Кэролайн Черри - Врата Иврел

Эридж очень пристально взглянул на него и даже прищурил глаза.

- Ты был приговорен быть илином по закону, который определил наш отец, за убийство Кандриса. И ты мог бы быть свободен от этого, если бы я услышал твои объяснения о происходящем. Но ты так и не предоставил мне удовлетворительных объяснений. Предположим, я приговорю тебя еще на год быть отверженным.

- Мне кажется, что удовлетворить твои требования не сложно.

- Поклянись, - сказал Эридж, - той самой клятвой, что ты дал ей, что будешь выполнять Обязательство по отношению ко мне, не зависимо от того, что она может быть жива. И это будет год, за который ты будешь просто благодарить меня, кайский ублюдок, ибо твоя служба не остановит меня от того, чтобы передать тебя родственникам Парена или Брена, когда все закончится. Но если такая цена устраивает тебя, я, пожалуй, подожду перерезать твою глотку прямо сейчас и прямо здесь. Я даже пойду с тобой в Ра-Хеймур. Устраивает ли тебя такое условие, ублюдок? Ты готов платить?

- Да, - сказал Вейни без малейшего колебания. Но клинок все еще был прижат к его горлу.

- Бьюсь об заклад, - добавил Эридж, - что ты знаешь, как использовать этот меч, и знаешь эту колдунью лучше, чем любой из живущих на свете. И если взятие Хеймура освобождает тебя от обязательств перед ней, а год еще не кончится, то давай заключим соглашение, братец, что когда Хеймур падет, он будет мой, и ты тоже будешь мой с этого самого момента. И ты не должен говорить об этом Обязательстве ни ей, ни Фаю, никому.

Вейни уже увидел ловушку, которую Эридж расставил для Моргейн. Сам будучи вероломным и подозрительным, он подозревал вероломство в каждом и всегда восхищался хитростью людей: маай в душе, он заранее думал о всех способах выживания, даже тогда, когда на это не оставалось никаких шансов, как в этом походе на Хеймур.

А еще он очень не любил клятвы: каждая из них была сплетена очень плотно и не оставляла места для отступлений.

- Я вынужден согласиться, - сказал Вейни.

- И, во имя спасения твоей души, ты не должен пытаться уничтожить меня, - сказал Эридж. - Ты отдаешь мне Хеймур, отдаешь мне Фая и эту колдунью, и этого самого кваджлина.

- Столько, сколько останется в живых, - согласился Вейни.

- И обещаешь, что не покинешь меня и не будешь бороться против меня.

- Я согласен.

- Тогда давай руку, - сказал Эридж.

Это была нечестная сделка: законы илина не позволяли давать новую клятву, так же как не могло быть двух пересекающихся Обязательств на его совести или в его поступках. Но Эридж настоял на этом, и Вейни высвободил руку и сжал зубы, пока тот надрезал его ладонь. Затем Эридж прикоснулся губами к ране, а после него то же самое сделал и Вейни, сплевывая кровь на снег. Конечно, это не было Обязательство, принятое в полной форме по Закону, но тем не менее это была клятва, причем очень сильно связывающая его. Когда Эридж освободил его, чтобы он смог наконец подняться, Вейни встал сначала на колени и, захватив пригоршню снега, сжал ладонь в кулак, как делал это уже однажды в пещере недалеко от Инор-Пиввна. Он содрогался от глубокого страданья, которое целиком овладело им, вызывая полную внутреннюю опустошенность.

Его настоящий хозяин, которому он служил, имел право проклясть его душу и погубить ее. И вот теперь он дал своему брату такое же право. Но при этом он знал, что получил бы полное прощение только от Моргейн и никогда бы не получил этого от Эриджа. Он знал, что хотя его лио была очень жестока в некоторых случаях, она никогда не проявляла просто жестокости по отношению к нему. Именно знание этого факта укрепляло его в мысли, какой именно клятве он должен следовать.

И, если потребуется, убить брата, как он убил треть Нхи.

Он сделал это для своей лио, выполняя свой долг согласно Закону и клятве илина, которые связывали его. Поэтому он принял участие в убийстве людей из своего клана. Казалось, теперь не было ничего худшего, чем то, во что он был втянут.

- Вставай на ноги, - сказал Эридж. Он уже прикрепил меч к седлу и, расправив поводья, вскочил на лошадь, поджидая брата.

Вейни поднялся, отыскал Черного, который стоял, свесив повод, на некотором расстоянии от поляны. Он вставил ногу в стремя и вскочил в седло, пересиливая боль в изможденном теле.

- Ты будешь проводником, - сказал Эридж. - Поезжай вперед и, главное, хорошенько помни о своей клятве.

Вейни сначала направил Черного по обратному пути, а затем резко свернул на север, к главной дороге, которая, как он знал, находилась рядом. Когда через поредевшие деревья они наконец увидели ее, то оказалось, что покрывавший ее снег был нетронут, а это означало, что на этом участке значительное время никто не проезжал.

В тот момент, когда они выезжали на эту широкую дорогу, что-то пронеслось над вершинами деревьев, видимо, встревоженное их появлением: они расслышали лишь быстрое хлопанье крыльев в лесной темноте. Эридж внимательно вглядывался в окружающий мрак с выражением ненависти на лице. Это была естественная реакция нормального человека на все, что постоянно происходило в этом лесу.

Вейни уже давно перестал вздрагивать при виде подобных вещей. Он взял хороший темп, отмечая про себя, что они оставляют слишком уж отчетливый след для Лилла и его людей, если только те соберутся преследовать их именно здесь. Но теперь об этом можно было не думать, потому что все равно к сердцу Хеймура вел только один самый короткий путь, и они скакали именно по нему.

Теперь Черный скакал очень медленно. Было невозможно и дальше так гнать лошадь, как он делал это по дороге на Иврел. Вейни попридержал коня, обернулся и решил остановиться. Место было очень неподходящее для отдыха: с одной стороны лес, с другой - нагромождение скал.

- Давай двигаться дальше, - сказал Эридж.

- Я не могу больше так гнать коня. Он может не выдержать, немедленно возразил Вейни, но все же так и не остановился, а продолжал двигаться вперед медленным шагом.

Тогда Эридж пришпорил свою лошадь, и Черный по привычке поскакал за ним, переходя на более быстрый бег. Вейни старался по-прежнему сдерживать его и надеялся, что таким образом конь выдержит путь до ворот Ра-Хеймура.

Они продолжали скакать этой заснеженной дорогой, пока не добрались до ее пересечения с другой, направленной к ней под углом и явно ведущей к Иврел. Следы указывали на то, что здесь прошли и пешие, и конные. Более мелкие следы ног принадлежали явно жителям севера, скорее всего людям из Хеймура, а более крупные - жителям Эндара.

На снегу же виднелись пятна крови и брошенные трупы.

Вейни соскочил с коня, хотя Эридж и возражал против этого. Он проигнорировал его приказы и, быстро перебегая от одного тела к другому, перевернул их, чтобы увидеть лица. Двое были из Лифа, трое других были низкорослые, темноволосые, и явно принадлежали к жителям Хеймура, а один, самый красивый, был похож на кваджлина. После этого он почувствовал некоторое облегчение.