Александр Сапаров - Прыжок в прошлое

Сейчас же в эти очень короткие морозные дни, все, как бы затихло, и шло своим чередом, визиты к царю, сидение в Думе, преподавание в лекарской школе, и домашние хлопоты. Но я с тревогой ждал родов у Иры. Хотя не раз осматривал ее, и пока не находил ничего страшного.

Сегодня утром, я встал в одиночестве, жены в постели уже не было. Я пошел по дому, пытаясь понять, куда она подевалась. Мои поиски закончились на женской половине в комнате, которую я, определил для нее, как родовую. Когда зашел туда, Ирка в одной рубахе уже лежала на широком топчане, а вокруг суетились две повивальные бабки, которые были давно приглашены для этого знаменательного события. Увидев меня, она взмолилась:

– Сережа, пожалуйста, уйди, мы же говорили про это, я не хочу, чтобы ты был здесь.

– Ира, так, что уже схватки начались?

– Да, у меня уже ночью живот заболел, уйди ты Христа ради!

Обе бабки, закутанные в платки, недоброжелательно уставились на меня.

– Ладно, я пошел, – сказал я Ире, – но если, что не так,- повернулся я к бабкам,- смотрите, ежели не позовете, шкуру спущу.

Сказал и сам себе удивился, как легко слетели с языка эти слова. Да уж, действительно бытие определяет сознание.

Я уехал в Кремль, поручив Федьке присматривать краем глаза за бабками, и если, услышит что-нибудь, что ему не понравится, пусть посылает за мной.

За мной так и не прислали, и я после Думы, не заезжая в Сретенский монастырь, отправился домой. Ехал я в довольно мрачном настроении, в моей голове вертелись десятки осложнений в родах, которые я знал, мне казалось, что какое-нибудь из них обязательно случится. И действительно, когда я зашел в дом, первое, что я услышал, был крик жены. Пока я, чертыхаясь, скинул с себя всю тяжеленную одежду и зеленые расшитые сафьяновые сапоги, крики повторялись еще несколько раз. Но когда подбежал к закрытым дверям, оттуда раздался писк младенца. Войдя в комнату и увидев, что одна из бабок, собирается окунуть моего ребенка в лохань с водой, я выхватил мальчика, да, да, мальчика, у нее из рук и слегка вытерев чистым полотенцем, положил его на грудь Ирине, прямо в широко расстегнутый ворот рубахи. Когда он немного захныкал и начал тихонько шевелить головой, в поисках молока, Ира, улыбаясь, подставила ему сосок, и тот сразу замолк, найдя то, что было нужно.

– Вот так, надо делать, я вам сколько раз говорил!- рявкнул я на присмиревших бабок,- пуповину чем перевязывали?

– Так боярин, Сергий Аникитович, все, как ты велел, исполнили, заговорила одна,- ниткой шелковой перевязали и желтым идом намазали.

– Йодом,- машинально поправил я,- как послед будет отходить, меня позовите, понятно? – Я поцеловал Иру и выскочил в коридор. Там уже стояла куча народа. Моя кормилица робко спросила:

– Сергий Аникитович, так кого Господь нам послал?

– Сына, сына мне Господь послал, – сказал я, ей, улыбаясь,- Эй, Федор, давай зови мужиков, пусть бочку водки во двор выкатывают, да пожрать не забудь поставить. Сегодня гулять будем. Да пошли гонца к Лопухину и Хворостинину, тот вроде еще дома был, не отослал государь никуда.

Через час я вновь поднялся к Ире. Младенец был уже запеленат и лежал рядом с ней. Внимательно рассмотрел отошедший послед, он оказался без всяких дефектов. Моей жене, конечно до меня не было никакого дела, все ее внимание было обращено на ребенка.

– Ну и ладно, мне тоже есть чем заняться,- подумал я.

И вскоре наше подворье огласилось веселыми воплями и песнями. Часа через два появился Лопухин, сообщил, что подарок для внука будет после крещения, и с довольным кряканием махнул стопку водки. Ухватив со стола здоровый кусок пирога с зайчатиной, он, прожевывая его, рассказывал мне, что девки Лопухины они такие – парней рожают только шум стоит.

Когда приехал Хворостинин, мы перешли в дом, оставив на улице веселиться весь народ. Только охрана с тоской от ворот посматривала на поднимающих кружки мужиков, они прекрасно знали, чем для них может кончиться нарушение сухого закона. Кошкаров поблажек никому не давал.

За стол также пригласили и датчанина, который долго и настойчиво что-то мне говорил, а Борис, видимо устав, все это слушать, перевел коротко:

– желает он тебе всего хорошего, добра, благоволения царя и еще много детей.

Я встал, поблагодарил всех присутствующих, поднял стеклянный кубок и предложил выпить за здоровье нашего царя Иоанна Васильевича, которому я обязан решительно всем.

Конец второй книги