Curriculum vitae (СИ) - Васильев Сергей

– Значит, вы и есть Распутин? – кокетливо глядя на гостя сквозь длиннющие ресницы, проворковала красавица низким грудным голосом с очаровательным прибалтийским акцентом, меняя “ы” на “и” и протягивая ударные гласные.

Айвар, знавший его историю, быстро взял инициативу в свои руки и, не давая девушке смутиться из-за непонятной реакциии друга, повлек их к выходу из вокзала, тараторя от радостного волнения абсолютную чепуху.

– Инга, хочу сразу тебя предупредить, Григорий – старый солдат и не знает слов любви! Поэтому веди себя соответственно, не смущай гостя и следи за окружающей обстановкой. Из-за тебя уже несколько юношей врезались в вокзальные столбы, выворачивая голову.

– Окей, – блеснула знанием иностранных слов Инга и уже более сухим, деловым тоном обратилась к брату, – а тебя Зиедонис просил зайти в горком, и это срочно!

– Йохайды! – хлопнул себя по лбу Айвар, – совсем забыл! Слушайте, давайте сразу сейчас к нему. А то если в Юрмалу подадимся, обратно возвращаться уже точно не захочется…

– Нет уж, – капризно сморщила носик блондинка. – Решайте свои комсомольские дела без меня, а мне есть чем заняться. Адьё-ос!

– А она что, не комсомолка? – удивился Григорий, невольно провожая взглядом походку “от бедра”, усугубленную вызывающим разрезом на прямой юбке.

– Да куда ей! – махнул рукой Айвар, – со сборов и соревнований не вылезает. Через неделю опять в лагерь отправляется. Да она и без значка неплохо выглядит, согласен? – и толкнул Гришу локтем в бок.

Рижский горком комсомола располагался в двух сотнях метров от Старого города, напротив шикарного Дома Политпросвета и старинного парка Кронвальда, центр которого эклектично украшал модерновый “Молочный ресторан” над старинным, затянувшимся ряской прудом. Первый секретарь горкома, почтительно прозванный “шефом”, носил ослепительно белую рубашку с расстегнутой верхней пуговицей и слегка приспущенным галстуком, модную прическу с прямым пробором, имел такой же прямой взгляд и атлетичную фигуру, в которой угадывалось солидное спортивное прошлое.

– Айвар! Ну, наконец-то! – хлопнул он по плечу курсанта и, скользнув по Григорию, зацепился взглядом за наградную планку на кителе, – ого! Оттуда?

Распутин молча кивнул, разглядывая непривычный для комсомольского функционера интерьер кабинета, где на видном месте стояла шикарная импортная звуковая аппаратура для дискотеки с профессиональным режиссерским пультом, а стены были заклеены многочисленными плакатами набирающих популярность звёзд новой, перестроечной волны.

– Зиедонис! – пританцовывая от нетерпения, как молодой жеребец при одной мысли про овёс, жалобно заглянул Айвар в глаза секретарю, – что случилось, что за спешка? Нас ожидают горячие шашлыки под холодное пиво и теплое море. Ты хочешь испортить нам праздник?

– Наоборот, только усилить! – усмехнулся “шеф” и по-приятельски похлопал Айвара по спине, – долг платежом красен! Слышал такую пословицу? Ты ведь у нас флагман! Первенец! Можно сказать – образец. Когда я бегал, оформляя тебе направление ценного национального кадра в Академию, на меня все смотрели, как на белую ворону. А в этом году – смотри сколько, – и Зиедонис небрежно придвинул лист направления на учебу, плотно забитый фамилиями.

– Ну и что должен делать флагман? – безнадежно вздохнул Айвар.

– Как что, – развалился в кресле секретарь горкома, – конечно же, вести за собой и не отлынивать от общественных поручений! У нас 23 августа – мероприятие, и в связи с этим мне поручено мобилизовать всех активистов, правильно всё оформить, найти тех, кого будет слушать молодёжь, организовать транспорт, питание и культурный досуг, несколько интервью “до” и “после”, то есть проявить активность таким образом, чтобы показать, что именно мы являемся застрельщиками всего нового и злободневного, а не кто-то за рубежом. И тут такая удача! Да мне вас сам Маркс послал!..

