Фармацевт (СИ) - Санфиров Александр

Когда я остался один, Капитолина Григорьевна, с любопытством глядя на меня, заявила:

– Почему-то я совсем не удивлена. Даже не спрашиваю, как ты ухитрился попасть санитаром в больничную аптеку. Ладно, я пошла, если возникнут какие-нибудь вопросы, можешь мне позвонить домой. Я с завтрашнего дня в отпуске, но буду пока в городе.

Оставшись в одиночестве, я посмотрел на свое отражение в зеркале. В санитарском халате с завязками сзади, я казался тоньше и выше ростом. Вспоминая свое отражение в этом же зеркале год назад, я не мог не отметить значительный прогресс. Из шибздика, я превратился в обычного парня своего возраста, возможно, даже симпатичного. Самому о себе судить сложно.

Выйдя на улицу, я прошел в отдельно стоящее кирпичное здание аптеки.

Входная дверь была закрыта. Стучаться пришлось довольно долго.

Недовольная женщина, открывшая, наконец, дверь, рявкнула:

– Чего явился? Не готовы растворы еще, сколько можно вам говорить!?

– Мне растворы не нужны, я на санитарскую практику к вам пришел, – пришлось сообщить мне.

– Аа, на практику, тогда заходи, – дама сменила гнев на милость. А когда я зашел в коридор, она обогнала меня и громко крикнула:

– Соломон Израэлевич, к нам на практику паренек пришел, о котором вы на той неделе вспоминали!

– Пусть зайдет ко мне, – раздался голос из-за полуоткрытой двери с надписью «заведующий аптекой, старший провизор Коган С.И.».

– Проходи, – уже спокойно предложила мне женщина и зашагала дальше по коридору.

В прошлой жизни мне так и не довелось побывать в этой аптеке, поэтому я с неподдельным интересом изучал кабинет Когана. Во-первых, в нем было так накурено, что можно было вешать коромысло. Во-вторых, даже сейчас Соломон Израилевич интенсивно затягивался беломориной.

Сам он, сверкая бритой головой, восседал за роскошным двухтумбовым столом. На столе, застеленном зеленым сукном, стоял старинный чернильный набор и промокательница с ручкой в форме змеи с чашей. За спиной Когана вся стена была закрыта стеллажом, заполненным книгами от потрепанных старых фолиантов, до вполне современных переплетов.

Естественно, книги сразу приковали мое внимание.

– Что, нравится? – спросил провизор, с кряхтеньем выбираясь из-за стола. В этом ему помогала трость с гравировкой и с ручкой из слоновой кости. Невысокий слегка сгорбленный старик встал рядом со мной и снизу вверх посмотрел мне в глаза.

– Конечно, – подтвердил я и спросил:

– Здесь у вас, наверно, в основном книги по фармакологии?

– Ну, в основном да, – подтвердил собеседник, типичный носатый еврей с выпуклыми печальными глазами. – Хочешь посмотреть?

После моего кивка он продолжил:

– Ты, наверняка, понимаешь, что лишний санитар мне в аптеке не нужен. Наши санитарки, вполне справляются со своей работой. А взял я тебя к нам по другим соображениям.

Сказав эти слова, он замолк и уставился на меня.

– Наверно, сейчас я должен спросить, в качестве кого вы меня согласились взять, – не удержался я от ехидного вопроса.

– Совершенно верно, – согласился Коган и, направившись к двери, сказал:

– Идем сейчас со мной.

Выйдя в коридор и пройдя несколько мимо нескольких кабинетов, мы вошли в очередную дверь с надписью «Ассистентская».

В довольно большом помещении за аптечными столами работали три женщины. Одна из них что-то перетирала в большой ступке. А две занимались взвешиванием каких-то порошков. На наше появление они даже не подняли головы.

– Внимание, дамы, – отвлек их от работы начальник. – Хочу представить вам нашего будущего коллегу, Виктора Николаевича Гребнева, студента, теперь уже второго курса нашего медучилища.

Две молодые женщины с интересом уставились на меня. А третья, дама лет семидесяти пяти, мельком глянула в мою сторону и вновь принялась за свою работу.

