, как сейчас тут… Утро… И сегодня революционная армия перейдет в наступление. Мы на митинге поклялись. Это великий поход: кончается прежнее, начинается совсем другое. А ты говоришь, подождать.

СТАРИК. На одну десятую долю секунды.

ЮНОША. У нас здесь нового чувства столько. Мы об государстве думаем, об целом мире, обо всех Трудящихся я угнетенных… Или вот дружба. Мы теперь все вместе. Я за Смирнова жизнь отдам, не пожалею. Или за Васю Гриднева.

СТАРИК. Не отдашь ты за него жизнь. В двадцатом Васю зарубят махновцы-бандиты на Украине. Крикнет: “За власть Советов!” - и падет. А ты будешь в другом местe… У меня лучшие друзья уходили молодыми.

ЮНОША. Неужто в двадцатом году еще воевать?

СТАРИК. А ты думал! Так тебе господа и отдали Россию даром! Генералов на вас пойдет без счета, капитализм всей планеты поднимется. Только начинается гражданская война. Еще ой-ой насидишься в седле, натопаешься по снегам-степям. Четыре раза с Таней будете расставаться, на разные фронты попадать.

ЮНОША (вздыхает). Мы-то считаем, только вот с германцем сейчас справиться… Ну ладно, раз так.

СТАРИК. Ты слушай меня. За многое не берись, понял? Я вот даже английский принимался учить в лазарете - с парнем лежали на койках рядом, думали, пригодится мировую революцию делать. Но это было зря… На рабфак не пробуй, только время потеряешь. А Таня пусть не учится на врача, пусть другое что-нибудь… Или взять завод в Иваново-Орловском. Мы его сразу после гражданской восстанавливали. Знаешь, как выкладывались. На тачку земли навалишь - еле стронуть - да еще бегом по доскам. Не то восстановили - новый построили. Но в сорок втором сгорел тот завод, а теперь уже мало кто помнит, что был… В общем, жилы не рви на той стройке.

ЮНОША, Понятно… Значит, ты совсем один остался?

СТАРИК. Ну, есть тут - я тебе говорил. Только они не родные,

ЮНОША… Голодуешь?

СТАРИК. Кто?… Я?

ЮНОША. Ты.

СТАРИК. Я, что ли, голодаю?… Это спрашиваешь?

ЮНОША. Ну да.

СТАРИК. Скажешь тоже! Меня тут, куда посадить, не знают, чем угостить. Апельсины, ананасы - только бы ел. Лучших врачей приглашают насчет здоровья. Совестно даже самому… Только делать нечего, заняться - вот беда. Я же не могу эти… экологию, структурный анализ.

ЮНОША. Чего-чего?… Что это такое?

СТАРИК. Науки.

ЮНОША. Так они что - ученые, с кем ты живешь? Как же ты попал к таким?

СТАРИК. Я же рассказывал. С фронта приходили и оставались. А потом сами выучились, дети их выучились. Да у меня и у самого пенсия - выше головы хватает. Только она мне и не нужна.

ЮНОША. Так это что - те самые, что ли, которые в войну?… У вас как - солдаты учатся, рабочие? Не одни господа?

СТАРИК. Господа?… Господ давно нету. Все трудятся.

ЮНОША. Все?… А трамвая до сих пор не починили, дров не подвезли в Москву - бараки ломаете.

СТАРИК. Какие там дрова?… Ты мне говорить не дал. Скажи, ты знаешь Москву?

ЮНОША. Ну знаю.

СТАРИК. Так вот той Москвы нету. И той России… Вообще все другое. Трамваев мало в Москве, потому что метро. Под землей бегут вагоны. Сел на мягкую скамейку, за десять минут от Конной к трем вокзалам. Ни дров, ни керосина не надо - электричество светит, газ утепляет. Стоят огромные белые дома - десять этажей, пятнадцать, даже тридцать. И в них живут рабочие. По квартирам музыка играет - радио. Телевизоры - яшик, а в нем вроде кино, синематограф говорящий. Включил - и видишь, что в другом городе происходит, в другой стране, даже на дне моря или за облаками… Работают на заводах восемь часов, два выходных в неделю. На улице вечером тысячи огней: магазины, театры, кино, стадионы - такие места, где люди отдыхают, упражняются, чтобы стать красивей, здоровее… А улицы сами! Не развалюхи в грязи по окна, а проспекты под асфальтом, широкие площади с цветами, деревьями, воздушные дороги, по которым автомобили бегут. В дворах спортивные площадки для детворы, вишневые деревья стоят, жасмин, сирень… Вот это теперь Москва!

ЮНОША. А хлеб есть?

СТАРИК. Конечно. Никто не бедствует хлебом.

ЮНОША. И ситник?… Неужели ситник?

СТАРИК. Белый хлеб, пшеничный?… Сколько хочешь. По всей России голодных ни одного человека. Дети так и конфет не хотят. Про нищих молодые не знают, кто они такие были. Болезни старые выведены. Ни трахомы, ни холеры, ни оспы - рябого нигде не встретишь, только если из пожилых… В деревнях машины пашут, сеют, убирают. Наша молодежь самая ловкая в мире, самая быстрая, смелая… Что говорить! Лица совсем другие у людей. - тебе бы не узнать - спокойные, уверенные. Девушки все до одной красавицы.

ЮНОША. Это как сказка… Не обманываешь?

СТАРИК. Да что ты!… Вот оно все вокруг меня. В окно выгляну - белые дома. Внизу на катке мальчишки в хоккей играют. Маленькая девочка с собакой возится, а сама так одета, как ты и не видал никогда.

ЮНОША. А грамотные? Все? И девушки тоже?… Неужели бабы книжку читают?

СТАРИК. И слова нет “бабы”. Десять лет все учатся - обязательно, по всему государству. Кто хочет - еще пять в институте. Если бы тебе школы показать, светлые, чистые… Другим странам помогаем наукой, техникой… Понимаешь, и мировая революция идет, уже почти пол земного шара рабочая власть. Вообще, оно все сбылось, о чем мечтали, а теперь у молодых новые задачи, новые мечты. Хотят, чтобы вся природа была вокруг чистая, здоровая, болезни все искоренить, какие остались, стремятся на другие планеты достигнуть. За мир борются, чтобы никогда-никогда не было войн.

ЮНОША. И я все это увижу - улицы с огнями, театры, тот ящик, где морское дно, заморские страны?… Скажи, кто же это сделал все?

СТАРИК. Кто сделал?… Да мы… ты и будешь делать вместе со всеми.

ЮНОША. А болезни - что, их теперь нету? Это Таня?

СТАРИК. И Таня тоже.

ЮНОША. Слушай, мне уже пора… Скажи скорее, как вы добивались, чтобы это все вышло?

СТАРИК. Работали, себя не жалели.

ЮНОША. И ты не жалел?

СТАРИК. А что же, сидел, что ли? У нас после войны в литейном свод два раза обрушивался в металл. Печи изношенные, а все хочется еще одну последнюю плавку сиять: На бригаду план дают, а мы встречный.