Дон Алехандро и его башня (СИ) - Видум Инди

— А прямо говорю, — поддержал я беседу .

Ками возмущенно вскинулся на моем плече, чувствительно треснув по уху.

— Не приписывай мне мыслей, рожденных твоими комплексами. Уровень знаний у тебя сейчас недостаточный, чтобы все это воспринять. Короче, с точки зрения знаний, тебе туда рано лезть, а с точки зрения безопасности — еще и не надо, потому что пока ты туда доберешься, тебя сто раз съедят.

— А как же помощь твоей камии?

Шарик недовольно посопел прямо мне в ухо.

— В конце концов, полагаться исключительно на помощь женщин неприлично, даже если они не твоего вида.

— Поругались, что ли?

— Да! И все из-за тебя.

— А я-то при чем?

— Ты не разрешил съесть вот эту донну, которая сейчас заняла твою спальню и перекрашивает на свой вкус твою вазу.

Исабель мирно работала кисточкой и в мою сторону даже не смотрела. Ее лицо выглядело спокойно-отрешенным, и все же меня не оставляла мысль, что она на меня обижена. И я никак не мог взять в толк почему, так как поругаться мы просто не успели.

— Та ваза точно была не на мой вкус.

— Она и остальное перекрасит. А, о чем с тобой говорить, жалкий представитель человеческого вида, озабоченный жаждой размножения?

Ками махнул лапой, опять намеренно задев меня по уху, после чего быстро соскользнул на пол и удрал, чтобы больше от меня ничего не выслушивать. Но отголоски его чувств до меня доносились «Какой я балбес… Как стыдно-то… Нет прощения моей глупости… Хандро еще ничего, другой бы мне всю шерсть на лапах выщипал по волосинке…» Думал он громко, но по мере удаления все тише и тише и вскоре затих окончательно, убравшись так далеко, что сейчас я бы до него вряд ли докричался бы. Что ж, все мы люди, всем нам свойственно ошибаться. И Шарик не исключение, хотя и не человек.

Без его комментариев наблюдать за Оливаресом оказалось не столь интересно, поэтому я переключился на артефакты освещения. Намеки по общей системе у меня были, потому что какой смысл ставить артефакты освещения по отдельности, если каждый при новом включении нужно будет настраивать каждый?

Причина молчаливости Изабель выяснилась почти сразу после ухода ками, донна подняла на меня свои бездонные глаза и обманчиво спокойно спросила:

— Значит, дон Контрерас, мою помощь в установке защитных чар вы принять не могли, а помощь дона Оливареса вам оказалась кстати?

— Он мой учитель и защищает в том числе и свое имущество.

— Свое?

— Пристройка сделана на деньги Ортис де Сарате, которые должны дону Оливаресу, и не только деньги.

— Нормальный чародей давно бы уже проклял эту донну, выглядящую только что вышедшей из борделя. Донельзя вульгарная особа.

— А откуда вам знать, донна Болууарте, как должна выглядеть особа из таких заведений?

— Дочь герцога должна уметь отличать подобных особ от приличных сеньор, — неохотно сказала она. — Папа мне всегда объяснял такие вещи. И да, что такое бордель, он объяснял тоже.

— Надеюсь, на экскурсию не водил? — неуклюже пошутил я, потому что, вспомнив про отца, Исабель помрачнела и мне захотелось хоть немного поднять ей настроение.

Получилось так себе, потому что Исабель улыбнулась лишь кончиками губ, прежде чем ответить:

— Только показывал со стороны как заведение, так и особ, в него заходящих. И донна Ортис де Сарате очень похожа на тех, кто там работает.

— Ей свойственна манера вызывающе одеваться, — признал я, — но вы уверены, донна Болуарте, что этого достаточно для того, чтобы отнести донну Ортис де Сарате к шлюхам?

Ведь доставляет телесную радость себе и другим она в строго определенных позах…

— Я сейчас не о манере одеваться, а о манере держаться, дон Контрерас, — ответила Исабель. — Вы не судите по моему возрасту, обычно я в людях не ошибаюсь. Например, в замке Бельмонте сделала единственно правильный выбор.

Это была настолько неприкрытая лесть, что я бы на нее не попался даже десять лет назад.

