Новые горизонты (СИ) - Лео Андрей Васильевич

Пытался я о совести, о жалости ему говорить, о перспективах Ольги как работника, деньгами прельщал — всё впустую. Не слышит. Стою злой, задрав голову вертикально вверх, а дед, пользуясь своим ростом, смотрит на меня сквозь усы и, похоже, усмехается. Вот гад! Рука сама уцепилась за бороду и дёрнула вниз. Не ожидавший такого хамства дедуля пригнул голову, оторопело уставившись мне в глаза, и сразу ринулся вырывать свою куцую бородёнку из моего кулака. Я, в свою очередь, постарался этого не допустить. Так и замерли в молчаливом противодействии. А силён старик! Но и я уже не слабак.

Во взгляде дедули проступило удивление. Что, пень замшелый, почувствовал, власть над внучкой к другим уходит, и собрался её приструнить? Накатила волна ярости. Я почти прорычал ему в лицо:

— Ольга наш человек. Мы теперь за неё отвечаем.

Что-то промелькнуло в его глазах. Или показалось?

— Не по закону!

Ах ты ж, законник хренов!

— Её договор почитай. Там ясно сказано: без нашего согласия свадьбе не быть. Ваши кресты под ним при свидетелях ставлены. Да я вас всех засужу! На каторге сгниёте!

Честно говоря, засудить по договору можно лишь саму Ольгу и отца её, но старик-то об этом не знает — неграмотное у них семейство. Он ещё поборолся со мной и натужно выдал:

— Сватами за неё деньги плочены.

Чёрт, да он продал внучку! Это меня взбесило окончательно.

— Сколько?

— Тридцать рублёф.

Я резко отпустил бороду. Сознание опять сделало выверт: на смену ярости пришло ледяное спокойствие. Видать, что-то он прочитал на моём лице, больно уж резво отпрянул.

— Вечером занесут. Отдашь... И не дай бог подобное повторится.

Развернулся и вышел. Великовозрастные детинушки в сенях шарахнулись в сторону от одного моего взгляда. Ох, как захотелось на ком-нибудь злобу выместить! На худой конец, дверь ногой выбить, ворота завалить, покуражиться от души хотя бы над неодушевлёнными предметами. Но удалился я нарочито аккуратно. Дурак, надо было Софу дожидаться, она б конфликт тихо-мирно разрулила, несмотря на дурацкую помолвку. Старый пенёк даже рад бы остался, что такая женщина его визитом удостоила.

Чёрт... о чём я? Да сколько можно в житейских вопросах за "широкую" спину Софьи Марковны прятаться! Не-ет, правильно я всё сделал, хоть и паршиво. Но, главное, своего добился. Ещё раз попробовал прокрутить в мозгу беседу от начала до конца, но вариантов спокойного развития событий так и не нашёл. Да-а, дипломат я фиговый. Ай, да какая там дипломатия! Дед же назло мне действовал, по глазам было видно. Ольга говорила, он к дворянам с крепостных времён очень плохо относится, но я не ожидал, что настолько. Непонятно это. Вообще, в городе нас уважают и богатые, и бедные, а тут столь ярое презрение. Непонятно. На всякий случай Ольгу к нам переселим, от греха подальше.

* ** * **

— Санька... о свадьбе дружка свово́ забудь.

— Да как же ж это?!

— Да вот так! И деньги ихни обратно снеси.

— А чё сказать-то яму?

— Скажи, Ольга из рук вышла, пущай сам её уламывает под венец идти... И с бешеным этим сам разбирается.

1фраза из кинофильма "Иван Васильевич меняет профессию" (прим. автора).

2beau monde'a — бомонда (фр.)

3Que dira le monde? — Что скажет общество? (фр.)

4No comments — без комментариев (англ.).

Одним из последствий предсвадебных разборок стало моё твёрдое желание любыми доступными путями начать вмешиваться в ход исторических событий. До этого я намечал лишь некоторые загибы девятнадцатого века выпрямить, но после встречи с дедом Ольги акценты изменились. Ох и завёл он меня! Масштабно теперь возьмусь историю править, по всем направлениям. Нельзя в таком деле полумерами ограничиваться. И мне уже не важно, смогу ли добиться коренных изменений в будущем, или все старания сгинут в вихре войн и революций. Я принял решение, и будь, что будет.

