Энн Маккефри - Корабль, который пел

Хельва взглянула на неподвижное тело Дженнана, застывшее под саваном, и вдруг услышала в тихой каюте отзвук его глуховатого голоса.

— Сильвия! Я не сумела ему помочь.

— Да, дорогая, я знаю, — ласково пробормотала 422 и замолкла. Так, в молчании, три корабля стремительно неслись к главной базе Центральных Миров, размещавшейся на Регуле. Хельва нарушила тишину только для того, чтобы испросить разрешения на посадку и ответить на официальные соболезнования.

Три корабля одновременно опустились у края леса, где гигантские голубые деревья Регула несли стражу, оберегая сон тех, кто упокоился на маленьком кладбище базы. Весь личный состав, чеканя шаг, прошагал колонной и выстроился, образовав проход — от Хельвы до самой могилы. Почетный караул выступил вперед и медленно вошел в рубку. Тело ее покойного возлюбленного бережно уложили на катафалк, покрыли темно-синим, усеянным звездами знаменем спасательной службы. Она следила, как оно медленно движется по живому проходу, как ряды смыкаются за катафалком, образуют последний эскорт.

Наконец, когда отзвучали скупые слова прощания и самолеты совершили над открытой могилой церемониальный круг, Хельва, собравшись с духом, нашла в себе силы сказать любимому последнее прости.

Сначала тихо, едва слышно, потом все громче полились звуки старинной мелодии о вечере и вечном покое и, наконец, достигли такой пронзительной силы, что, казалось, весь бездонный черный космос отозвался эхом на эту прощальную песню, которую пел корабль.

Равнодушным, отсутствующим взором, наблюдала Хельва, как личный состав базы Регул стал расходиться. Похороны закончились. Больше никогда, поклялась она себе, — обо мне не услышат как о корабле, который поет. Эта часть души умерла вместе с Дженнаном.

Она продолжала следить за тем, что происходит вокруг, но откуда-то издалека, как будто ее это все вовсе не касалось: вот крохотные фигурки по одиночке и парами медленно потянулись к казармам. Другие деловито зашагали кто куда, спеша вернуться к прерванным делам. Некоторые, проходя мимо нее, поднимали глаза, но их взгляды ее не трогали. Жизнь утратила всякий смысл, ей хотелось одного — остаться здесь, рядом с кладбищем, где навеки упокоился ее напарник.

«Не может быть, чтобы все кончилось вот так, — думала она, чувствуя, как смертельная тоска пробивается сквозь сковавшее сердце оцепенение. — Я этого не вынесу. Как жить дальше?»

— Х-834, Теода с Медеи просит разрешения войти, — раздался голос у подножия лифтовой шахты.

— Разрешение дано, — машинально ответила Хельва. Она так глубоко погрузилась в пучину своего горя, что к тому времени, когда из лифта появилась стройная фигура женщины, уже успела забыть, что сама разрешила ей войти. Женщина подошла к центральному пилону, в котором была замурована оболочка Хельвы. В руке она держала кассету с полетным заданием.

— Ну что ж, вставляй кассету, если пришла, — сухо сказала Хельва, увидев, что женщина неуверенно переминается на месте.

— Куда? Я не состою на постоянной службе. На пленке объясняется маршрут полета, но…

— В северо-западном квадранте главной панели ты увидишь синюю прорезь. Вставь в нее кассету, так чтобы стрелка смотрела в сторону центральной красной кнопки. Нажми на синюю клавишу с надписью «пуск», а если сама не знакома с текстом и имеешь необходимый допуск, нажми еще одну клавишу, желтую, с надписью «аудио». И не стой, садись, пожалуйста.

Без малейших эмоций, лишь мимолетно подумав о том, что следовало бы подбодрить Теоду, оказав ей хоть какое-то подобие любезного приема, Хельва наблюдала, как женщина неумело возится с кассетой. Наконец она робко присела на краешек пилотского кресла. Зазвучала запись.

— Х-834, вам вместе с психотерапевтом Теодой с Медеи предписывается проследовать к планете НДЕ, в системе Лира-2, Аннигон-4, и сделать все возможное для содействия программе реабилитации населения Ван Гога, которое уцелело после космической эпидемии. Срочно! Срочно! Срочно!

Хельва остановила пленку и вызвала Ценком.

— Следует ли понимать, что психотерапевт Теода — мой новый напарник?

— Нет, 834. Теода не состоит у нас на службе. Замена временно откладывается. Тебе же сказано: срочно, повторяю, срочно отправляйся к Аннигону.

— Прошу разрешить немедленный взлет.

Хельва автоматически выполнила все до мелочей знакомые процедуры, сопутствующие взлету, и только потом спохватилась: что же она делает?! Ей была ненавистна сама мысль об отлете с Регула, но приказ был получен, и в ушах ее еще звучал настойчивый призыв: «срочно!»

— Все прилегающие территории свободны для взлета. Старт дан. И еще… Х-834…

— Слушаю?

— Счастливого пути.

— Принято, — ответила Хельва, игнорируя дружеский, совсем неофициальный тон прощания. Она кратко объяснила Теоде, как пристегнуться к пилотскому креслу, следя, как тонкие пальцы женщины нервно возятся с пряжками. Наконец, убедившись, что во время ускорения Теода будет в целости и сохранности, Хельва рванулась ввысь, но еще долго, до тех пор пока позволяло острое зрение, взгляд ее камер был прикован к все удаляющемуся кладбищу базы.

Теперь Хельве было все равно, с какой скоростью лететь, и скоро она поймала себя на том, что непроизвольно увеличивает ускорение, повинуясь безотчетному желанию поскорее закончить полет и вернуться на Регул — к Дженнану. Взяв себя в руки, она убавила скорость, приспосабливая ее к возможностям Теоды. — Мы вышли на маршевый режим, — сообщила она женщине, — можно покинуть кресло.

Теода расстегнула ремни и неуверенно поднялась.

— Меня так срочно вызвали, — сказала она, оглядывая свою мятую, несвежую форму, — к тому же я в пути уже целые сутки.

— Каюты расположены позади центрального пилона, — у Хельвы сжалось сердце: она только сейчас поняла, что Теода поселится там, где еще так недавно жил Дженнан. Не удержавшись, она заглянула в его каюту. Кто-то уже вынес все личные вещи ее бывшего напарника. Не осталось ни единой мелочи, которая напоминала бы о нем, об их мимолетном счастье. С новой силой на нее нахлынуло одиночество. Как они могли? Когда успели? До чего же это несправедливо. А теперь еще придется терпеть присутствие этой суетливой женщины.

Тем временем Теода уже вошла в каюту, бросила вещевой мешок на койку и направилась в ванную. Хельва деликатно отключила камеру. Она попробовала убедить себя, что там Дженнан, что это он по-домашнему плещется под душем, — но нет, у новой пассажирки совсем другие повадки.

«Не то, все не то!» — в тоске вскричала Хельва.