Николай Чадович - Клинки максаров

— Когда я остался в мертвецкой один, прикованный к раме, то первое время думал только о том, какой казни вас обоих подвергнуть, — продолжал он. — Тебя, дружок, я предполагал поместить на свое собственное место. Когда бы ты хорошенько промерз, но еще не помер, я заставил бы дочку сожрать тебя. Медленно, по кусочку, без перца и соли. Но спустя еще какое-то время я понял, что для вас это чересчур легкая участь. Тогда я стал придумывать муку, которая длилась бы очень долго, а желательно, бесконечно. Никогда мне не думалось так хорошо. Теперь мне известны десятки способов превращения жизни человека в вечный ад. Когда-нибудь я ими обязательно воспользуюсь. Но потом на меня как бы снизошло озарение. Зачем мне все это? Месть — достойное занятие для максара, но кому мне мстить? Моей слабой умом и телом дочери, так и не сумевшей стать достойной славы предков? Жалкому червяку, совокупившись с которым она собралась произвести на свет Губителя Максаров? Да я не получу от ваших страданий даже мимолетного удовольствия. Сильные должны быть выше личных симпатий и антипатий. Пусть от этих заморышей будет хоть какая-нибудь польза. Судьба дочки, к примеру, уже определена. Она станет молотом в моих руках, и этим молотом я стану поражать врагов. Ты же, червь, посланный сюда древними врагами наших творцов и благодетелей, продолжишь свой путь. Но уже совсем в другом качестве. Ты станешь разрушать то, что должен был созидать. Пернатым ублюдкам, возомнившим себя бессмертными богами, ты принесешь не спасение, а погибель. Неуязвимые даже для наших клинков призраки благодаря тебе найдут не дорогу к своему дому, а ловчую яму на этой дороге.

«Он говорит о Фениксах и Незримых, — догадался Артем. — Значит, максарам все же что-то известно о предыстории этого мира и о катаклизме, породившем Тропу. Может, он и о Изначальном мире наслышан?»

— Глупо было бы сейчас противиться твоей воле, несравненный, — стараясь придать своим словам как можно больше смирения, произнес Артем. — Прости, что я не поверил тем речам, которые услышал от тебя в мертвецкой. Я рад буду служить тебе…

— Рад не рад, а будешь, — прервал его Стардах. — В том облике, который я придам тебе сразу после того, как закончу с Ирданой, тебе не останется ничего другого.

— Но мне все же любопытно узнать, в каком направлении находится страна, которой я должен достигнуть, — настойчиво продолжал Артем. — Признаться, я разуверился в реальности ее существования.

— Тебе придется идти в обратную сторону. Однако не стоит унывать. У тебя будет столько ног, и все они будут столь неутомимы, что дорога не покажется длинной.

— Но за Страной Черепах находится Страна Забвения, которую раз за разом испепеляет страшное Лето. Никто еще не сумел пройти этим путем.

— Цель существования жалких людишек, населяющих Страну Забвения, заключается только в одном — стеречь и обихаживать место, где ткань, из которой соткан наш мир, прорвана. Нечто подобное ты можешь увидеть в мертвецкой. Но если эта дорога ведет к смерти, то та — в чудесные и загадочные страны. Предания, более древние, чем мой народ, гласят, что именно этим путем можно достичь благословенной земли, из которой некогда были изгнаны предки всех ныне живущих народов. Ты пойдешь туда, но не посланцем давно забытых выродков, а моим верным слугой. Но пока, в ожидании своей очереди, тебе придется поваляться среди трупов в мертвецкой. Сначала я займусь Ирданой. Ведь ей не терпится примерить на себя новую, еще никем не изведанную сущность. Не так ли, дочь моя?

— Так, отец. — Она шагнула вперед и положила ему руки на плечи. — Я покоряюсь твоей воле. Делай со мной все, что считаешь нужным. Я выдержу. А теперь разреши тебя поцеловать. Прежняя Ирдана, Идрада, существовавшая до сей поры, прощается с тобой.

Стардах не сделал даже попытки уклониться, а только отвел чуть назад руку с клинком, чтобы при случае удобнее было разить, и сам подставил Надежде губы.

Смотреть на это Артем не мог.

Присосавшись ко рту Надежды, Стардах громко сопел, смачно причмокивал и уже принялся лапать ее тело свободной рукой, словно она была вовсе не его дочь, а случайно подвернувшаяся потаскушка. Однако его противоестественная страсть довольно скоро иссякла.

— А ты сладко целуешься, — он отстранился от Надежды, вслушиваясь в какие-то свои внутренние ощущения. — Что у тебя, мед во рту?

Затем Стардах сплюнул на тыльную сторону ладони и стал рассматривать плевок. Что-то явно беспокоило его — то ли смутное предчувствие беды, то ли первые признаки надвигающегося распада. Теперь все зависело от того, насколько быстро подействует яд Генобры. Затянувшаяся агония грозила Артему и Надежде неминуемой смертью.

В утробе Стардаха что-то засипело и забулькало. Взгляд угас и утратил осмысленность, словно максар вдруг потерял всякий интерес к окружающему. Пальцы его разжались, и выпавший из них клинок по самую рукоять вошел в пол.

Артем попытался оттащишь Надежду в сторону, но она оттолкнула его руку, как зачарованная наблюдая за метаморфозами, происходящими со Стардахом. Кожа его побагровела, как панцирь брошенного в кипяток рака, потом почернела и стала отваливаться лоскутьями, обнажая сочащуюся сукровицей плоть; из ушей и носа хлынула мутная жижа; глаза сделались похожими на сваренные вкрутую яйца.

Закончилось все очень быстро.

Стардах рухнул, но рухнул не как существо из костей и плоти, а как лопнувший по всем швам бурдюк с прокисшим вином. Одежда была единственным, что еще хоть как-то сохраняло форму его тела. Могучее создание, еще совсем недавно способное соперничать с богами, на глазах превращалось в кучу гниющей, растекающейся во все стороны мерзости, из которой уже лезла сероватая пушистая плесень.

Первыми словами Артема после всего, что случилось, были:

— Как ты себя чувствуешь?

— Яд Генобры действительно сладок, как мед. — Надежда устало прикрыла глаза. — Наверное, это был самый смертоносный поцелуй за всю историю максаров.

Яшт, бормоча что-то невразумительное, продолжал ползать по полу. Артем извлек клинок Стардаха из узкого отверстия, пробитого им в камне, и попытался вернуть в обычное состояние, впрочем, безо всякого успеха. Покойный Азд был прав — личное оружие каждого максара имело свой секрет, известный только хозяину. Зато тут же, среди зловонных остатков Стардаха, обнаружился принадлежавший Надежде клинок.

— Я прилягу, — сказала она. — Что-то мутит меня. А ты спи. — Она положила руку на голову Яшта. — Твой мучитель мертв, и скоро даже память о нем исчезнет из твоего сознания.

Артем взбил слежавшееся сено, помог Надежде улечься и накрыл своим плащом. Через несколько минут она попросила пить, целиком опорожнила объемистый кувшин и сказала: «Еще». Когда Артем вернулся со свежей водой, Надежда лежала лицом к стене, прикрывая рот рукой, а все выпитое ей до этого было извергнуто на постель.