Евгений Лукин - Зона Справедливости

Новость эту Александра восприняла равнодушно, ничего такого не заподозрив, и лишь поморщилась, когда Колодников помянул ее давнее увлечение спиритизмом. Грех, братцы, грех. «Ворожеи в живых не оставляй…» Так, кажется, у Моисея?..

— И где только люди деньги берут?.. — закруглил Алексей, весьма натурально позевывая.

Но тут в разговор внезапно вмешался Димка.

— Это которая сейчас всем гадает? — сердито спросил он. — Тюрморезова?.. Ну, она у меня еще «извини» попросит! Подельника мне спугнула, овца…

— А ты-то ее откуда знаешь? — не поняла Александра.

— Откуда… — Димка фыркнул. — Говорил ведь лоху: не держись за гадалок — за Бога держись!.. Нет, пошел… А она ему, слышь, ма… Забирай, говорит, все бабки, какие есть, и уматывай из города! А то двух дней, говорит, не проживешь…

— Н-ну… так, наверное, карты выпали… — осторожно и вроде бы насмешливо предположил Алексей.

— Ага! — сказал Димка. — Выпали!.. А то я не знаю, кто ее подговорил… и за сколько… А ты еще спрашиваешь, где люди деньги берут! Там и берут…

Спать легли — еще одиннадцати не было. А уже в начале двенадцатого послышались крики. Ветер, кстати, так и не унялся — даже с наступлением ночи. Снаружи ныли провода, на крыше громыхала жесть, стекла окон вздрагивали. Сначала Алексею почудилось, что кричат во дворе, но потом, когда стену пронизал истошный женский вопль, стало ясно, что именно за стеной он и испущен — в соседней квартире.

«Что это они на ночь глядя? — с неудовольствием подумал Алексей и, приподняв голову, сердито взбил кулаком подушку. — Дня было мало — счеты свести?..»

Перевернулся на другой бок — и такое ощущение, что в результате неловкого этого движения прищемил сердце. Как будто иголочкой кольнули. Ахнул, приподнялся на локте… Широкое супружеское ложе пискнуло и слегка содрогнулось. Рядом с Колодниковым вскинулась Александра. Села, выпрямила спину.

— Что это?.. — спросила она дрогнувшим голосом.

«Скандалят…» — хотел было буркнуть Алексей, как вдруг понял, что приглушенные, едва различимые крики доносятся как бы отовсюду. Даже сверху, хотя квартира электрика Борьки была заведомо пуста — вот уже, наверное, вторые сутки. Должно быть, кричали на четвертом…

Александра нервно дернула шнурок ночника, и по потолку из дырочек абажура разбежались цветные блики. Колодников также сел, оглядел в тревожном недоумении стены, а потом его вдруг прошиб цыганский пот.

— Слушай, Саш… — в страхе вымолвил он. — Неужели…

Алексей не договорил, но супруга поняла его с полуслова. Доносящиеся отовсюду крики могли означать только одно: четыре отростка черной похожей на расплывшийся крест кляксы, которую они видели на листовках, несколько мгновений назад сомкнулись, слились воедино, в одно пятно, покрывшее разом почти весь центр города. Возмездие ворвалось в квартиры…

— Гос-споди… — прошептала Александра и позвала испуганно: — Дима!.. Ты слышишь?..

В комнате сына вовсю погромыхивали стулья и что-то, по обыкновению, падало. Спешно влезал в штаны, надо полагать… Вскоре Дмитрий — уже одетый — возник в дверном проеме, перегородив его плечищами.

— Пойду посмотрю… — недовольно пробасил он.

Александра стояла в ночной рубашке у открытой боковой дверцы серванта и, подхватив себя одной рукой под левую грудь, ворошила другой упаковки таблеток, весьма натурально при этом постанывая. Подобные представления обычно следовали после очередной размолвки, и Алексей по привычке ощутил досаду и раздражение. Нашла время!.. Если на то пошло, у него у самого сейчас отчетливо покалывала в груди с левой стороны все та же тоненькая иголочка, хотя прежде на мотор Колодников никогда, слава Богу, не жаловался.

— Сердце? — спросил он.

Александра, кинув таблетку под язык, издала жалобный утвердительный стон. Попросить у нее еще одну пилюлю для себя? Алексей подумал, угрюмо прислушался к ощущениям — и не попросил. Он вообще не верил в лекарства, делая исключение лишь для анальгина.

Димка тем временем кое-как зашнуровал кроссовки и вышел, хлопнув дверью. Супруги переглянулись в тревоге. Колодников снял со спинки стула рубаху, джинсы и принялся одеваться.

— Ты тоже с ним?.. — спросила Александра, вцепляясь в его рукав. Явно боялась остаться одна в квартире.

— Нет… — поразмыслив, угрюмо бросил Алексей. — Хватит с меня. Находился уже, насмотрелся… Да отпусти ты! В окно только выгляну…

Он отдернул штору и припал лбом к стеклу. Двор был залит мертвенным синеватым светом. Непонятно, по чьей инициативе, но в стеклянный колпак над каждым парадным поставили по новой мощной лампе. Колодников ждал, когда внизу на крылечке появятся широкие плечи и крутой затылок Димки, но так и не дождался. Видимо, тот решил для начала разведать, что творится в их собственном подъезде.

Где-то у мусорных баков взахлеб голосило противоугонное устройство. Ветер вздымал и подолгу держал в воздухе обрывки полиэтилена, как будто и впрямь по двору бродили привидения чекистов. Одно взмыло и остановилось, кривляясь, перед самым окном, возле которого стоял Алексей. Потом опало, сморщилось и, вильнув, скользнуло вниз и вправо…

Потом кто-то выскочил из подъезда напротив и пробежал к арке, выводящей на проспект. Обернулся и проорал, неистово маша рукой кому-то невидимому:

— Я встречу!.. — или что-то в этом роде.

Вскоре показались люди и в ближней части двора. Кого-то выносили из соседнего подъезда, среди легковушек метались тени, хлопали дверцы. Вспыхнули фары, противоугонное устройство заткнулось…

Досмотреть, чем кончится дело, Колодникову и Александре, которая давно уже дышала прерывисто у него за левым плечом, не удалось, потому что в дверь позвонили. Отчаянно, несколько раз подряд.

Оба кинулись в прихожую, Алексей хотел открыть, но супруга ухватила за руку и не позволила.

— Кто?.. — срывающимся голосом спросила она.

— "Скорую" вызвать!.. — взмолились за дверью. — Саш, ты?..

— Нет у нас телефона! — отчаянно крикнула Александра. — В двадцатой есть, у Глечиковых!.. В двадцатой спроси, Клав!..

Умолкла — и виновато взглянула на мужа, хотя телефона у Колодниковых и вправду не было.

— Может, пойти помочь?..

— Чем?.. — сдавленно спросил Алексей. — Чем ты им поможешь?..

Димка вернулся лишь в первом часу и немедленно начал что-то лихорадочно подсчитывать на сложенном вдвое листке, даже не замечая, что родители стоят на пороге его комнаты и молча на него смотрят.

— Хоть бы рассказал, что там… — не выдержала наконец Александра.

Димка шумно вздохнул и, размашисто подчеркнув расчеты, поднял усталое озабоченное лицо. Синяки у него уже, можно сказать, сошли, только лишь на левой брови осталась отметина шрамика.