Весна новой эры (СИ) - Семенов Игорь

- Сегодня, значит, на ужин по кусочку перца съедим, - раздевшись и умывшись, подошла к окну Вика.

- Созрел? – поинтересовался Михаил.

- Ну почти, - усмехнулась девушка. – Чуть-чуть не считается!

Ну да, выращивать на окне овощи стало этакой новой тенденцией… Того, что выдается по карточкам, еле хватает на то, чтобы не протянуть ноги от голоду, а людям-то хочется большего! Вот и сажают в горшках овощи… Обычно – огурцы, редиску, помидоры, но иногда и морковь с клубникой. Это новшество уже даже успело в анекдоты войти! «А ты какие цветы выращиваешь – редиску или помидоры?»

Впрочем, по мере увеличения количества теплиц выдача продовольствия по карточкам стала потихоньку увеличиваться… Ну, в основном, как раз в плане тех самых овощей и даже появившихся недавно тепличных ягод. Последние, правда, выделялись на детей – их давали в школах раз в неделю… А вот небольшое количество сухофруктов из старых запасов выделялось всем! Опять же – как источник витаминов…

А вот сам ужин – опять все та же изрядно всем надоевшая картошка, на этот раз тушеная, к которой прибавили рыбных консервов албанского производства. Тоже практически привычное дело – сейчас рыбу ловят или в Средиземном море, на Дальнем Востоке да в Иране. Да еще летом к этому прибавляется Балтика и Северное море… Но с Дальнего Востока к ним везут, в основном, мороженную рыбу в рефрижераторах, из Ирана – в Сибирь и Среднюю Азию. Выловленное в Каспийском и Черном морях так и овсе остается где-то поблизости. А им вот почему-то консервы достаются преимущественно именно албанские – хотя какие они нафиг албанские? Просто туда отправили оборудование с нескольких заводов с севера страны, а к ним в придачу и работников с семьями. Сами-то албанцы что поймали, то практически сразу и сожрали… Но ведь на этикетке было написано, что произведено в городе Влёра Народной социалистической республики Албания? Вот и прозвали «албанкой»!

- В этом году можно будет на огороде что-нибудь посадить, - вдруг за ужином произнесла мать Михаила.

- А ведь и впрямь! – удивившись тому, что самой до того в голову не пришло, согласилась с ней Вика. – Это, выходит, скоро копать пора будет…

Ну да… в прошлый год на огородах снег кое-где так и вовсе не сошел, в тени домов он пролежал тогда все лето и ушел под новую зиму… А даже где и сошел – максимум мелкую моркошку на еду можно было вырастить. Как раз когда они приехали с юга – ее и выкопали. Но в этом-то году уже и что посолиднее можно будет посадить.

Вот только почему-то в мыслях Михаила сейчас все больше крутился не огород, а недавние слова Вики. Ее убежденность в неизбежности победы социализма, что советским людям нипочем любые трудности, что никакие враги не смогут им помешать… И ведь у него в прошлой жизни тоже сначала были похожие мысли. И не только у него – у многих! Да – можно сказать, что доверие народа к партии и правительству подорвал Хрущев с его заявлением про «культ личности» и десталинизацией, с его непродуманными реформами. И это отчасти правда! Да, доверие к проводимой правительством политике и впрямь поубавилось… И все же его оставалось еще достаточно много! Что уж говорить – люди искренне верили, что вот совсем скоро они будут жить при коммунизме! Надо только вот еще чуть-чуть постараться!

Но потом все как-то медленно начало скатываться в этакое застоявшееся болото, трясину… Все более бессмысленной и беззубой становилась пропаганда. Все больше идеи об обществе социальной справедливости превращались в непонятно что… Все больше идеология превращалась из «руководства к действию» в бессмысленную болтовню, в бесполезные догмы, которые нередко устарели еще век назад… Идеи социализма, коммунизма постепенно превратили в своего рода новую религию. Партия все больше и больше поменяла собой государственные функции и превращалась в замкнутый клан. А руководители…

Убежденных в своей правоте и готовых бороться за достижение поставленных ими целей Ленина, Сталина, даже Хрущева, который хоть и немало наломал дров, но наломал их «от чистого сердца», будучи убежденным в своей правоте, сменил сначала слабохарактерный Брежнев, которым вертели как хотели преследующие исключительно свои цели «дружки-товарищи», а затем и уже откровенны предатели… Андропов, Горбачев, Ельцин – все они были частью одной системы, которая и уничтожила страну. Тех, кто хотел иметь не только власть, но и собственность. Хоте творить что угодно и не нести за то никакой ответственности. Для кого даже формальное существование социалистической системы становилось угрозой их благополучию.

