Гай Орловский - Любовные чары

Она медленно пустила машину в крайнем правом, все еще не до конца уверенная, но на лице злость и жажда рискнуть крупно и бесшабашно проступают все заметнее.

– Да, – сказала она с вызовом, – да, я готова!

– А я готов всегда, – ответил Синенко за нашими спинами. – Как пионер, что готов всегда и на все.

Она буркнула:

– Когда человек готов на все – как-то страшно. Когда на все готов полицейский – даже и не знаю…

– Будет трудно, – заверил я с оптимизмом. – Но ты же любишь трудности?

– Нет, – отрезала она. – Не люблю!

– Женщина, – протянул я разочарованно. – Нет в вас романтики и священного безумства и жертвенности во имя чего-нить там. А это так прекрасно и возвышенно! А вы… ты тоже приземленная?

– Я работаю в полиции, – напомнила она ядовито. – Куда уж возвышеннее!.. То трупы, то… такие вот орлы. Так как ты хочешь это довести до конца?

Я указал большим пальцем себе за спину.

– Наш орел готов, а мы что, не демократы?.. Общество нам доверило защищать основы и столпы, так неужели мы не оправдаем? Кое-что нужно делать и не дожидаясь, когда руководство скажет «да». Оно скажет, только оно медлительное и осторожное, а мы – быстрые и шустрые.

– Прибавь, – велел Синенко. – А то остановят, начнут проверять, чего крадемся, что такое везем…

Автомобиль начал переходить с полосы на полосу поближе к левому ряду, все время наращивая скорость.

Выехали, как и в прошлый раз, за полночь. Как ни странно, волновались и мандражировали только Синенко и Мариэтта, а я, как пень, оставался невозмутим, хотя, конечно, это от дурости. Они оба понимают прекрасно, что нарушают, а я пока еще никак не проникнусь, что все всерьез, это со мной, вот в самом деле свалилось на меня… или сам как-то подсуетился, даже не ожидал, а оно возьми и случись…

Остановив машину за пределами видимости камер, мы заново оглядели здание, беспокойство забралось ко мне в душу и выпустило когти.

Здание осталось тем же, но за это время заменили дверь, на окнах уже металлические решетки, а над входом демонстративно смотрит во все стороны камера с множеством объективов, предупреждая, что на экранах вся улица.

– Быстро сработали, – сказала Мариэтта. – Значит, опасаются только конкурентов.

Синенко сказал невесело:

– Похоже, в самом деле не по зубам… Здание еще тех времен, да. Камеры просматривают не только подходы, но и всю улицу на несколько сотен метров. Дверь деревянная только с виду, а на самом деле там внутри стальные листы. Из автомата не пробить, пока с той стороны вас будут рассматривать в глазок…

– Глазок? – переспросил я. – А это куда?

– В очко, – пояснил он. – Так называли видеокамеры нулевого поколения. Можно было дать в очко, что значит – поставить фингал.

– Фингал? – спросила Мариэтта в недоумении.

Он поморщился.

– Ох уж это новое поколение… Таких слов уже не знают. Похоже, мы только облизнемся.

Я посмотрел по сторонам, указал пальцем в соседний двор, это же полиция, они не заметят нарушение культурности.

– А если взять вон тот бульдозер? Чего он там расстоялся? По-моему, он почти в неположенном месте.

– И что ты предлагаешь? – спросил он.

– Как служители порядка, – сказал я, – если вы в самом деле порядку служите, то вы просто обязаны отодвинуть его хотя бы на пару метров дальше от дороги. А то, ишь, раззагораживался!

Мариэтта промолчала, Синенко сказал скептически:

– Чужого не послушается. К тому же…. Ну отодвину, что толку?

– Не справишься с управлением, – пояснил я. – Разгонишься и со всей дури… ладно, отваги, врежешься своим стальным бараньим лбом в стену.

– А допуск?

– Старая модель, – сказал я. – Тогда, как мне чуется, еще не ставили сенсорной защиты.

– Точно? – спросил он. – Вообще-то я водил бронетранспортер, даже танком могу, так что с бульдозером справлюсь не хуже Марвина Химейера в Грэнби…

Мариэтта содрогнулась.

– Не вздумай!

Синенко ухмыльнулся.

– Какой же мужчина не обожает все ломать и рушить?.. Просто я не знаком с современными технологиями, могу ошибиться и в самом деле проехать лишние пару метров. Или пару сотен, у меня ж реакция с возрастом замедленная.

Продолжая держаться в тени, мы пробрались к брошенному бульдозеру, Синенко проверил систему управления, все работает и даже слушается, антиквариат рулит, Мариэтта на соседнее сиденье влезла первой, мне пришлось сесть ей на колени, она протестующе взмекнула, но Синенко уже врубил двигатель, старинный, дизельный, дал команду поднять ковш и сразу врубил максимальную скорость.

