Джеймс Дашнер - Исцеление смертью

– Мы не должны этого делать! Ни за что и никогда!

Минхо сжал плечо Томаса:

– Аминь. Даже если бы я доверял этим шенкам, на кой мне эти воспоминания? Глянь только, что они сделали с Беном и Алби.

Ньют кивнул.

– Нам надо начать действовать, да поскорей. И как только мы что-нибудь предпримем, я уж точно оторву парочку их гребанутых голов – глядишь, мне от этого полегчает.

Томас согласился, но предупредил, что им надо быть осторожными.

– Поскорей-то – да, но не второпях, – заметил он. – Спешкой можно всё испортить. Надо дождаться наиболее подходящего момента.

Томас вдруг почувствовал, как в нём возрождаются силы и боевой дух – ни того, ни другого он не чувствовал уже так давно, что их внезапное возвращение даже повергло его в некоторое изумление. Он снова с друзьями, Испытаниям пришёл конец. ПОРОК больше не заставит их плясать под свою дудку.

Все поднялись и пошли к выходу. Но, повернув круглую ручку и открыв дверь, Томас приостановился. От того, что он услышал, сердце его сжалось: проходящие мимо товарищи по Испытаниям продолжали обсуждать сказанное Крысюком, и большинство из них решило вернуть себе память.

Крысюк ждал за дверью. Он повёл их по запутанным глухим коридорам без окон и наконец остановился перед массивной стальной дверью. Тяжёлая, с солидными запорами, она, похоже, была герметичной. Проводник в белых одеждах приложил карточку-ключ к прямоугольному углублению в двери, и после нескольких щелчков, металлическая плита отошла от стены со скрежетом, напомнившим Томасу движущиеся Двери Приюта.

За этой дверью была ещё одна; как только группа заполнила маленький предбанник, Крысюк закрыл первую дверь и той же самой карточкой открыл вторую. Она вела в обширное помещение, ничем особенным не выделявшееся в ряду других. Стены и потолок здесь были всё того же бежевого цвета, а полы выложены такой же плиткой, что и коридоры. Здесь стояло несколько конторских шкафчиков и столов, а вдоль задней стены выстроился ряд коек, над каждой из которых висело нечто непонятное – наводящая жуть странная штуковина из сияющего металла со свисающими пластиковыми трубками. Штуковина напоминала маску. В Томасе взыграло отвращение – провалиться ему на этом месте, если он позволит натянуть себе на физиономию этакую гадость!

Крысюк махнул в сторону кроватей.

– Вот здесь мы и удалим Барьер из вашего мозга, – заявил он. – Беспокоиться не о чем, эти устройства только выглядят устрашающе. Сама процедура вовсе не так болезненна, как вы воображаете.

– «Вовсе не так болезненна»? – повторил Котелок. – Что-то мне это не нравится! Значит, она болезненна – вот что ты на самом деле хочешь сказать.

– Конечно, вы испытаете небольшой дискомфорт, это как-никак хирургическое вмешательство. – Крысюк пошагал к большой машине слева от коек, передняя панель которой была усыпана множеством всяких кнопок, перемигивалась огоньками, сияла экранами. – Мы удалим крохотное устройство, помещённое в ваш мозг, в тот отдел, который заведует долговременной памятью. Пусть это и звучит пугающе, но сама процедура не так уж страшна, уверяю вас. – И он начал тыкать в кнопки. Комнату заполнило тихое гудение.

– Подождите, – сказала Тереза. – А ту штучку, которая позволяет вам контролировать нас, вы тоже удалите?

Томас мгновенно вспомнил: Тереза в том сарае в Топке… Алби, извивающийся на постели в Берлоге… Гэлли, убивающий Чака… Все они были под контролем ПОРОКа. На кратчайший миг Томас усомнился в своём решении – ведь тогда он оставит себя на милость этих людей. Может, всё-таки позволить им провести операцию? Но он тут же одёрнул себя и сомнение исчезло. Так просто он не сдастся.

Тереза продолжала:

– И как насчёт… – но замялась, взглянув на Томаса.

Он понял, о чём она подумала. Как насчёт их способности к телепатическому контакту? Не говоря уже о том, что ему сопутствовало: чувство присутствия друг у друга в сознании, как будто они делили один мозг. Томаса почему-то привела в восторг мысль о том, чтобы утерять эту способность навсегда. Может, тогда и пустота в душе, оставшаяся там после ухода Терезы, исчезнет?

Тереза опомнилась и договорила:

– Вы всё уберёте оттуда? Абсолютно всё?

– Всё, – кивнул Крысюк, – кроме одного микроскопического прибора, который позволяет нам картировать паттерны убойной зоны. А насчёт того, о чём ты хотела спросить и не спросила… Я вижу по твоим глазам, что ты имела в виду. Нет, ты, Томас и Арис больше не сможете развлекаться вашим маленьким фокусом. Мы выключили его на время, но теперь он пропадёт насовсем. Но ведь взамен к вам вернётся долговременная память! К тому же, мы больше не сможем манипулировать вашим сознанием. Боюсь, это пакет, который нужно либо купить целиком, либо не покупать вовсе.

Присутствующие задвигались, начали перешёптываться. Должно быть, в голове у каждого носились тысячи мыслей. Да, здесь было, о чём поразмыслить – столько всего надо было принять во внимание, столько всего накопилось в душах против ПОРОКа. Но, кажется, боевой дух в группе поулёгся и сменился желанием поскорее разделаться со всеми этими неприятными вещами.

– Это же рассчитано на дурачков, – сказал Котелок. – На безмозглых идиотов, понятно?

Но ответом ему служили лишь пара-тройка досадливых стонов.

– О-кей, похоже, у нас всё готово, – провозгласил Крысюк. – Да, ещё одно. Мне нужно кое-что вам сказать перед тем, как вы обретёте память. Лучше услышать это от меня, чем… когда вы сами вспомните тесты.

– К чему вы клоните? – спросила Харриэт

Крысюк сомкнул руки у себя за спиной и придал своей физиономии скорбное выражение.

– Некоторые из вас имеют иммунитет к Вспышке. Но… у других его нет. Я зачитаю список. Будьте добры, проявите выдержку.

Упала тишина, нарушаемая лишь гулом машин и еле слышными электронными «бип-бип». Томас знал, что у него иммунитет – или, во всяком случае, его в этом уверили – но кто ещё? Он, если честно, совсем забыл об этом, но сейчас волна страха за товарищей нахлынула на него с новой силой.

– Чтобы результаты эксперимента были точными, – разъяснял Крысюк, – необходима контрольная группа. Мы сделали всё, что в наших силах, чтобы держать вирус подальше от вас, но… он передаётся воздушным путём и обладает чрезвычайно высокой заражающей способностью.

Он замолчал, обвёл присутствующих взглядом.

– Выплёвывай давай, будь ты проклят, – прошипел Ньют. – Или за наши сердечки опасаешься? Мы и без тебя знаем, что все подхватили заразу, так что инфаркт никому не грозит.

– Да, – поддержала Соня. – Секи пафос и переходи к сути.