Дмитрий Грунюшкин - За порогом боли

Сержант, наконец, посмотрел на Макса, и тот увидел в его взгляде… Просьбу?.. Нет, Сержант почти умолял Макса уехать. И Макс не выдержал, и сам отвел взгляд.

– Я и сам уже об этом думал, – нерешительно произнес он, – Но мне нужно еще одно дельце здесь провернуть.

– Не надо ничего делать. Каждый лишний час – шаг к твоей гибели. Уезжай.

– Я подумаю, – сказал Макс поднимаясь…

– К Светке? – спросил Грек, когда УАЗик выехал из дворов на дорогу. Он сам сидел за рулем.

– Ага, – буркнул Макс. – А она что, у себя дома?

– Да. Сержант ее успокоил. Поклялся, что ничего больше не случится.

– Звонил, что ли?

– Нет, зачем? Сам приехал. До Касыма он сам там сидел, лично.

В мозгу, вдруг, полыхнула бело-голубая вспышка. Логические цепи пересеклись, вызвав короткое замыкание. Макс на какое-то время перестал соображать. А Грек положил последний кирпич:

– Что-то с ним происходит. После смерти Кирилла он совсем сдал. На себя не похож стал.

– Останови машину, – осевшим голосом попросил Макс и, когда УАЗик остановился, вышел и нервно закурил. Истина была чудовищна в своей простоте, но Макс до конца сам себе не верил. Когда он снова сел в маши ну, Грек смотрел на него расширившимися от ужаса глазами.

– Нет… – одними губами прошептал прошедший кошмары войны боец.

– Поехали назад.

Грек послушно, как робот развернул машину, и молча погнал обратно.

Сержант посмотрел на вошедшего Макса и все понял. В глазах его метнулась обреченность и…облегчение. Нести этот груз ему было уже не по силам. Их взгляды встретились.

– Значит, я прав… – тяжело опускаясь в кресло пробормотал Макс. Он с горькой усмешкой посмотрел на Сержанта. – Кроме Грека и Касыма о ней знал только ты.

Сержант до хруста сцепил пальцы и опустил голову, как на плаху.

– Ну, ладно, я, Сержант, я чужой… Но Кирилл…

– Я не мог. У меня не было выхода, – едва слышно произнес главный «афганец» города.

– Конечно, – согласился Макс, – ты ведь уже был замазан. Я должен был догадаться раньше. Я же видел этот УАЗик у конторы Генерала. Не у «братвы» ты забирал эти машины, а у шефа своего, работодателя. Так ведь? Ты же его команды выполняешь? Сержант молчал.

– Ты и через жизнь того парня, что погиб за эти тачки, переступил. А Ленка… Ее тоже с твоей подачи?

Сержант отрицательно покачал опущенной головой. Макс смотрел на него, и не мог заставить себя его ненавидеть. Он испытывал только презрение и… жалость. Но и простить его он не мог.

Макс встал и направился к двери, но остановился на полдороге:

– Ты как-то говорил, что так и не стал офицером, имея в виду, что ценишь жизни своих бойцов. Не будем говорить об офицерах, хотя эти слова, наверное, нужно относить не к ним, а к генералам. Но и звание Сержанта тебе носить нельзя. Какой ты Сержант? Ты —авторитет. Пахан. Такой же, как и те. Такая же мразь.

Макс подошел к двери, но снова обернулся, услышав за спиной тихий, но твердый голос:

– Постой.

– Что?

– Ты все расскажешь парням?

Макс только жестко улыбнулся. Сержант сглотнул комок в горле:

– Я хочу попросить тебя об одолжении. Я верну долг.

– Я тебя слушаю.

– Не говори им ничего до завтра, – Сержант посмотрел Максу в глаза и тот прочел в них его решение. Макс медленно кивнул головой:

– Это единственное, что я могу для тебя сделать.

Макс ушел, а Сержант еще долго сидел молча, глядя прямо перед собой, вникуда. Потом он стряхнул оцепенение, достал лист бумаги и начал писать.

Телефонный звонок разбудил Макса уже поздно ночью. Он аккуратно, чтобы не разбудить беспокойно спящую Светку, высвободил руку, включил торшер, посмотрел на часы, показывавшие половину третьего ночи, и молча поднял трубку.

– Это Грек, – послышался далекий голос. – Нужно поговорить.

По его тону Макс понял, что дело серьезное.

– Когда и где?

– Через полчаса у центрального универмага.

– Еду.

Макс положил трубку и начал одеваться. Светка проснулась и села на кровати.

– Что-то случилось?

– Не знаю. Похоже, да.

– Возвращайся скорее. Макс поцеловал ее, потерся щекой и улыбнулся:

– Не пройдет и полгода…

Стоя у окна, Светка проводила взглядом удаляющуюся «девятку» Макса, села на кровать и стала массировать грудь. В последние дни груди немного распухли и болели, как перед месячными. Но вот с «красной армией», как раз, были проблемы. Сроки ее «наступления» прошли уже три недели назад. Светка улыбнулась своим мыслям, взяла сигарету и чиркнула зажигалкой, но, подумав пару секунд, отложила ее в сторону и решительно сломала сигарету в пепельнице. Их с Максом ребенку не нужна эта гадость…

Фары высветили стоящий на обочине УАЗик. В три часа ночи фонари не горели даже здесь, в центре города. Макс вышел из «девятки» и сел в машину Грека. «Афганец» казался каким-то замороженным, неживым.

– Сержант застрелился, – голос Грека был ровным, без интонаций, как будто он не сообщал новость, а констатировал факт. Впрочем, так оно и было. Макс не ответил.

– Он оставил мне письмо. Я его преемник – это было решено уже давно. Кое-что там касается и тебя. Он хочет, чтобы ты уехал. Он говорит, что Генерала тебе не взять, а пока он жив – ты кандидат в покойники номер один.

– Что из себя представляет этот Генерал? Кто он?

– Фактически, хозяин города. На нем пересекаются все нити власти. Политика, финансы и криминал. Он связующее звено всех со всеми. Коммерсантов с властью, в том числе и с коррумпированной. Местных политиков и бандитов с людьми на федеральном уровне, с большими политиками и большими бандитами. Он как паук, держит все нити, на которых прыгают остальные. Сержант допрыгался. И мы с тобой тоже допрыгаемся…Черт! – Грек закрыл лицо руками. Он посидел так некоторое время, а потом, как бы оправдываясь произнес. – Понимаешь, Сержант был для нас почти святым. А этот паук его запачкал…

– Сержант смог найти выход.

Грек благодарно кивнул головой. Потом снова помрачнел и попросил:

– Не говори ребятам, ладно? Это разобьет нашу команду.

– Обещаю, – Макс крепко пожал руку товарища и открыл дверцу.

– Постой, – остановил его Грек, – Чуть не забыл. Тебе, наверное, уже не нужно, но мы запрашивали людей в военкомате. Гусь никогда не служил в 45-ом полку ВДВ. Но наши «чеченцы» говорят, что о штурме Грозного в 95-м он знает не понаслышке. Если добавить сюда, что он снайпер, то картина вырисовывается простая. Он не просто Гусь. Он – «дикий гусь». Наемник. Он стрелял в наших парней за деньги. Если ребята его увидят – он труп.

– Я все сделаю. Не в первый раз, – парень в мягком кресле по-американски закинул ногу на ногу.