Ни Горбачев, ни Андропов, ни Ельцин или «младореформаторы» не прилетели с Луны или Марса. Они выросли в СССР, поднялись наверх в рамках существовавшей партократической системы, и во многом стали олицетворением допущенных при создании той системы принципиальных просчетов. Сама система вырастила своих же могильщиков. И пусть в этом мире все несколько иначе, пусть основная власть принадлежит Совету Министров и советским, а не партийным органам, а партия занимается вопросами идеологии и развития марксистской науки, но… Хватит ли этого для того, чтобы не допустить развала страны? Даже с учетом того, что здесь и не осталось серьезных капиталистических конкурентов…

ГПЗ-3 работал в три смены, выпуская миллионы подшипников каждый год… Хоть с началом Долгой зимы номенклатура выпускаемых изделий сократилась из-за «консервации» целых отраслей промышленности, но общий объем производства лишь вырос! Производственный процесс прерывался лишь на обед да пересменку… Вот и Петька сейчас работал тут, точил заготовки под подшипники, которые затем отправят на авиазавод, аббревиатуру которого в последний год все чаще расшифровывали как «Саратовский автомоторный завод». Хотя это тоже было неправильно… Ведь он производил еще и тепловозные дизеля, и некоторую другую менее массовую продукцию.

Твою ж дивизию! Как он ненавидел нынче американцев, из-за которых вся его жизнь, все планы пошли коту под хвост! А ведь как оно хорошо было тогда, в школе… Жили, мечтали… Он так собирался выучиться в политехе и пойти работать инженером в какое-нибудь НИИ, но увы. Отработать смену на заводе, потом еще ехать на учебу, и все это с постоянным, хотя уже и ставшим привычным чувством голода… Михан вон с его Викой как-то умудряются, но ему оно, увы, не по силам. Он и так приезжает с работы домой и буквально валится с ног. Как же он все же устал! Но надо… Увы, надо. Если хочешь выжить…

Установив в патрон очередную заготовку, Петька уже привычно продолжил точить заготовки. Проточить, проверить, отрезать, торцануть… Работа не такая уж сложная, но такая однообразная и надоедливая! А Петьке-то хотелось не этого, ему бы что-нибудь более «творческого», где не было бы этого однообразия… Не просто ж так инженером хотел быть! А еще внимательность нужна… А ведь когда точишь одну за другой типовые детали, то постепенно внимание теряется… Недавно так целую серию заготовок в брак загнал – хорошо, что хоть в исправимый. Премию с него снимать не стали, за то потом после работы два часа на их доработку угрохал… Хорошо еще что хоть станок нашелся свободный. У ремонтников…

- Пузырь нам должен будешь! – посмеялся по этому поводу мастер ремонтного участка.

На самом-то деле оно было шуткой, все же свои люди-то, привыкли помогать друг другу… Но вот на грустные мысли натолкнуло. Хоть Петька и не был особым любителем выпить, но по праздникам – почему бы и нет? Только сейчас и пить-то особо нечего было… В немногих действующих магазинах можно было купить разве что «деревяшку» - так прозвали в народе появившуюся в прошлом году водку из гидролизного спирта. Можно, правда, нагнать самогонки, но тогда нечего жрать будет. Хотя про таких придурков порой доводилось услышать… Перегонят свой паек на выпивку, а потом есть нечего! На одном-то обеде из столовой не больно-то протянешь. Кто поглупее после этого шли воровать – и попадались… А за кражу продовольствия сейчас наказывают жестко. Не пристрелят при задержании, так отправят в Воркуту уголь копать… Ну а кто поумнее – те после такого «самогонного развлеченья» кое-как протянули до конца недели на одном хлебе, который выдавали ежедневно, да столовских обедах. И с выпивкой завязали… Ну разве что все ту же «деревяшку» стали пить.