Семь ступеней Храма (СИ) - Акула Ксения

Хранители обучались семь лет, после чего возвращались либо в свои миры, либо в другие, как ангелы, как личные помощники людей и иных рас. Для этих ребят я всегда был не просто ректором, но и лучшим другом.

— Ректор Аврелиан! — поприветствовал меня Мелиор с лукавой улыбкой на губах — наставник хранителей и еще один выпускник Храма, который пожелал навечно остаться в его стенах, как и Робус. — Ты вовремя.

— Только не говори, что собираешься со старшими курсами за пределы Храма, — покачал я головой.

— Именно, — расплылся в широкой улыбке Мелиор. — Пойдем же. Ты совсем одичал в этих стенах.

Я обреченно закатил глаза. Мелиор не взрослел, сколько бы сил и стараний я не прилагал к этому процессу. Он распускал хранителей, позволяя им слишком многое, потакая прихотям ребят и считая, что нет ничего зазорного в веселье наравне с ними.

— Спасибо, Мелиор, но в последний раз облачный дракон поглотил меня, переварив в своем пустом туманном нутре и выпустив наружу только спустя сутки. Повторения подобного я не желаю.

— Другого ответа я от тебя и не ждал, — скис Мелиор.

— Как Арина? — успел я задать ему вопрос, прежде чем наставник скрылся за поворотом.

— Ах, эта девчонка, — Мелиор махнул рукой в сторону женских спален. — Заняла самую лучшую комнату и сражается за нее, как самый настоящий архангел. Только меча ей не хватает и пары белоснежных крылышек. Ты уверен, что распределил ее на тот факультет?

В ответ я промолчал, на мгновение, прикрывая глаза и готовясь к новой битве. Арина действительно попала на факультет хранителей по чистой случайности. Я не желал ей подобной судьбы, но и отпускать ее в Межмирье не захотел. Ее родная сестра — Злата, содержала в себе частичку души моей возлюбленной, и я мечтал, что Злата согласиться поселиться в Храме, узнав, кто ее ждет здесь. Но Злата отказалась, а Арина осталась в Храме, и я понятия не имел, что с ней делать.

Несколько ступеней к комнате Арины показались мне девятью кругами Межмирья.

— Вы! — крикнула она, как только я постучался и приоткрыл дверь.

Арина села на кровати, откидывая прилипшие пряди с лица. Она снова плакала.

Прежде чем я успел ступить хоть шаг, в меня полетела подушка, которую я ловко поймал одной рукой, складывая на стул (уже привык к подобным встречам). В прошлый раз Арина подперла им ручку двери, и я сломал спинку красивого стула, чтобы попасть к ней в спальню.

— Снова вы! — истерично вскричала Арина, сверкая покрасневшим взглядом, полным ярости. — Что на этот раз? Я отвергла ваше предложение учиться в Храме. Нет! Я не стану тратить свое время на учебу, чтобы по окончании служить неблагодарным людям!

— Успокойся, Арина! — попросил я девушку, поднимая ладони и стараясь говорить самым мягким и увещевательным тоном, на который был способен.

Арина на мгновение потеряла дар речи, но после этого закричала с новой силой.

— Вы предлагаете мне успокоиться? Я умерла, но даже после этого не могу успокоиться, потому что именно вы помешали мне сделать это! Поверьте, Аврелиан, спокойствие — это то, чего лишиться это место, пока здесь я!

— Арина, давай попробуем договориться. — Снова сделал я крошечный шаг в ее направлении, не теряя зрительного контакта.

— Вы вернете меня домой? — спросила девушка дрогнувшим голосом.

— Нет, — покачал я головой. — Никто не сможет вернуть тебя домой. Смирись с той мыслью, что на Земле ты для всех умерла.

— Но это нечестно! Я выхожу замуж! — по щекам Арины потекли слезы, целый поток слез, который все не желал останавливаться. — Это вы во всем виноваты! В исчезновении Златы, в болезни отца и трагедии всей нашей семьи. Вы подумали о том, что будет с мамой и папой, когда они лишаться меня?

— Но они уже лишились вас, — мягко перебил я истеричный поток речи девушки.

— Нет! — закричала Арина, топая ногами. — Верните меня обратно! Иначе, — она затихла и всхлипнула, сжав кулаки. — Иначе я сделаю все, чтобы сказки про ад и рай стали явью. Угадайте, где отведено место для вас?