— Кто знает. Вдруг если бы вы остались там, жертвы победили надсмотрщиков и вернулись в Гравиду на корабле?

— Я слишком много знаю про замок Бельмонте, чтобы поверить в эту ерунду, — вздернула она носик.

— А что именно вы знаете, донна Болуарте?

— Это тайна моего рода.

— Неужели вы били в родстве с Бельмонте?

— Что за глупости вы говорите, дон Контрерас? Понятно же, что никого из родни Бельмонте не осталось, иначе замок не стоял бы пустым. Но его пожаловали моему роду.

— Что? — опешил я.

Мой замок кому-то там пожаловали? Вопиющая наглость. Хорошо, что Шарик не слышит. Он бы обхохотался. Опять заявил бы, что предупреждал и что с донной надо было разбираться, не выходя из Сангрелара, тогда не было бы у нас с ней конфликта интересов между законным наследником и назначенным владельцем. Но в случае гибели всех Болуарте ничего не помешает королю Гравиды назначить нового владельца, а с этим у нас уже практически взаимопонимание.

— Чему вы удивляетесь? Эта часть Сангрелара искони принадлежала Гравиде, а значит, наш король может жаловать бесхозные замки кому захочет.

— Что значит бесхозные? А если объявится наследник?

— За столько лет не появился и вдруг объявится? Но владение формальное, как вы понимаете. Мы даже от налогов освобождены специальным королевским эдиктом, потому что вступить в права сможем не ранее, чем чары замка развеются, а это произойдет очень и очень нескоро. Есть версия, что подпитка замка происходит при ритуале.

Я не стал уточнять, почему именно Болуарте был пожалован мой замок, а то еще обрушатся на меня шокирующие подробности уничтожения моего потомка. Исабель выложила бы все, потому что при внешности сказочной принцессы сентиментальностью не страдала. Издержки воспитания. Или наоборот, его преимущества?

— И все же вернемся к донне Ортис де Сарате, дон Контрерас, — неожиданно сказала Исабель. — Почему вы с ней не разберетесь?

— Всему свое время, донна Болуарте. Сейчас я не имею права выдавать свое местонахождение. И ваше тоже.

— Я не предлагаю ее немедленно убивать. Но дон Оливарес мог бы отправить на нее легкое проклятие, чтобы она была занята чем-то и не наведывалась сюда ежедневно. Или вам доставляет удовольствие смотреть на эту донну?

— Вы ревнуете, донна Болуарте? — не удержался от подколки.

— У меня нет на это никаких прав, — с обезоруживающей честностью ответила она. — Просто мне не нравится эта особа. И не нравится то, что она может нас обнаружить.

— Дон Оливарес пообещал дону Охеде ее пока не трогать.

— Пообещал или дал клятву?

Разницу понимал даже я: при простом обещании разозлившийся Оливарес мог снести чету Ортис де Сарате, наплевав на интересы страны, клятва же ему такого сделать не дала бы. И похоже, у Оливареса как раз клятва, потому что проклятийника аж перекашивает при виде Сильвии, но кроме грубых слов в ее отношении он больше ничего себе не позволяет.

— Скорее второе, но я не спрашивал.

— Но вы же не давали такой клятвы. Значит, вам ничто не мешает.

— У меня с проклятиями намного хуже, чем у дона Оливареса, — честно признал я. — Во всяком случае в количественном отношении.

Потому что в качественном я его точно обогнал — вряд ли проклятийник мог похвастаться такими высокопоставленными целями, как король.

— Зато у меня с проклятиями хорошо, — усмехнулась Исабель. — Но донну Ортис де Сарате я знаю плохо, поэтому мне потребуется ваша помощь в настройке. Или вас с донной что-то связывает?

— С донной меня не связывает ничего. Кроме картофеля, который она у меня собирается экспроприировать. Но мне кажется, дон Оливарес оскорбится, если мы у него не проконсультируемся. Он и без того в плохом настроении от того, что приходится выполнять то, чего не хочется. А так порадуется возможности поучаствовать хотя бы консультантом в отправлении неприятностей на семью алькальда.

— У вас с ним странные отношения. Не похожи на отношения учителя и ученика.