Геннадий Тищенко - Взгляд извне

Некоторое время мы молча разглядывали друг друга. Шарль и впрямь не изменился за последние пять лет. На вид ему можно было дать не более тридцати, но я прекрасно помнил, как мы пять лет назад праздновали его сорокалетие.

— Здравствуй, Андрей, — устало сказал Леруа. — Рад тебя видеть.

— Здравствуй, Шарль… — Некоторое время я подыскивал слова, но, так и не найдя их, замолчал.

— Ты надолго? — после паузы спросил Леруа.

— Не знаю…

— Хочешь покопаться в наших странностях?

— Да, хочу…

— И, думаешь, я тебе помогу в этом?

— Нет… Уже не думаю.

— Жаль… Не так я представлял встречу…

Я промолчал.

— Я смогу приехать к тебе только завтра, — сказал Леруа. — Чем будешь заниматься все это время?

Я пожал плечами.

Леруа недовольно поморщился.

— У меня к тебе просьба, — явно пересиливая себя, сказал он. — Не лезь без меня к аруанцам. Это может плохо кончиться…

Я молчал, внимательно вглядываясь в лицо Шарля.

— У тебя нет ко мне вопросов? — в голосе Леруа появились нотки раздражения.

— Почему ты нарушил третий параграф?

— Так я и думал… — Леруа тяжело вздохнул. — Значит ты все- таки от Комиссии…

— Я же сказал, что прибыл по собственному желанию.

— Ладно… Завтра отвечу на все твои вопросы… Как ты устроился?

— Нормально…

— Может, переберешься ко мне? В гостинице довольно шумно…

— Ты так хочешь?

Леруа явно колебался.

— Да, я так хочу, — сказал он, наконец.

— Пожалуй, я лучше пока останусь здесь, — сказал я, после некоторого раздумья. — Завтра буду у тебя.

— Ну, как знаешь… — Леруа вздохнул, и мне показалось, что вздохнул он с облегчением…

Экран видеофона погас.

Некоторое время я сидел, уставившись в одну точку. Из оцепенения меня вывели голоса за окном.

С балкона я увидел на площади, перед гостиницей, три походных сольдера, из которых веселой гурьбой высыпали парни и девушки. Все они были в шортах и в голубых форменных рубашках.

Кто-то из ребят завел маршевую песню, и множество сильных голосов тут же с радостью подхватили ее. Вскоре все огромное здание гостиницы заискрилось огнями и наполнилось веселым гамом. Где-то звучала музыка, со многих этажей доносились песни…

Я взглянул на часы. Было далеко за полночь.

Похоже, здесь не очень-то заботились о покое соседей.

«Когда же они спят?» — подумал я и в это время в коридоре раздался топот ног и хлопанье дверей.

Где-то рядом звонким колокольчиком рассыпался девичий смех.

— Серый, куда ты подевал мыло? — взревел из-за двери могучий бас.

Я не вытерпел и открыл дверь.

В коридоре возвышался здоровенный парень, завернутый в полотенце, словно в тогу.

— Мыло в рюкзаке у Грега, ты же сам его туда положил… — на пороге противоположной по коридору комнаты появился мокрый бородатый детина. Он был совершенно обнажен.

— Добрый вечер! — весело сказал бородач, увидев меня.

Я пробормотал в ответ что-то невразумительное и захлопнул дверь.

За стеной грянула песня:

Куплет был завершен взрывом совершенно идиотского хохота.

— Ну, жеребцы… — пробормотал я и подошел к окну. — Просто балбесы какие-то!..

— Ой, девочки, вы бы видели, как моя Лу алгебру схватывает! — сообщил девичий голосок из-за противоположной стены. — Если так пойдет, то через неделю она будет щелкать интегралы по контуру…

— Ну, и что толку? — скептически спросил мужской голос. — Им наша математика нужна, как аротавру пятая нога!

За стеной шумно заспорили, причем преобладали женские голоса. Я лег и зарылся лицом в подушку.

Но сон не шел. Я вдруг небывало остро почувствовал свое одиночество и возраст. За стенами бурлила неведомая мне жизнь. И никому из всех этих молодых не было до меня никакого дела.

В дверь комнаты постучали. Это была Юна.

— Неужели спите?! — удивленно спросила она, увидев смятую постель.

— Пытаюсь… — я, развел руками и попытался улыбнуться. — Но не очень получается, при таком гаме.

— Это вернулись строители и воспитатели, — пояснила Юна. — Не забывайте, сутки здесь на шесть часов длиннее земных. Так что выспаться еще успеете… Я тоже в первое время не могла привыкнуть, но адаптация к местному времени происходит довольно быстро. Через неделю будете двадцать часов в сутки бодрствовать и десять спать. Как остальные…

— И когда же все уснут?

— Часа через три… Кстати, я зашла к вам, чтобы пригласить… Вам ведь, наверное, скучно одному?

— Признаться, невесело…

— Вот и хорошо!.. Ой, простите… — тут же поправилась Юна. — Просто я хочу предложить вам пойти на вечернее собрание. По дороге я вам все объясню…

Пока мы шли к лифту, навстречу попадались куда-то спешившие парни и девушки. Со многими Юна здоровалась.

— Каждый вечер отряды собираются, чтобы обсудить прожитый день и наметить новые планы, — рассказывала Юна. — Такая уж здесь сложилась традиция… Иногда приходят ребята из других отрядов и рассказывают, что интересного было у них. Сегодня в отряде операторов тяжелых систем будут воспитатели с Дорских гор. Я рассказала о вас ребятам, и они захотели с вами познакомиться.

— То, чем я занимаюсь, не очень актуально… Я обычный обыватель, любящий в свободное время покопаться в старинных фолиантах, да поковыряться в полузабытых учениях…

— Ошибаетесь… — Юна кокетливо улыбнулась. — Поверьте, это будет для всех очень-очень интересно!..

В небольшой комнате собралось человек пятнадцать довольно легко одетых парней и девиц. На особях обоего пола в большинстве случаев имелись одни только коротенькие шорты. Лишь на некоторых девушках были одеты легкомысленные полупрозрачные топики, совершенно не скрывавшие их юные, спелые грудки.

Старшему, из собравшихся, было не больше двадцати. Это был тот самый бородатый детина. Правда, на сей раз, на нем были красные плавки, которые и составляли все его одеяние.

Ни одной из девушек не было, скорее всего, и семнадцати. Во всяком случае — на первый взгляд. В последнее время я стал замечать, что с каждым годом мне все труднее определять возраст представителей новых поколений: благодаря успехам науки все они выглядят младше своих лет.

Когда мы вошли, стену, отделившую комнату от широкой веранды, уже убрали, поэтому тесно не было.