— Я всего лишь хотел поговорить. — Последний шаг навстречу девушке стал для меня роковым. Она закричала и схватила с тумбочки тяжелый талмуд, который полетел прямо мне в голову. Я не успел отреагировать на столь неуважительное отношение к собственной персоне и распластался безжизненным телом у ног Арины.

Ангелы мести

(Арина)

Чтобы понять границы несчастья, нужно сначала прочувствовать его обратную сторону — умиротворение, гармонию и единение с любимым человеком. Я считала это безоговорочным счастьем, и я была счастлива!

Раз за разом, погружаясь в неспокойный сон, я видела свое прошлое, которое никак не желала отпускать, своего жениха, который так и не стал мне мужем.

Во снах мама улыбалась мне, и мы ходили по магазинам, выбирая ей наряд к свадьбе. Ночью я попадала на Землю, и истосковавшееся сердце оттаивало, переставало сочиться болью, а утром начиналось осознание того, как же мне плохо, как я несчастна. И эта пытка длилась изо дня в день.

Но сны больше не приносили облегчения, а мучили меня все больше и больше, лишая сил, забирая остатки самообладания, развеивая в прах надежду, которую я по крупицам собирала в часы бодрствования. Утро отзывалось болью в каждой клеточке тела, и на глаза наворачивались слезы. Но эти слезы обжигали не болью, а ненавистью. Я так горячо ненавидела Аврелиана, что хотела только одного — мести.

«Он не имел права лишать меня выбора. Он отнял у меня Злату, Стаса, родителей и всю мою жизнь, когда мог подарить забвение…»

Я знала, что Аврелиан ошибся, но верила, что он все исправит. Он же бог, а боги всемогущи. Надо просто подождать, надавить, дать понять, что я не смирюсь с подобной жизнью, что Храм — это не место для такой, как я. Все это понимали, понимал и Аврелиан, но упрямо уговаривал меня успокоиться.

— Разве я могу? — спрашивала я себя, глядя в зеркало на тень той красивой девушки, от которой осталась одна оболочка.

Мелиору — наставнику хранителей — надоело со мной возиться уже через несколько дней. Он объяснял, что его драгоценный и ненаглядный ректор, которого Мелиор почитал, как единственного бога на Олимпе, хотел, как лучше.

«Как же, хотел он… Сделал так, как ему самому удобно».

Мелиор перестал наведываться ко мне каждое утро и вести долгие беседы о Поднебесье и Храме, об учебе и светлом будущем каждого хранителя. Я плевать хотела на его попытки вытащить меня из черной депрессии, и молчала каждый раз, как он осмеливался нарушить мой покой. Сегодня Мелиор тоже не пришел, а я закрыла глаза и попыталась уснуть, потому что ночью не сомкнула глаз, опасаясь повторения кошмаров. Сознание затянуло туманом, а картинка, открывшаяся перед моим внутренним оком, ослепила обманчивым счастьем.

— Стас! Посмотри на эти крошечные цветы, разве они не чудесны? — спрашивала я любимого, протягивая ему букет нежных фиалок.

— У тебя все здесь чудесно, начиная от коврика, который постелили у входа в наше бунгало, и заканчивая туалетным мылом в виде сердечка. — С понимающей улыбкой ответил мне Стас.

Он принимал мои восторги, как должное, радовался тому, как я реагирую на каждую романтическую мелочь, а я благодарила его за снисходительные смешки и теплые взгляды. Мой любимый знал, как долго я ждала этого дня и как трепетно готовилась к нашей свадьбе, продумывая каждую мелочь.

— Но цветочки действительно чудесные, — хмыкнул Стас, желая поддержать мой энтузиазм, — скажем отдельное спасибо организаторам за сочетание скатертей и живых композиций. Твоя мама не найдет, к чему придраться.

— Поверь, моя мама всегда найдет, к чему придраться, — закатила я глаза, но тут же расплылась в счастливой улыбке. Разве что в ладоши не захлопала, как маленькая девочка, любуясь банкетным залом, украшенным к свадьбе.

— Пора ехать, — сказал Стас недовольным тоном.

На его лицо набежала тень. Он не хотел тратить утро на то, чтобы ехать в аэропорт и встречать родителей, ведь столько еще нужно сделать, но тут уж ничего не поделаешь. Родители на то и родители, что за ними непременно нужно приехать и встретить лично, потому что такси они наотрез отказываются брать. И логики тут нет абсолютно никакой, просто, это родители. У большинства их друзей подобное повторялось из раза в раз.