– Анна Тимофеевна, – обратился именно к ней старший провизор. – Передаю мальчика в ваши надёжные руки, как вы и просили. Проведите для него небольшую обзорную экскурсию и решите, где бы он смог с наибольшей пользой для нашего учреждения приложить свои способности.

Старуха картинно вздохнула.

– Соломон Израилевич, поразмыслив я решила, что и Марья Федоровна вполне бы справилась с этой задачей. Вы же видите, я выполняю срочное требование урологического отделения.

– Анна Тимофеевна! – в голосе Когана прорезались металлические нотки. – Вы помните наш последний разговор на прошлой неделе?

– Да помню, я его, помню, – ворчливо отозвалась женщина, выбираясь из-за стола.

– Вот и отлично, – резюмировал заведующий, после чего хлопнул меня по плечу, подмигнул и отправился к себе в кабинет.

Как только за ним закрылась дверь, Анна Тимофеевна с хищной улыбкой воскликнула:

– Наконец, я до тебя добралась. Ты вообще в курсе, что у нас о тебе рассказывают.

– Ничего не знаю, – мотнул я головой.

– Не знает он, – обернулась старуха к своим коллегам, как бы за поддержкой. – Ты же понятия не имеешь, что после того, как в прошлом году сделал мазь для девчонки из автоклавной, к нам табунами беременные ходили, требовали такую же мазь сделать. Даже образец принесли – полграмма для изучения.

Как будто мне больше делать нечего, Но с Соломоном Израилевичем не поспоришь.

Тут Анна Тимофеевна, пристально глядя мне в глаза, сообщила:

– Несколько я смогла понять, образец представлял собой грубодисперсную эмульсию из сока листа алоэ, смешанного с яичным желтком. Однако на спектрофотометрии полученные результаты исследования со стандартными данными абсолютно не коррелировали. И вообще, что сделал с этим яйцом, что оно до сих пор не протухло? Как такое может быть?! Мы тут все голову сломали над этим вопросом.

– И долго вы ломали голову? – поинтересовался я.

– Нет, конечно, – усмехнулась женщина. – Если бы не просьба Соломона Израилевича, я бы вообще не взялась за это исследование. Было бы что исследовать. Мне и без этого работы хватает.

А тут тебя снова черти принесли. Коган опять всю эту эпопею вспомнил. Ладно, пойдем, я сейчас тебя быстренько проведу по кабинетам, покажу где, что трогать нельзя, потом займемся инструктажем по технике безопасности.

Хотя Анна Тимофеевна и обещала быструю экскурсию, ходили мы с ней по аптеке чуть ли не час. Когда она узнала, что моя бабушка занималась травами, провизора прорвало на воспоминания. Оказывается, во время войны, она, тогда еще фармацевт по образованию работала в одной из Ленинградских аптек, и летом занималась сбором лекарственных трав, вместе со своими коллегами, ухитряясь в городской черте собирать их тоннами.

Когда мы зашли в блок, где в стерильной половине готовились растворы, а в большом зале напротив получали дистиллированную воду, на стене там висели два дистиллятора, посредине зала стоял медный, пузатый бидистиллятор, чем-то напоминающий восточный кувшин, только гораздо большего размера, Анна Тимофеевна с горечью призналась:

– Мы в блокаду даже мечтать о такой роскоши не могли. Воду для растворов кипятили в кастрюлях, чанах. Дистиллированной воды днем с огнём было не достать. Да, что говорить, мы сфагнум для перевязок собирали. Бинты по нескольку раз стирали, кипятили и снова пускали в дело.

При этих словах, я подумал:

– Повезло тебе Анна Тимофеевна, не доживешь ты до бинтов капиталистической России, которые даже один раз использовать проблематично. Иосиф Виссарионович таких бы производителей сразу к стенке поставил.

Две санитарки, меняющие стеклянные бутыли под дистилляторами с любопытством поглядывали на нас, пытаясь понять, почему перед этим юнцом так заливается провизор-аналитик Семенова, которую они боялись больше чем заведующего из-за её дотошности и вредности.

Долго в недоумении они не находились.

– Девочки, я вам помощника привела, – пояснила наше появление провизор.

– Практикант из медучилища, до обеда будет у вас работать. Вы уж не давайте ему лениться. Парень молодой, здоровый, кровь с молоком.