Надо же, зацепил дедуля тонкие струны моей души... на свою голову. Чтоб ему ни дна, ни покрышки!

Долго не мог успокоиться. До приезда Софы сидел в своей комнате и бренчал на гитаре. Пару раз заглядывала Машка, молча присаживалась рядом и, немного послушав, как я мучаю инструмент, так ничего и не спросив уходила. Нашей старшей поздно вечером поведал новости во всех подробностях. Думал, опять отчитает, нет — похвалила. Сказала: "Молодец... взрослеешь". И ведь не шутила, бли-ин. Потом, правда, высказала своё ай-яй-яй в отношении таскания пожилого человека за бороду, но уже чисто формально и без энтузиазма.

М-да, что-то я в последнее время стал чувствовать себя ребёнком рядом с Софьей Марковной, несмотря на весь свой опыт и цинизм. И даже не пойму, как пришёл к жизни такой. Помнится, в первый раз похожие ощущения накатили, когда разбирался с предложением графа о браке. Ох и зол же я был тогда на Софу! Желание выставить меня старшим в доме казалось огромной глупостью. Зашёл к ней в комнату перед сном, выразить накопившееся недовольство, и... возмущение растаяло в сиянии её глаз. Накатила такая радость за это восторженное чудо, что о заготовленных ругательствах забыл начисто. Все претензии представились такими мелкими и не заслуживающими внимания. У человека после стольких лет разлуки возлюбленный нашёлся, а я тут со своим гонором лезу.

В результате просто присел рядышком и поздравил её с наметившейся свадьбой. Она улыбнулась и поблагодарила:

— Спасибо тебе! Век признательна буду за счастье, мне данное.

— Не за что, София, — сам не знаю, почему назвал её по-новому. — То Галина всё предсказала.

— Она предсказала, да ты сделал.

Я кивнул, соглашаясь, и поинтересовался:

— Как жить собираетесь?

— Наверно, ты хотел спросить, как мы все дальше жить станем?

— Ну да.

— Да так же, как и жили. Или ты против?

— Я-то нет, но граф тебя в столицу увезти захочет. И опекунство надо мной и Марией пожелает с тебя снять, переложив его на любого другого.

— Ты не прав! Но даже если бы прав был, то что это меняет? Мы можем жить где угодно. Полагаю, и сам ты в скором времени захотел бы в Москву или Санкт-Петербург перебраться.

— Здесь много дел начато.

Во взгляде Софы появилась лёгкая грустинка.

— Количество дел, нами начатых, со временем лишь возрастать будет. Мы себе такую судьбу выбрали. Ты же знаешь, любой купец, пекущийся о состоянии прожектов своих, по всей России не переставая ездит, дела справляя. И тебе, как вырастешь, в разъездах часто суждено бывать, и мне с Марией тоже. Но... Красноярск мы всяко заботой не оставим. Первое время каждое второе лето сюда наведываться придётся, только жить всё же лучше в столице — там больше возможностей для осуществления замыслов наших.

— Каких замыслов?

— Не ты ли жаловался недавно, что не получается здесь многое из задуманного сделать?

— Да, было такое.

— Вот и мне трудно становится: знаний ни по медицине, ни по химии лекарств не хватает и учиться новому тут не у кого. Да и Марии следует продолжить обучение, она быстро в науках продвигается. Средствами мы не стеснены и в столице к делам некоторым почти сразу приступить сможем. Для второго косметсалона персонал подготовлен. Конечно, мы намечали его в Иркутске открывать, но можно ведь и в Санкт-Петербурге. Девушки возражать не станут.

Хм, как-то... неожиданно. Я уж на долгую разлуку настроился, о переезде в столицу даже не помышлял. Естественно, если наше совместное житьё-бытьё продолжится, я буду очень рад, но нужно взвесить всё хорошенько, это ж не хухры-мухры, а изменение всех планов.

— А граф согласится?

— Ты о нём не думай. Думай о том, как жизнь далее устроить хочешь.

Да чего тут думать? В первую очередь займусь в Петербурге штамповкой ламп по образу и подобию производимых в мастерской. Станки начну на заказ делать... проволоку. Стоп... я что, подсознательно на поездку уже согласился?