Александр Сапаров - Прыжок в прошлое

Но хоть я так и старался думать, все равно долго не мог уснуть.

Утром, еще было темно, когда я в сопровождение охраны уехал в Сретенский монастырь. Сегодня в этом обычно спокойном и тихом месте было шумно. Конечно, не каждый день здесь встречали сразу царя и митрополита. Архимандриту было не до меня, он только суетливо на бегу перекрестил всех нас, и куда-то умчался, на ходу крича что-то своим молчаливым спутникам. Я заметил десятка два крепких монаха, с одетыми под рясы доспехами незаметно разошлись вдоль монастырских стен. На колокольне кроме звонаря также стояла пара монахов. Еще через час прибыли царские телохранители в главе с Ивашкой Брянцевым, два его лучника сразу полезли на колокольню. Брянцев поздоровался с мной и с озабоченным видом сказал:

– Ну, Сергий Аникитович, ты, когда мне речь тогда закатил, как царя оберегать надо, я покой потерял, ведь даже и не думал, что так легко можно человека жизни лишить. Зато теперь, как куда едем, я не всех своих молодцов одеваю, как раньше. Они уже сейчас, незаметно по толпе шныряют и все выглядывают, кто, чем озабочен. Ежели, кто не понравится, сразу такого прихватывают и волокут, в сторонку там осмотрят и решат, что с ним делать. Сегодня хоть хорошо, стены монастырские высоки, а рядом ни одного здания высокого нет, кроме колокольни, ну там мои лучшие стрелки сидят.

Зазвонили колокола, и в широко распахнутые ворота монастыря въехал возок с митрополитом. Не успели мы приветствовать Антония, который на удивление хорошо выглядел, как появилась царская процессия, сегодня это конечно не был по настоящему торжественный выезд и поэтому, обычного для этого количества народа и праздничных одежд не было, но и этих сопровождающих, хватило, чтобы заполнить большой монастырский двор.

Иоанн Васильевич легко спрыгнул с коня, и подошел ко мне. Все вокруг опустились на колени, только я и митрополит остались стоять, архимандрит также встал на колени, но я только низко поклонился царю. Иоанн Васильевич с этого лета уже совсем неплохо вновь мог ездить верхом. А ведь еще в прошлом году, он делал это с большим трудом, так, что мои акции в его глазах стояли высоко.

– Ну, Щепотнев, приехал я посмотреть, как у тебя тут дела, куда мои деньги потрачены.

– Великий государь, все готово. Вот только Владыко Антоний освятит пристройку эту, которую в сем году возвели и покажу я тебе все, что пожелаешь. Антоний, стоявший рядом со мной с достоинством поклонился царю и спросил, обращаясь к отцу Кириллу:

– Все ли готово к чину освящения.

Отец Кирилл, весь в испарине от волнения отвечал:

– да Владыко, все готово. Вот и место приготовлено для молебна водоосвящения.

Антоний подошел туда, поднося крест счастливцам, которые успели пробраться поближе, для целования затем он встал рядом со столом, на котором стояла чаша для водоосвящения и начал молебен. По его окончанию процессия во главе с ним пошла вокруг пристройки, Иоанн Васильевич, как примерный христианин шел смиренно вместе с нами. Монахи шедшие рядом несли несколько икон с изображением Спасителя. Окропив святой водой весь новострой, Антоний и мы вслед за ним вошли, в открытые настежь двери, Митрополит тщательно окропил святой водой все помещения школы и после этого вышел на улицу. Но суета не утихала. После чина освящения все присутствующие подходили для целования креста и получения благословения митрополита. В итоге церемония заняла почти полдня.

После этого я уже пригласил царя более подробно осмотреть все помещения школы и типографию. При осмотре внимание Иоанна Васильевича, конечно, привлекла химическая лаборатория, он бывал в дворцовой аптеке и видел лабораторию Арендта, но такого он еще не видел. Острый ум царя быстро вникал во многое, но все равно, когда он брал в руки изящные стеклянные реторты, колбы и змеевики, сделанные у меня в вотчине, в его глазах я видел удивление и радость.

Ближним боярам, которые следовали за ним и с подозрением оглядывали все вокруг, он сказал:

– Вот, покуда, вы все козни друг другу строите, да меряетесь у кого место выше, Щепотнев делом занят. Видите, какие вещи у него в вотчине розмыслы делают.

Но больше всего он был доволен типографией, когда мы туда зашли, работа там шла полным ходом. Все попадали на колени, и лишь после окрика государя снова взялись за дело. К нам подошел Андроник Невежа и опустился на колени перед царем. Тот смотрел на него, видимо, пытаясь вспомнить этого человека.

– Так ты ведь Тимофей Невежа, который с Друкарем работал, когда Апостола напечатали?

– Истинно так, великий государь,- сказал Невежа, благоразумно не глядя на царя и не вставая с колен.

– Показывай тогда Тимофей, что вы сейчас делаете.

– Так вот великий государь, вон там монаси с молитвой листы библии набирают, Вот тут лежат гравюры на дереве художниками вырезанные, тоже для книги святой. Погляди, мы к твоему приезду для пробы несколько листов отпечатали.

Он встал с колен и, подойдя к большому столу, взял с него несколько листов плотной бумаги и протянул царю. Мне было видно, как вытянул шею Антоний, стараясь разглядеть из-за высокой спины царя, что написано на листах. Я кивнул головой Тимофею, на Антония и, Невежа, сняв со стола еще пару оставшихся листов, с поклоном протянул их митрополиту. Митрополит и государь стояли молча, читая четкие строки типографского текста. Отпечатанные на хорошей голландской бумаге, с заглавными буквами цвета киновари эти оттиски нравились даже мне, видевшему гораздо больше присутствующих. Антоний читал, беззвучно шевеля губами, потом он протянул прочитанные листы обратно Тимофею и молча ждал, когда закончит чтение царь, видимо, стесняясь раньше него высказывать свое мнение.

– Щепотнев, я смотрю не хуже, чем у Друкаря получается. Лепо, даже очень. А что же далее не печатаете?

Иоанн Васильевич, хочу, чтобы весь текст вначале набрать. И чтобы художники все гравюры сделали. Но самое главное, нет у нас пока бумаги своей хорошей. Надо будет голландскую покупать, либо самим делать учиться. Но теперь есть у тебя астролог Тихо Браге, знаю я, что у него в Дании своя бумажная мануфактура была, зело хорошую бумагу она делала. Я вот думаю, что в следующем году, сможет он и у себя на землях, тобой данных, такую мануфактуру устроить и бумага для книг святых у нас делаться будет.

Иоанн Васильевич хмыкнул:

– Сомнительно мне это, но поглядим, может и поставит он мельницу эту. Сергий Аникитович. а что за стопки бумаги лежал напечатанные, это что такое.

– А это великий государь печатаются наставления для учеников моих. По изучению письма нового и науки арифметики, потому, как чтобы ученики могли лечебное дело изучать, должны они читать писать и считать хорошо.