Филип Дик - Бегущий по лезвию бритвы

Так что способность к состраданию, решил он, возможна только у травоядных животных, да, может быть, у тех всеядных, которые могут переходить на чисто растительную диету. И все потому, что сострадание размывает грань между охотником и добычей, между победой и поражением. Как в слиянии с Мерсером, где все вместе совершают восхождение, а потом, по завершении очередного цикла, вместе проваливаются в трясину могильного мира. Странным образом такая, казалось бы, бескорыстная вещь, как эмпатия, оказывается оружием в борьбе за выживание, и оружием обоюдоострым. Когда одно живое существо ощущает радость, некая доля этой радости передается всем существам, способным к эмпатии, однако ровно так же страдание одного существа отбрасывает мрачную тень на всех остальных. Эмпатия благотворна для выживания стадных животных вроде человека и была бы абсолютно губительна для ястреба или кобры.

Надо понимать, человекоподобный робот являлся по сути своей хищником-одиночкой.

Во всяком случае, Рик предпочитал считать их таковыми — это делало его работу более-менее терпимой. Нейтрализуя — убивая — очередного андроида, он не нарушал главной заповеди Мерсера. Не убий, аще не убийцу, сказал Мерсер в первый же год, когда на Земле появились черные ящички эмпатоскопов. По мере развития мерсеризма в полномасштабное религиозное учение концепция убийцы все разрасталась и усложнялась. Теперь это было абсолютное зло, цепляющееся за дырявый плащ старика, из последних сил бредущего к далекой, неведомой вершине, однако и природа, и внешний облик этого зла оставались совершенно неясными. Мерсерит не понимал зло, а чувствовал — иными словами, он был волен обнаруживать присутствие малопонятных «убийц» везде, где ни пожелает. Для Рика Декарда наидостовернейшим воплощением туманного понятия «убийца» был беглый человекоподобный робот, убивший своего хозяина, интеллектуально превосходящий большую часть людей, равнодушный к животным и не способный испытывать радость или сострадание по поводу успеха или горя других живых существ.

Мысль о животных напомнила Рику про страуса в витрине зоомагазина. Отложив на время спецификации мозгового блока «Нексус-6», он взял из баночки щепотку «Нюхательной смеси миссис Сиддонс 3+4» и задумался. Затем взглянул на часы, убедился, что время еще есть, поднял трубку настольного видеофона и попросил мисс Марстен связать его с зоомагазином «Веселый песик» на Саттер-стрит.

— Сейчас, сэр, — сказала мисс Марстен, открывая телефонный справочник.

Да нет, не может быть, чтобы эти живодеры надеялись получить за своего страуса такие бешеные деньги, думал Рик. Наверняка они считают, что покупатель сдаст в качестве частичной оплаты какое-нибудь свое животное, как это делали когда-то с автомобилями.

— Зоомагазин «Веселый песик», — объявил сочный мужской голос, и на Риковом экране появилось крошечное жизнерадостное лицо. Было слышно, как в магазине завывает какое-то не очень веселое животное.

— Этот страус у вас на витрине, — сказал Рик, рассеянно поигрывая керамической пепельницей, — какой за него нужен первоначальный взнос?

— Ну, — сказал продавец, берясь за блокнот и карандаш, — давайте посмотрим. Тридцать процентов вперед. Но возможны варианты… — Он ненадолго задумался. — Позвольте спросить вас, сэр, вы не думаете сдать что-нибудь в счет оплаты?

— С этим я не совсем еще решил.

— Мы могли бы дать вам рассрочку на тридцать месяцев, — предложил продавец. — С низкой, смехотворно низкой кредитной ставкой шесть процентов в месяц. Тогда после весьма умеренного начального платежа ваш ежемесячный взнос составит…

— А почему бы вам не снизить цену? — прервал его Рик. — Сбросьте две тысячи, и я не буду ничего вносить взамен, расплачусь наличными.

Дэйв Холден, думал он, временно выпал из обращения. Это может заметно поправить мои дела — если только месяц не окажется пустым.

— Сэр, — сказал продавец, — наша цена и так на тысячу долларов ниже каталожной.

Проверьте сами в своем «Сидни», я подожду. Я хочу, чтобы вы лично убедились в разумности нашей цены.

Суровые ребята, подумал Рик, такие не уступят. Однако нужно было продолжать начатую игру. Он достал из кармана сильно помятое приложение к «Сидни», нашел раздел «Страус» с подразделами «самка — самец», «молодой — старый», «здоровый — больной», «новый — б/у» и пробежал глазами по ценам.

— Новый, самец, молодой, здоровый, — гордо сообщил продавец. — Тридцать тысяч долларов. — Он держал в руке точно такую же, разве что почище, брошюру. — Как вы сами видите, мы просим ровно на тысячу меньше каталога. Так вот, ваш первоначальный взнос составит…

— Я еще подумаю и перезвоню вам, — сказал Рик и потянулся к аппарату, чтобы прервать связь.

— Извините, — заторопился продавец, — а как вас звать?

— Фрэнк Мэриуэлл, — без запинки соврал Рик.

— А какой у вас адрес, мистер Мэриуэлл? Это на случай, если, когда вы позвоните, меня не будет на месте…

Рик ляпнул первый попавшийся адрес и положил трубку видеофона на рычаг. Двадцать девять тысяч, думал он, это ж просто с ума сойти. И ведь кто-то купит, обязательно. Есть люди, для которых такие деньги просто тьфу.

— Мисс Марстен, — сухо сказал он, сняв трубку, — дайте мне внешнюю линию. И не слушайте, пожалуйста, этот разговор, он конфиденциальный.

— Хорошо, сэр. — Мисс Марстен негодующе передернула плечами. — Можете набирать, сэр.

Она ушла с линии, оставив своего начальника наедине с внешним миром.

Рик набрал — по памяти — номер мастерской, где он заказывал когда-то своего эрзац-барана. На экранчике видеофона появился представительный господин в халате и шапочке хирурга-ветеринара.

— Доктор Макрей, — представился эрзац-ветеринар. — Чем могу быть полезен?

— Моя фамилия Декард. Почем у вас будет электрический страус?

— Страус? Мы могли бы его собрать сотен за семь с небольшим, только придется чуть подождать. Это ведь будет индивидуальная работа, страусов редко заказывают. Так что, если у вас нет особого…

— Я подумаю и позвоню еще раз, — прервал его Рик; взглянув на часы, он увидел, что уже ровно 9.30. — До свидания.

Он торопливо бросил трубку, встал и через несколько секунд оказался перед приемной Брайанта. Там восседали аж две секретарши — сногсшибательная платиновая блондинка, в чьи обязанности входило спрашивать у посетителей и людей, звонящих по видеофону: «Как о вас доложить?» — да приносить шефу кофе, и древняя, словно выуженная из какого-то юрского болота мымра — для настоящей работы. Ни одна из них с Риком не заговорила, поэтому он без остановки направился к внутренней двери, вошел в кабинет, молча кивнул Брайанту, который оживленно беседовал с кем-то по видеофону, сел сбоку от начальственного стола, достал из принесенной с собой папки данные по «Нексусу-шестому» и в который уже раз начал их изучать.