Глен Кук - Жатва восточного ветра

– Все кончено, лорд Ссу-ма. Все действительно кончено. Пошли.

Мать и сын прошли мимо него. Ших-кай посмотрел им вслед. Как только двинулся он, тут же пустились в путь король и чародей. Командующий оглянулся и увидел, что шествие замыкает Мгла и женщина в белом. Женщина скорее плыла над землей, нежели шагала.

Настороженность оставила Ших-кая, и он почувствовал себя опустошенным и даже слегка разочарованным. Выходит, он и сам не подозревал, в каком напряжении пребывал вплоть до этого момента…

Все началось неожиданно. Он не чувствовал никакой опасности вплоть до того момента, как маму отшвырнуло прочь, а сам он впал в столбняк. Еще через мгновение на него опустилась черная сфера.

Воздух как будто взорвался. Ших-кай уже встречался с подобным явлением во время катастрофы на Тусгусе.

– Госпожа! Принцесса!

Вартлоккур бросился вперед и подхватил женщину прежде, чем та упала. Рагнарсон, чуть ли не с магической быстротой обнажив меч, стоял в боевой позе, рыча проклятия на каком-то западном языке.

– Остановись, Этриан! – взвизгнула Мгла, и Ших-кай услышал в этом выкрике голос женщины в белом.

Тервола плечом толкнул юношу. Тот остался недвижим, как скала. Тервола вцепился пальцами обеих рук в его окаменевшее горло.

На стене Лиоантунга возникло какое-то движение. Телохранители прыснули в разные стороны. Западный король ревел, словно разъяренный буйвол. Его меч со свистом рассек воздух над головой Ших-кая.

Этриан яростно рванулся. Ших-кай упал, а поднявшись, увидел, что Рагнарсон рассматривает разрубленную на две части стрелу баллисты. Мгновенный удар меча сбил её со смертельной траектории.

– Теперь я твой должник, человек с запада, – сказал Ших-кай и посмотрел на Этриана.

В глазах молодого человека он увидел лишь безумие. Его мать рыдала на груди у чародея. Рот юноши вдруг стал медленно открываться.

Из-за спины Ших-кая выступила женщина в белом, и далекий голос произнес:

– Этриан… О, нет! Это – не Этриан. Это – Величайший! Каменный бог овладел Этрианом.

– Невозможно! – выпалил Ших-кай. – Мы уничтожили его.

Это сделали Хсу Шен, Пан-ку и он сам. Но уничтожили ли они его?..

Вартлоккур нежно передал свою жену на попечение Рагнарсону. Часть прежнего доверия между ними, видимо, ещё сохранилась. Чародей едва заметно двинул рукой, и Нерожденный подлетел ближе.

– Нет, – сказала женщина в белом. – Я создала его когда-то и лишь я смогу с ним покончить.

Лицо Этриана исказила страшная гримаса, порожденная яростной борьбой двух сил, развернувшейся в его душе. Рот юноши широко раскрылся и Этриан начал делать глубокий вздох. Несчастный изо всех сил пытался поднести руки ко рту, но не мог преодолеть сопротивления чужеродных сил. Ладони, пульсируя, остановились в нескольких дюймах от губ, словно наткнувшись на невидимую преграду.

Воздух вокруг них затрепетал так, как это случилось перед началом катастрофы на Тусгусе. Ших-кай, согнувшись, захватил пригоршню земли и, бросившись вперед, сунул её в открытую пасть Избавителя. Свободной рукой командующий нанес Этриану мощный удар грудь и услышал, как хрустнули кости юноши.

Все пространство вокруг заполнил крик Сахманан. Крик казалось, раздавался отовсюду и в то же время ниоткуда. Он походил на стон, вырвавшийся из груди тысяч матерей, когда те вдруг узнали о гибели своих сыновей в страшной войне, которую затеял на западе лорд Куо.

Бледный как смерть Этриан повернулся к ней лицом и, держась за грудь, прохрипел:

– Сахманан! Нет! Умоляю… Я одарю тебя всем могуществом, которое раньше отдал ему… Я дам тебе весь Мир. Ты станешь его владычицей.

Стон нарастал, все больше напоминая оплакивание покойника. Ших-кай закрыл ладонями слуховые отверстия маски, но заглушить этих стенаний не смог.

Избавитель широко открыл рот, и из него хлынула черная жижа. Затем он снова начал втягивать в себя воздух.

Стоны Сахманан превратились в трубный глас. Этриан замер. Затем он задрожал, заколебался и завертелся вокруг собственной оси, распавшись на два ясно видимых Этриана. Один из них казался черным отражением. Вокруг светлого Этриана возникла светящаяся аура. Светящееся поле стало вращаться и ярким, небольшим смерчем подниматься в небо. Вскоре перед ними остался лишь черный Этриан, который, покачиваясь, снова начал открывать рот.

Но в этот миг на сотканного из тьмы юношу обрушился огненный поток. В небо взмыли сверкающие брызги и поднялись клубы дыма, которые тут же уносил ветер. Затем… Затем раздался грохот, и останки Этриана прикрыло черное, ревущее облако.

