Когда время штормит (СИ) - Ангелов Августин

Вера, ее муж Михаил Кардамонов и банкир Абрам Альтман искупались и улеглись в тени на шезлонгах. Софья ныряла с аквалангом под руководством инструктора по дайвингу подальше от берега. Там же легонько покачивался на воде и катерок с Самойловым на борту. Тридцатилетний капитан, одетый в легкую белую форму с фуражкой, делал вид, что внимательно рассматривает берег в бинокль, а на самом деле нагло пялился на стройную молодую блондинку, которая еще и замечательно пела.

Сама же Лаура в этот момент просто решила пройтись, чтобы прогуляться вдоль кромки прибоя, совсем слабого в это утро. Глядя себе под ноги, она нашла две красивые раковины и увидела нескольких крабов, копошащихся в прибрежных камнях. Незаметно она отошла от остальных отдыхающих метров на пятьдесят, когда внезапно обнаружила на песке следы босых ног. Девушке до этого показалось довольно странным то, что этот пляж предстал перед ними абсолютно заброшенным, лишенным не только какой-либо туристической инфраструктуры, но и просто диким. Но, зато никаких американцев, которыми пугал их Давыдов, на острове пока не встретилось. Вообще следов цивилизации нигде не попадалось.

И все-таки, оказывается, люди здесь бывали. И следы на песке явственно свидетельствовали об этом, потому что принадлежали нескольким людям. Попадались босые следы побольше и поменьше. От нечего делать, Лаура пошла по этим следам и там, где пляж кончался возле скальной гряды высотой метра четыре, уходящей вглубь острова, следы привели ее к тропинке, протоптанной в кустарнике. Девушке не особенно хотелось в купальнике и пляжных тапках продираться сквозь колючки. Но, вроде бы, тропинка выглядела достаточно широкой. И любопытство победило.

Будучи уроженцем Кавказа, замполит Арсен Саркисян с детства умел неплохо торговаться на базаре. И это умение очень пригодилось ему, когда все пять каноэ аборигенов приблизились к катеру, и загорелые полуголые люди, сидящие в них, начали наперебой предлагать советским морякам содержимое своих лодок. Как быстро выяснилось, торговля здесь была меновой. Никаких денежных знаков, похоже, местные не признавали. Когда Саркисян вынул из кармана кителя завалявшийся там бумажный червонец, протянув его ближайшему туземцу, тот схватил купюру, рассмотрел, понюхал, попробовал на зуб, откусил половину бумажки, пожевал ее, вынул изо рта пережеванный кусочек, а потом швырнул в воду вместе со второй половиной денежного знака, наглядно дав понять, что подобные деньги здесь не в почете.

Несмотря на то, что торговля шла исключительно с помощью жестов, а цена и количество определялись на пальцах, Саркисян считал, что не продешевил, выменяв на бескозырки и синие воротнички своих матросов килограммов сорок бананов, множество кокосов, несколько маленьких корзинок с рисом, шесть больших жирных рыбин, кучу экзотических фруктов и объемные пучки зелени для салатов. Но, шкипер самой большой лодки, мускулистый мужчина с высокой шапкой на голове из перьев и листьев, все не унимался, указывая пальцами на фуражку самого замполита. И сколько Саркисян не пытался объяснять жестами, что этот предмет не продается, оппонент только что-то кричал все громче и требовательнее.

А вскоре произошло то, чего замполит и вовсе никак не ожидал. Проявив отменную реакцию и четкую координацию движений, туземец перепрыгнул со своей лодки на катер, и, схватив своей пятерней фуражку прямо с головы Саркисяна, с проворством обезьяны прыгнул обратно на свое место. Очутившись там, абориген сразу снял с себя свой головной убор, заменив его фуражкой советского морского офицера и улыбнувшись во весь рот, демонстрируя свои черные зубы, отчего вид у туземца сделался непомерно восторженным и придурковатым. Ошарашенный замполит даже не понимал, как же следует реагировать на подобную выходку. Можно, конечно, было спустить ее с рук дикарю. Ну, что взять с дурака? Но, это же произошло на глазах у матросов, а значит, грозило потерей авторитета. Теперь только и разговоров будет на эсминце среди личного состава, как туземец заграбастал у замполита фуражку. Вот только что же именно предпринять в подобной ситуации, Саркисян не знал, совершенно растерявшись.

