Вера Чиркова - Свет надежды

Бережно вытащив фигурку из кошеля, Слава пару секунд переводила дух, потом осторожно разжала кулак и уставилась на лежавшую на руке ферму, одну из тех, которые подарил хозяин леса. Ровные края фигурки насторожили Славу ещё раньше, но тогда ещё была надежда, что это окажется совершенно другая ферма. Однако интуиция не обманула – перед землянкой лежала совершенно круглая лепёшечка, на поверхности которой были выдавлены две пересекающиеся бороздки, и теперь Славе оставалось только гадать, чем перекрёсток судеб мог грозить ей самой, её семье и всему их отряду. Если не всему миру?!

– Славочка… мне можно посмотреть? – осторожно шепнул неизвестно когда оказавшийся рядом Васт, и она сразу обернулась к нему, уткнулась лицом в рубашку, чтобы не показать скользнувшую по щеке слезинку. – Любимая? Всё так плохо? Но мы ведь ещё ничего не решили!

– Не знаю, – вздохнула Слава, ощущая, как от прикосновения к надёжному плечу начинает отступать прочь внезапно накатившая на неё безысходность. – Нет твёрдой подсказки. Выпал перекрёсток… как будто мы сами не понимаем, в какой ситуации оказались. Но выбирать, как поступить, теперь нужно очень осмотрительно… такие ситуации бывают очень редко. Например… ты не захотел бы ехать с Тиной, и мы никогда бы не встретились. Или я… не решилась бы попытать судьбу ещё раз… знаешь, как больно ошибаться?

– Знаю, – подтвердил он и помрачнел, – а вот не поехать с Тиной я не мог. Был в тот момент очень виноват перед ней. Сначала считал просто дерзкой девчонкой, сумевшей задурить голову немолодому харифу…

– Листик… не нужно этого вспоминать.

– Я не вспоминаю… просто хочу сказать: мой долг ему ещё не оплачен. Я не знал, что в душе Тина – парень, и даже представить не мог, как истово он желает вернуть своё тело… Поэтому прежде всего я отвезу его в крепость мастеров. И тебя, конечно, тоже. И только потом мы вместе решим остальные проблемы… думаю, несколько дней не имеют особого значения. Тем более Афродите уже наверняка доложили о происходящем… а она никогда не оставит тех, кого считает друзьями, без помощи.

– Спасибо… – вздохнула Слава, чуть отстранилась, заглянула ему в глаза и слабо улыбнулась: – Ты всё сказал правильно. Вот только моё сердце теперь болит не только об одном сыне. Стан наверняка решит помочь морской правительнице, да и Конс тоже. И ещё Юна, и Майка, и Лийле, и Адистанна… И хотя я понимаю… умом, такова доля матери, переживать за всех детей одновременно, но так хочется, чтобы у них всё было хорошо… и они были неподалёку.

– Славочка… а давай ты не станешь переживать заранее? Вот послушаем сейчас, какое решение они примут, и тогда будет понятно. А может, волноваться и не стоило? И во всяком случае, мы с тобой имеем такое же, как и остальные, право высказать своё мнение.

– Имеем… но разве это главное? В такие минуты я немного завидую Аньэлдовиэллю, у него почти все дети на виду…

– Как я начинаю подозревать, – хмуро вздохнул Ливастаэр и осторожно поцеловал жену в ещё влажную щеку, – всё же далеко не все. А как ты знаешь, за тех, кто далеко, сердце болит сильнее всего. Поэтому мы постараемся избежать такой ситуации. Ну, идём? Они ведь ждут.

Шум оживлённо спорящих голосов они услышали, ещё не доходя до дверей столовой, и, не сговариваясь, прибавили шаг. В столовую ворвались почти бегом, и Слава даже растерялась, разглядев стоящего перед Станом Тароса со сжатыми от ярости кулаками.

– Ты же – это она! Значит… должен понимать… почему она так сделала! Ты тоже так делаешь… когда опасно, я видел.

– Не мог ты этого видеть… – с неожиданной горечью выдохнул командир. – Я сам не знаю, как поведу себя, если мне будет так же паршиво, как ему. Пока мне не пришлось испытать ничего подобного… и хотя было пару раз очень тяжело… и даже очень обидно… но то совсем другое. А против твоего права я не спорю, Тар. Наоборот. По моему мнению, ты просто обязан лететь вместе с ним. Вот только Юна там нужна не менее твоего… и тебе пора это признать. У Тина есть право выбора, даже если это просто ответственность за того, кому он пообещал помощь. А всё остальное он решит сам… и давить на него я не позволю никому из вас.

– Она и сама не позволит… – внезапно горько усмехнулся Тарос, отступая к окну, и, к своему удивлению, Слава расслышала в его голосе гордость за напарницу.

Хотя… теперь уже, наверное, можно говорить «за напарника», ведь вернуться назад в опостылевшее женское тело младший не захочет никогда. И даже больше – будет считать врагом каждого, кто попытается ему помешать стать самим собой.

