Пол Андерсон - Великий крестовый поход

— Что ж, у нас есть на размышление еще десять дней, — выслушав все это, произнес сэр Роже. — Пока придется сочинить что-нибудь — не стоит пугать людей раньше времени; благо из других помещений корабля не видно, где мы находимся.

Он энергично вышел, плащ его взметнулся за спиной словно два могучих крыла.

В армии я человек незначительный, и многое происходило без моего участия, однако, пытаясь, как можно полнее описать события, я буду восполнять пробелы домыслами, надеясь, что они не сильно отличаются от того, что происходило на самом деле — священники на исповеди выслушивают много тайн и умеют догадываться о скрытом. Полагаю, например, что сэр Роже отвел леди Катрин в сторону и открыл ей истинное положение вещей. Возможно, он рассчитывал найти в ней мужество и твердость духа, но она разразилась слезами.

— Будь проклят тот день, когда я вышла за Вас! — кричала она, топая маленькой ножкой об пол; ее прекрасное лицо то заливалось краской, то смертельно бледнело. — Мало того, что Вы опозорили меня перед всем королевским двором, вынудив жить в затхлой берлоге, которую почему-то именуете замком, так теперь Вы в своем неуемном азарте подвергаете риску жизни и души наших детей!

— Дорогая, — запинаясь отвечал барон, — я ведь только…

— Глупец! Вам недостаточно было просто отправиться во Францию развратничать и грабить. Вам вздумалось попутешествовать в воздушном гробу! Вы оказались настолько близоруки, настолько самонадеянны, что поверили, будто Демон боится Вас как обычный раб. О, Матерь Божья, за что мне такая доля?!

Рыдая, она удалилась. Сэр Роже, с камнем на сердце, долго смотрел ей вслед, потом, вздохнув, отправился проверять свое воинство.

Солдаты, расположившись в просторных трюмах, готовили ужин. Несмотря на дымящиеся костры, в помещениях было свежо и прохладно — Бранитар рассказывал мне, что корабль оснащен специальными аппаратами, восстанавливающими жизненные силы воздуха.

Меня несколько раздражало отсутствие дня и ночи — круглые сутки полированные стены источали равномерный голубоватый свет — но солдаты, по-видимому, не обращали на это ни малейшего внимания. Они вольготно расположились вокруг костров, пили эль, играли в карты, бахвалились друг перед другом, ловили блох — необузданная стихия, но вместе с тем, беззаветно преданная своему командиру.

Барон жестом подозвал Рыжего Джона, чья огромная фигура выделялась даже в такой толпе, и прошел с ним в каюту.

— Ну, сэр, — заметил слегка захмелевший Джон Хеймворд, — дорога во Францию подзатянулась, а?

— Гм… Наши планы несколько изменились, Джон, — осторожно произнес сэр Роже. — В той стране, откуда прилетел Демон, нас ждет более богатая добыча — мы сможем нанять какую угодно армию и разгромим тогда любого противника.

Рыжий Джон громко рыгнул и почесал затылок.

— А не захватим ли мы больше, чем в состоянии удержать, сэр?

— Думаю, нет. Нужно только подготовить людей к этой мысли и предупредить возможные страхи.

— Легко сказать, да не просто сделать, сэр.

— Почему? — удивился барон. — Я же сказал — нас ждет хорошая добыча.

— Э-э… м-м… — замялся лучник. — Честно говоря, дело вот в чем — я понимаю, мы прихватили с собой почти всех незамужних девок Энсби и, гм… все они неплохо к нам относятся… — Рыжий Джон гортанно хохотнул. — Но факт остается фактом — мужиков у нас вдвое больше. Эх, милорд!.. — вздохнул Хеймворд. — Француженки — вот красавицы-то! Говорят, и сарацинки — пальчики оближешь, хоть прячут лица под чадрой. А глядя на этого синерожего, не скажешь, что их женщины отличаются привлекательностью.

— Еще никто не сказал, Джон, что нас не ждут там прекрасные заложницы, которые будут несказанно счастливы увидеть честное английское лицо.

— Так-то оно так, сэр…

— Ну вот тогда и проследи, чтоб по прибытии лучники, все как один, были готовы к бою.

Когда барон передал мне суть разговора с Рыжим Джоном, я не на шутку встревожился.

— Слава Богу! — воскликнул я, — что он сотворил синекожих столь безобразными! Велика мудрость Господа!

— Они, конечно, не красавцы, — заметил барон, — но вы уверены, что они не люди?

— Не знаю, милорд, — ответил я, подумав. — Они не похожи ни на один народ Земли, хотя и ходят на двух ногах, имеют по две руки, обладают речью и силой разума.

— Ну, ладно. В конце концов, это не так важно.

— О, нет, напротив, это имеет первостепенное значение, милорд! Видите ли, если у них есть душа, то наша прямая обязанность наставить их на путь истинный. Если же у них души нет, то кощунственна сама попытка обратить их в святую веру.

— Ну, это уж ваши заботы, — равнодушно ответил барон.

Раскланявшись с сэром Роже, я заспешил к Бранитару.

— Чего ты хочешь? — Такими словами встретил меня версгорец, едва я опустился в кресло.

— Скажите, Бранитар, — ответствовал я, — у вас есть душа?

— Чего?

Когда я объяснил, что значит «spiritus», он был крайне удивлен.

— Вы что, в самом деле верите, что у вас в голове что-то живет?

— Поймите меня правильно, душа нематериальна, она дает нам жизнь… Вернее, не совсем так, животные тоже живые существа, но мы, в отличие от них…

— Разумны? Вы это хотели сказать?

— Нет, нет и нет! Душа живет и после смерти тела, и держит ответ за все содеянное человеком.

— Вы верите, что личность жива после смерти?! Интересная гипотеза. В таком случае, если личность можно отделить от материи, значит ее можно перенести в иное тело, так сказать, воплотить в любом другом физическом объекте.

— Перестаньте молоть чепуху! — сердито вскричал я. — Вы хуже альбигойца! Скажите попросту, есть у вас душа или нет?

— Хм, наши ученые, я знаю, всесторонне исследовали проблему личности, но насчет этого, кажется, ничего определенного не решили.

— Опять вы за свое, — вздохнул я. — Меня интересует — есть у вас душа или нет, ничего боле.

— Не знаю, — честно признался он.

— Вы безнадежны, Бранитар. — Я хлопнул дверью.

Позже я говорил с капелланами, но за исключением очевидного — что получить крещение может любое существо, изъявившее на то желание, мы ни к чему не пришли. Это дело Рима, а может, даже и Вселенского Собора.

Тем временем леди Катрин справилась со слезами. Бродя длинными коридорами, она вышла в обеденную залу, где обнаружила сэра Оливера, задумчиво перебиравшего струны арфы. Завидев баронессу, он вскочил на ноги и отвесил низкий поклон.

— Миледи, какой прекрасный, какой ошеломляющий сюрприз!

— Где мы? — спросила она, приседая на скамью.