Когда Лаура просто из любопытства углубилась по тропинке в заросли, она даже не подумала о том, что отходит все дальше от береговой линии, и что ее могут подстерегать опасности. Ей просто было интересно посмотреть на местных жителей. Да и пейзаж пока ее радовал, ничего угрожающего она не замечала. Среди растений порхали какие-то разноцветные экзотические птички, похожие на попугайчиков. Над тропинкой жужжали пчелы, пролетали стрекозы и красивые бабочки. Слева от девушки не очень высокие скалы пестрым ковром покрывали лианы с красными и розовыми цветами, а справа, за теми кустарниками, которые росли сплошной зеленой стеной вдоль пляжа, произрастали банановые деревья с огромными широкими листьями и с гроздьями поспевающих плодов. Лариса вспомнила, что читала о том, что это, на самом деле, и не деревья вовсе, а удивительная очень большая трава, на которой вырастают бананы. А они, с ботанической точки зрения, представляют собой удлиненные ягоды.

Увидев, что на одном из банановых деревьев висят уже совсем желтые плоды, к тому же, достаточно низко, Лауре очень захотелось попробовать здешний банан, что называется, прямо с куста, чтобы сравнить вкус с теми бананами, которые продаются в гипермаркетах. Тем более, что эти были явно другого сорта, потолще и покороче. Свернув с тропинки и пройдя несколько шагов сквозь высокую траву, Лаура попыталась сорвать зрелый плод. Но, в этот момент заметила краем глаза движение сбоку от себя. И в следующее мгновение из зарослей выскочил почти совсем голый загорелый мужчина, немного похожий внешностью на какого-нибудь жителя Индонезии и державший в руке заостренный предмет, напоминающий нож. Увидев девушку, он гортанно закричал, а потом еще громко заулюлюкал, потрясая в воздухе своим ножом, сделанным, похоже, из кости.

Лаура испугалась и побежала со всех ног. И только потом она сообразила, что бежит по тропинке не обратно к берегу, а наоборот, в глубину острова. Но, было уже поздно. Внезапно заросли кончились, и тропа вывела девушку на большую прогалину, где в два ряда стояли домики на сваях с крышами из пальмовых листьев. И отовсюду на нее пялились местные полуголые люди. Лаура год назад отдыхала на Бали и посещала там этническую деревню коренных жителей. Но, если тогда это воспринималось, как еще один специально оборудованный туристический объект, то тут, похоже, все было совсем по-настоящему.

Растерянность прошла, и Арсен Саркисян все-таки решил показать, кто на воде хозяин. Приказав запустить двигатель, он сам встал к штурвалу. Как только катер вновь затарахтел мотором, начав движение, местные насторожились и заволновались. Оживленно переговариваясь, они начали доставать со дна лодок свое примитивное оружие. Но, Саркисян не стал дожидаться, когда в него запустят копьем или выстрелят из лука. Резко крутанув штурвал, замполит выполнил навал правым бортом на то каноэ, в котором сидел его обидчик, зацапавший фуражку.

Под напором стального корпуса катера борт деревянной лодчонки треснул, а все, кто в ней был, попадали в воду. Давить их катером замполит не стал, а просто, разогнавшись и взревев двигателем на форсаже, прошелся вокруг по акватории, разгоняя волну, которая перевернула еще одну из лодок. И остальные местные, видимо, не на шутку перепугавшись, сами попрыгали в воду и поплыли к берегу, бросив свои лодки и все, что в них находилось.

Три каноэ после инцидента остались на плаву. А в них лежало еще немало товаров. И матросы на катере, приметив это, показывали на лодки пальцами и говорили друг другу, что неплохо бы прихватить в качестве трофеев и всю оставшуюся снедь. Но, замполит вовремя отдернул их, сказав:

— Нам чужого не надо. Мы не такие. Мы — советские моряки. А вот свое, пожалуй, вернем.