– А что за мероприятие будет 23 августа? – прервал монолог секретаря Распутин.

– Дата подписания пакта Молотова-Риббентропа, – поморщился секретарь горкома, – в этот день националистические силы собирались устроить антисоветский шабаш, но мы перехватили инициативу и организуем Праздник Справедливости и Интернационализма. От Таллина до Вильнюса тысячи трудящихся возьмутся за руки и образуют живую цепь. Она будет олицетворением дружбы народов и символом борьбы за справедливость. Здорово?

Секретарь горкома бросил на стол карандаш и победно посмотрел на курсантов.

– Ну а мы-то чем можем помочь?

– Военные люди – это порядок, четкость и скрупулезное выполнение приказов, чего нам всегда не хватает, – вздохнул Зиедонис. То, что в момент организации мероприятия будет бардак – даже не сомневаюсь, вот и надеюсь на ваши организаторские способности. К тому же, вы еще и будущие врачи, что особенно важно при крупных скоплениях людей. А если найдете время дать интервью для прессы и рассказать о своем героизме, – секретарь кивнул на китель Григория, – то будет вообще великолепно. Причем сразу предупреждаю – нас не интересуют фанфары. Наоборот! Беспощадная критика всего, что не соответствует чаяниям трудящихся! Выявление недостатков, восстановление попранной справедливости, свободы и независимости – вот что ждут от нас широкие народные массы. У вас ведь есть что-то, чем вы недовольны? – закончил он, обращаясь уже напрямую к Григорию.

– Конечно есть, – задумчиво произнес Распутин и придвинул поближе список фамилий “направляемых на обучение ценных национальных кадров”, - и очень много! Например, я считаю неправильным и несправедливым, что в направлении на учебу в московские ВУЗы присутствуют только латышские фамилии. И это в республике, где половина – нелатыши. Где же тут равенство? Разве это справедливо?

– Интересно… – секретарь встал, прошелся по кабинету, погладил режиссерский пульт, щелкнул тумблером, вернулся на место и открыл стеклянные дверцы шкафа, заставленного книгами. – Скажите, а вы комсомолец?

– Да, а что?

– А то, что стыдно комсомольцу не знать работы Владимира Ильича Ленина, который очень подробно писал на эту тему. Секунду… Да, вот тут! “К вопросу о национальностях или об «автономизации»” – 1922 год. Слушайте.

”Поэтому интернационализм со стороны угнетающей или так называемой «великой» нации (хотя великой только своими насилиями, великой только так, как велик держиморда) должен состоять не только в соблюдении формального равенства наций, но и в таком неравенстве, которое возмещало бы со стороны нации угнетающей, нации большой, то неравенство, которое складывается в жизни фактически. Кто не понял этого, тот не понял действительно пролетарского отношения к национальному вопросу, тот остался, в сущности, на точке зрения мелкобуржуазной и поэтому не может не скатываться ежеминутно к буржуазной точке зрения.”

Как видите, Ленин с Вами не согласен и никакой несправедливости в том, что направления в столичные ВУЗы выдаются только латышам, он не видит. Даже больше. Обвиняет тех, кто с этим не согласен, в мелкобуржуазности. Так вы еще будете настаивать на своей точке зрения?

Последние слова Зиедонис специально произнес насмешливо, давая понять, что он, если что, может и доложить по партийной линии о выявлении мелкобуржуазных взглядов у одного из курсантов Академии, а это могло привести к самым серьезным оргвыводам. В кабинете повисла неприятная пауза, прервать которую решил сам хозяин.

– Ладно, – хлопнул ладонью по столу секретарь, – купайтесь, загорайте, отдыхайте. Никуда привлекать вас не буду. Ограничимся малым джентльменским набором. С тебя, Айвар – отчет по учебе в Академии, встреча с активом и интервью. 23 августа приходите на мероприятие. Оно, кстати, будет называться Балтийский Путь. Символично, правда? Сразу навевает про наш бронепоезд…