– Держитесь за что-нить…

Стена приближается, бульдозер уже мчится так, что дым из двигателя, как хвост за кометой. Я охнул, всегда считал, что эти стальные чудовища должны передвигаться только медленно и по-королевски важно.

Мариэтта уцепилась за поручни, я тоже напрягся за момент до удара ковшом в дверь.

Тряхнуло, но вовнутрь здания влетела не только дверь, но и кирпичные блоки с обеих сторон.

Мариэтта с силой ударила меня в бок.

– Чего сидишь?

– Уж и побалдеть нельзя, – ответил я.

Мы торопливо вбежали вовнутрь, уже знаем где что, Синенко ахнул:

– Да тут целый склад!.. Какой склад, здесь и цех…

Мариэтта, сразу ожив, прокричала:

– Все, вызывай спецназ!.. И весь наш участок!..

Синенко сказал зло:

– Опоздали!.. Да не они, это мы провозились.

На большом экране видно, как две машины на большой скорости подлетели к зданию со двора, из каждой выскочили по два человека и сразу же метнулись к двери.

– Не высовываться, – велел Синенко. – Они еще не видели, что мы сделали с их парадным. Потому можно бы попытаться даже арестовать…

Но в голосе звучало сильнейшее сомнение, да и Мариэтта только поморщилась.

– Иди за автомобилем, – сказала она, – мы выскочим, как только подгонишь.

– Это я мигом, – ответил Синенко. – Сидите тихо! Они до вас доберутся не скоро.

Он потихоньку отступил, я даже не заметил, когда он выскользнул из помещения, сердце мое колотится часто и сильно, я ощутил с предельной ясностью, что даже без разгону легко перепрыгну вот те столы, хотя размером с пинг-понговые, а когда пронесусь по зеленой ковровой дорожке к двери, что заперта, чувствую, смогу вышибить ударом ноги…

…и что вышибать придется.

Мариэтта оглянулась, лицо злое, как у готовой к смертельной схватке волчицы.

– Не двигайся, – велела она жестко. – И держись за мной.

– Ты альфа-самец? – спросил я в изумлении. – А я, дурак, считал что это я самец.

– Я полиция, – сообщила она высокомерно. – И вооружена.

– Я тоже, – сообщил я скромно.

Она распахнула глаза.

– Чем? Наглостью?

– Наглость тоже оружие, – согласился я. – Но у меня настоящий, а не твоя пукалка.

Она отшатнулась, пистолет в ее руке дернулся, я ощутил себя не очень, когда черное дуло взглянуло мне точно в переносицу. Сама Мариэтта выглядит потрясенной, глаза как у молодой совы, но ствол пистолета не сдвигается ни на миллиметр.

– Это, – прошипела она, – что… за?

– Потом пробьешь по базе, – сказал я нетерпеливо. – А сейчас держись за моей широкой, надеюсь, спиной. Могу чуточку вздуть крылья, чтоб тебе было спокойнее.

Она с ужасом смотрела на пистолет в моей руке, массивный и грозный, из таких на короткой дистанции с легкостью пробивают стандартные бронежилеты и даже кирпичные стены.

– Откуда он у тебя?

– В лотерею выиграл, – похвастался я. – Первый приз, как ты наверняка слыхала, семьсот миллионов долларов, второй – «Бентли» с золотыми дисками, а мне досталась эта мелочь… Конечно, трансчеловеку пистолет ни к чему, но гуманисту просто необходим, а так как я еще тот гуманист, то мне бы еще и автомат в руки да побольше… крупнокалиберные бывают?

Она прошипела с мукой на лице:

– Куда мир катится… Лотереи дурацкие… Миллионы долларов…

– Сотни, – уточнил я. – Но нужно давать людям надежду, верно?.. Чтоб не думали о переворотах. Богатому перевороты не нужны. А вот человеку с пистолетом в руке…

Она сразу насторожилась.

– Но-но! Я те дам перевороты. Но как… почему я не заметила… Покажи, где носишь!

Я повернулся, показал кобуру скрытого ношения.

– Видишь? У мужчин за века эволюции выработался инстинкт прятать от жены заначку во внутреннем кармане, не слыхала? Так что это просто наше врожденное.

Она сказала зло:

– Ладно, потом разберемся. Но все равно держись сзади. Я при исполнении, а ты темная конячка.

– Я лев, а не конячка. Что-то наш сержант задерживается…

Она буркнула:

– Что-то случилось. Если успели зайти и с этой стороны, то и мы попадем под огонь. Держись за мной!

– Щас, – ответил я. – Вот так прямо и пойду за твоей заячьей спинкой.