Евгений Лукин - Зона Справедливости

— Хоть бы рассказал, что там… — не выдержала наконец Александра.

Димка шумно вздохнул и, размашисто подчеркнув расчеты, поднял усталое озабоченное лицо. Синяки у него уже, можно сказать, сошли, только лишь на левой брови осталась отметина шрамика.

— Да что рассказывать… — недовольно бросил он. — Двоих — насмерть, остальных — так, слегка… «Скорая» еще, говорят, в супермаркет вписалась… на проспекте…

— Хирурги?.. — ахнул Колодников. — Они же операции делают, людей режут… Неужели их за это?.. — Он запнулся.

Несколько секунд Димка смотрел на отца обезумевшими глазами. Потом встряхнул башкой.

— Не… — торопливо сказал он. — Ты чего, па?.. Врач — в порядке, фингалами отделался… И медсестра — тоже… Так, слегка красоту попортило — морду осколками посекло… Вот шофер, говорят, в отключке, с сотрясением… Ну, как въехали в зону — его и накрыло… Это еще притормозил он, когда разворачивался, а то бы точно всей бригадой навернулись…

— Боже!.. — выдохнула Александра. — Это что же теперь — к транспорту и близко не подойди?.. Пассажиры-то в чем виноваты?..

Колодников провел языком по пересохшим губам.

— А насмерть кого?.. — хрипло спросил он.

Димка помолчал, прочистил глотку.

— Одного не знаю, — сообщил он, — а второй — дедок из третьего подъезда…

— Ветеран?!

— Ну да… Всего искромсало. Я вот прикидываю: сколько ж он народу на войне положил?.. С виду и не подумаешь… — Димка хмыкнул и угрюмо покачал головой. — Затылок — как есть разнесло. Расстреливал, что ли, кого?..

— Ножевые раны — были?..

— Да и ножевых полно…

— Значит, не врал, что в разведке служил, — стисненным голосом отозвался Колодников. — Ну, стало быть, царствие ему небесное…

Почему-то испытывая неловкость, медленно перекрестился и вернулся, подавленный, в комнату, где, присев на край супружеского ложа, снова стал раздеваться.

Спать укладывались в молчании.

— Саш, а где иконка? — внезапно спросил Алексей.

Действительно, обшарпанной иконки Пречистой Богородицы Боголюбской над изголовьем не было.

— Сняла…

— Почему?

Александра поджала губы и ответила не сразу.

— Идолопоклонство…

— Так, — решительно сказал Колодников. — Я, по-моему, на вашу с Димкой веру не посягаю… Уж не знаю, к какой вы там секте принадлежите…

— Мы не секта! — возмущенно возразила она.

— Хорошо! Не секта! Конфессия… Можете отрицать иконы, можете отрицать крестное знамение… Но я — православный! И чтобы иконка тут — висела… Где она?

— В серванте, — недовольно сказала Александра.

Колодников, сопя, нашел в серванте иконку и с чувством собственной правоты водрузил ее на прежнее место. Отступил на шаг, вгляделся. Богоматерь стояла во весь рост на маленькой пухлой подушечке облака и показывала развернутый свиток плотной толпе махоньких, как детишки, праведников, сгрудившихся в правой части дощечки. Когда-то Колодников долго пытался найти в виноградной грозди нимбов золотистый пузырек с головой князя Андрея Боголюбского, но безуспешно — буковки поистерлись, а в лицо он Боголюбского не знал. Наличие этого князя среди святых всегда смущало Алексея. Стольный Киев спалил, лавру пограбил — а все равно святой…

Алексей нахмурился и, сосредоточившись на фигурке Христа в правом верхнем углу иконки, с достоинством перекрестился.

Не спалось. Погодка была из «Медного всадника» — перед наводнением, да и предчувствия — соответствующие.

Как у него все просто, у Димки… Да нет, даже не у Димки — у Матфея… «Отделит овец от козлов…» В том-то и штука, что не отделишь!.. «Скорая» вон в супермаркет вписалась… Выходит, достаточно одного козла за рулем, чтобы все овцы с ним за компанию накрылись…

«Да это хуже, чем бомбежка!.. — с содроганием думал Колодников, переворачиваясь на другой бок. — От бомбежки хоть в подвале укрыться можно! А здесь… Сколько же народу сегодня на тот свет отправится!.. Уже отправилось… Не дай Бог, казарму какую-нибудь зацепило…»

А Паша?.. И Алексей принялся мучительно вспоминать, где сейчас живет Паша Глотов. До развода обитал на «алюминьке», а теперь?.. Где-то в центре, но где?..

Но Борька-то, Борька!.. Вот жук! И хоть бы слово сказал, хоть бы обмолвился, что драпать пора!.. Хотя… Обмолвился и не раз. Пока в кухне сидели, все, как на блюдечке, выложил, обо всем предупредил… Да и раньше намекал, как мог…

Во дворе по-прежнему стонало, скрипело, погромыхивало. «Сердито бился дождь в окно, и ветер дул, печально воя…» Дождя, правда, нет, зато ветра навалом… Вот объявят завтра комендантский час — попрыгаем тогда… И очень даже просто!..

Спасибо Александре — вовремя за рукав схватила, а то бы так и выперся во двор вслед за Димкой… Тут Колодникову начал мерещиться раскромсанный ветеран, и стало ему совсем худо. «Расселось чрево его…» — всплыла и бросила в дрожь зримая до жути цитата. Откуда бы это?.. А!.. «Деяния апостолов». Смерть Иуды Искариота… Странно… А у Матфея по-другому: «Вышел, пошел и удавился…» На осине повесился… Хм… В Иудее — на осине?..

Тут Колодникову припомнилось вдруг, что «повесить на дереве» и «распять» — по сути, синонимы, и в разворошенном сознании сама собой возникла еще одна версия гибели Иуды. Представилось, что незримая беспощадная сила в момент смерти Христа настигает предателя и, взметнув, распинает на дереве. Тогда «расселось чрево» — это всего-навсего тот самый удар копьем под ребра, что нанес Иисусу римский легионер… Да… Вот так… И раскаяние ему не помогло, Иуде… Зря он первосвященникам во храме их сребренники швырял — чуть ли не в морду…

Новый порыв ветра сотряс оконные стекла, и Алексей, так и не одолев бессоницу, с недовольным кряхтением поднялся с супружеского ложа и прошлепал босиком на кухню, прихватив в прихожей из кармана куртки зажигалку и сигареты.

Беспощадно высвеченный с четырех сторон лежал за окном ночной безлюдный двор. Карнавал мусора… Сплошные хороводы пыли, кульков и газетных обрывков… Тоненько погромыхивали перекатываемые по асфальту пустые банки из-под пива, плавали медузами пластиковые пакеты. Потом с проспекта в арку зарулила легковушка, долго заезжала в строй машин возле мусорных баков, наконец стала на место и погасила фары. Правильно сообразил мужик: чем ждать «скорой помощи», проще уж своим ходом в травматологию доставить… Можно себе вообразить, что там сейчас творится в приемном покое… В центре города — ни одной больницы, сплошь поликлиники… Плохо дело: доставлять-то вон аж куда!.. А с другой стороны, можно сказать, повезло: и комплекс в безопасной зоне, и прочие стационары… А то бы еще и медперсонал накрыло…