– Вообще-то сейчас не об этом нужно думать, – заявил вдруг Конс и прямо глянул на мать, – а о том, какое будущее нам подсказывает судьба. Или ещё кто-то там?

– Судьба ничего не подсказывает, – с чистой совестью сообщила Слава. – Всего несколько ферм служат предупреждением и дают право выбора, и перекрёсток в их числе. А выбирать, как поступить, лучше не поодиночке, так меньше вероятность ошибиться.

– Как это так? – озадаченно уставился на неё Конс. – А поконкретнее нельзя?

– Можно, – одобрительно кивнул ему Васт и пояснил: – Мы сейчас на перекрёстке. И от того, как решим поступить, зависит, по какой дороге пойдём дальше. Но вернуться и сменить решение будет невозможно.

– Вот это ты обрадовал… – присвистнул Стан и испытующе оглядел притихших друзей. – А я как раз хотел сказать… у меня тут появилась мысль… стоит ли нам становиться бэтменами? Если мы начнём гоняться по Хамширу за жрецами и всякими гадами, то очень быстро станем врагами тем, кто стоит за этими расправами. Они объявят нас бандитами и тоже начнут за нами охотиться и устраивать ловушки. Мне даже подумать страшно, кого они будут использовать в виде приманки, и потому я считаю этот путь самым неправильным из всех возможных.

– У нас говорят, – невесело усмехнулась Слава, – рыба начинает гнить с головы, а чистят её с хвоста. Поэтому я тоже против того, чтобы бегать за хвостом. Тем более он может быть далеко не один.

– Мудрый ваш народ, – одобрил заявление жены Васт. – Я считаю, сначала нужно найти, откуда идёт зло и почему жрецы Астандиса решили, будто имеют право карать людей. Насколько мне известно, у них совершенно иные обязанности.

– Люди вообще очень часто путают эти понятия: право и обязанность, – отодвигая от себя блюдо с рыбой, печально вздохнула Линел и, откинувшись на спинку стула, окинула смотревших на неё соратников очень серьёзным взглядом, – а ведь это совершенно разные вещи. Мы, моряны, успели понять… за то время, пока тут живём, что на храме лежат очень серьёзные обязанности. Они не просто хранители правил и заветов святого Астандиса, а ещё и уши мастеров, тайная нить, связывающая народ с крепостью. Сами понимаете… кому-нибудь другому я эти знания никогда не открыла бы, но вы уже доказали своё главное качество… честность и бескорыстие.

– Спасибо, Линел, – улыбнулась подруге Слава, – эти слова дорогого стоят. И думаю, вы правы насчёт храма. Но сейчас есть ещё одна забота – Тин. И выбор между ним и интригами неизвестного нам пока кукловода. А проще, мы всё же должны решить, куда отправимся сначала.

Сказала и замерла, осторожно поглаживая худенькое запястье Лийлезы и опасаясь поднять взгляд. Ведь сейчас решается не просто выбор пути, по которому они пойдут, а самое ценное для неё – здоровье Костика… хотя нет, не так. В том, что физически сын будет в норме, Слава почти не сомневалась, убедившись в щедрости сделанного межмировым переходом подарка – безупречном здоровье. Но вот как скажутся на его и так угнетённой психике несколько дней промедления, не может предугадать никто. Ведь даже почти всемогущий хозяин леса предупреждал об опасности трансформации и необходимости соблюдать правила предосторожности.

– Ты тоже права, любимая, – крепче сжал плечи жены сидевший рядом Васт, ощутив всплеск смятения и тревоги, улыбнулся ей нежно и ободряюще и перевёл взгляд на примолкших соратников, – но с недавнего времени мне намного яснее смысл того, о чём я лишь догадывался раньше. Хотя я давно знал про особые обязанности храма Астандиса и гильдии кузнецов и права следящих. Однако никогда не считал себя вправе судить не мною установленный порядок, о котором многие простые жители нашего мира даже не догадываются. Но в последнее время жрецы вдруг начали усиленно брать в свои руки не положенную им власть, и это очень тревожный знак. Стало быть, кто-то смог убедить их в собственной безнаказанности или в бессилии мастеров. И в таком случае нам необходимо как можно скорее найти этого нарушителя устоев и решить, как с ним поступить. Хотя у меня появилось неясное подозрение… но его нужно проверить. Я говорю о некоем Камаргисе, советнике императрицы. Он почти полсотни лет служил её отцу, и Ансельна с раннего детства привыкла считать его самым мудрым и преданным. Но по старинному закону все советники уходят с постов, когда меняется император, и после гибели прежнего императора Ансельна получила вместе с империей и нового советника, Маргелиуса. Но как мне недавно стало известно, это снова Камаргис, прошедший в храме очень редкий ритуал омоложения и взявший новое имя.