Ших-кай услышал вопль отчаяния. Точно такой крик он слышал, когда швырнул ларец в портал на острове. Там, где стоял юноша, земля дрогнула и начала светиться, а на небе над этим местом образовался огромный сверкающий купол.

– Он ушел, – сказала женщина в белом. – А если ушел он, то должна исчезнуть и я. Мы больше вас никогда не побеспокоим. – Хотя ветер не стихал, её платье перестало развеваться. Повернувшись к рыдающей на груди Рагнарсона женщине, Сахманан продолжила: – Я очень сожалею. Скажите ей, что мне очень жаль. Я никому не хотела причинять вреда. Просто мне никогда не хватало силы воли на то, чтобы…

Ших-кай перестал её слышать. На женщину опустилось светящееся покрывало.

– Вы прощены! – крикнул Ших-кай и, обращаясь к Мгле, спросил: – Принцесса, с вами все в порядке?

– Да. Лишь немного потрясена. А я думала, что вы с ним разделались.

– Я тоже так считал. Мы бросили божка в тоннель перехода, не имевшего портала выхода. Не понимаю, как он смог оттуда выбраться.

Чародей Вартлоккур наконец заговорил. В его голосе можно было услышать легкое презрение.

– Попробуйте рассуждать логично, лорд Ссу-ма. В потоке перехода время отсутствует так же, как и смерть. Теперь мы, наконец, знаем, чем являлось ужасное Нечто, обитавшее в тоннелях перехода с того момента, когда Туан Хуа открыл первые порталы. Божок, оказавшись в тоннеле, ожил и начал путешествовать взад и вперед по столетиям, охотясь на путешественников. Выбрав, возможно, случайно тот момент, когда Этриан совершал переход, он вселился в мальчика и впал в спячку. Через некоторое время он проснулся. Кстати, почему вы решили, что мальчик легко поддался безумию зверя? Этриан был не таков. Если бы он не обладал жизнеспособностью и упорством своего отца, то уступил бы божку быстрее и более полно.

Вартлоккур повернулся, принял жену из рук Рагнарсона и сказал:

– Прости меня, дорогая. Я лишь хотел тебя защитить.

– Ты совершил ошибку, Варт. Тебе не следовало меня так оберегать. Я не ребенок. Если бы мы явились сюда раньше, то могли спасти его.

Взгляд чародея был полон боли.

Ших-кай посмотрел на черное облако, опустившееся на павшего Избавителя, и попытался нащупать в себе хоть какие-нибудь признаки душевного подъема. Ничего, даже отдаленно напоминавшего радость, он обнаружить не смог. Война закончилась победой, но у командующего было такое чувство, будто он её проиграл. Ших-кай медленно побрел к городу. За ним последовали все остальные, кроме женщины-иностранки. Та осталось рядом с местом гибели сына.

Таси-Фенг поспешил навстречу Ших-каю.

– Лорд… – пролепетал он. – Ваш человек… Пан-ку…

– Что? – спросил Ших-кай. Ноги почему-то перестали держать его.

Пан-ку лежал на баллисте, из которой была выпущена последняя стрела. Та стрела, которую отразил Рагнарсон. Горло ординарца было перерезано от уха до уха. У ног Пан-ку валялись останки почти полностью разложившегося тела.

– Он умер, пытаясь защитить вас, лорд, – произнес Таси-Фенг.

На внутренней стороне драгоценных глаз маски Ших-кая появились пятна влаги. Он не стал поправлять Таси-Фенга. Каменный зверь сумел отомстить. Он убил Пан-ку и затем заставил мертвеца выпустить смертельный заряд в своего бывшего господина.

– Он был для меня как сын, лорд Лун-ю. Как сын и брат. Мы проводим его в последний путь так, как провожают героев.

Ших-кай, сгорбившись и опустив плечи, наблюдал за восходом солнца.

– Лорд Ссу-ма Ших-кай, сын свинопаса, командующий армиями, победитель в Восточной Войне, – пробормотал он и презрительно фыркнул.

Непанта, преодолевая страх, приблизилась к черному, светящемуся облаку. Женщина углубилась в себя, пытаясь понять, что означает для неё это утро. Несмотря на все усилия, она не обнаружила в себе никаких чувств, только чувство щемящей пустоты. Кроме того, она ощущала некоторую горечь оттого, что Вартлоккур так долго скрывал правду. Впрочем, и это ничего не меняло. Этриан был потерян с того момента, когда эти дьяволы из Праккии заставили мальчика войти в портал.

Ей некого винить, кроме себя. Разве не она поставила себя и сына в безвыходную ситуацию?

Сквозь темный столп начали пробиваться лучи солнца, и тьма стала рассеиваться. Женщина в белом превратилась в слабое мерцание воздуха, которое возникает над разогретым солнцем камнем. Сияние в том месте, где упал Этриан, постепенно гасло, превращаясь в белесый туман и влагу.