Сергей Шведов - Владыка Асгарда

– А темник Хмара, – напомнил асу биармец. – Тоже с малых лет был рядом с Яртуром. Из одной чашки с ним ел, из одного кубка пил. – Страсть к женщине его сгубила, – буркнул Бутуй.

– А с чего ты взял, что страсть друда уступит страсти орлана? – спросил с усмешкой Ермень.

Может и не уступит. Вот только в предательство Шемякича Бутуй все равно не верил. Не верил и все тут! Но если это не предательство, то что тогда? Стечение обстоятельств? Несчастный случай? Хитрость? С чего это еще молодому и полному сил внуку Слепого Бера вздумалось умереть? Его и прежде не раз пытались отравить, а покушений на него и вовсе было без счета. Ведь он ушел даже из Браниборского детинца, где полегли все его ближники. Ушел, между прочим, с помощью того же Шемякича. А потом месяц отлеживался под крылом у темника Бекаса. У того тоже была возможность предать кагана, но Бекас этого не сделал. Остался верен Яртуру в тяжкий для того час, но на тризну по ушедшему другу почему-то не явился. Тоже случайность?

– А где князь Волох? – спросил Бутуй Ерменя.

– Не знаю, – растерянно отозвался тот. – Вроде обещал быть.

Обещал, но передумал. А ведь Яртур его единственный сын. И хотя они почти всегда пребывали в ссоре, но смерть обычно примиряет даже самых лютых врагов. Это позор для бера, не прийти на тризну по умершему родственнику. А князь Волох всегда придерживался дединых обычаев. Так почему же именно сегодня он решил их нарушить? – А я, пожалуй, останусь, Ермень, – неожиданно даже для себя сказал Бутуй. – Не хочу бросать единственного сына в трудный для него час.

– Твое право, – развел руками биармец. – Думаю, Турица тебя не прогонит.

Боярин Бренко, задремавший, было, после четырех опустошенных кубков, открыл глаза и с изумлением уставился на белобрысого человека средних лет, как раз в это мгновение возникшего на пороге. В зале было уже довольно темно, многочисленных светильников не хватало, чтобы рассеять тьму. Тьма затаилась по углам огромного помещения и поэтому зал, знакомый Бутую и Бренко едва ли не с детства, казался чужим. Впрочем, это еще не повод, чтобы впадать в оцепенение при виде залетного молодца с горящими как у безумца глазами.

– Это демон! – зашипел потрясенный Бренко. – Тот самый, что вступил со мною в магическую связь.

– Какую еще связь?! – шикнул на боярина Бутуй. – Ты что несешь?

– Только тогда он был рогат и ликом ужасен.

– Это Студень, – тихо произнес Ермень, – сын Турицы и тролля Ильма. Едва ли не главный участник магического обряда.

Студень обвел взглядом зал, словно выискивал врага, и произнес только одну фразу:

– Она уже здесь.

Княгиня Турица медленно поднималась из-за стола, и по ее лицу разливалась мертвенная бледность. Наступившая в зале мертвая тишина давила на уши с такой силой, что у Бутуя закружилась голова, а лоб покрылся мелкими капельками пота. Боярин в это мгновение пожалел, что не покинул Асгард, поддавшись безумному порыву. Он вдруг осознал, что Ермень не шутил, и грядущая ночь действительно станет самой жуткой в жизни едва ли не всех людей, присутствующих в этом зале.

– Откройте окна! – крикнула Турица. – Здравные чары царице ночи и ее свите.

Узкие, похожие на бойницы окна Срединной башни замка Асгард распахнулись настежь как бы сами собой, и вместе со свежим воздухом в зал ворвалась большая черная птица. Бутуй, икнувший от ужаса, с изумлением наблюдал, как черный лебедь превращается в женщину, поразительной красоты. Судя по всему, это была Морана. А следом за ней в окно впорхнули десятки гарпий, в один миг заполнившие огромный зал. Потрясенный Бутуй не сразу заметил среди гарпий рогатого беса, черного как сама земля, но с удивительно знакомым лицом. Бес, похоже, исполнял в этой жуткой компании довольно жалкую роль, ибо единственный из всех не получил из рук княгини Турицы здравную чашу.

– Это же боярин Влад! – взвизгнул Бренко, чем едва не нарушил торжественное течение колдовского обряда. А то, что этот обряд начался, ни у кого из присутствовавших не было ни малейшего сомнения. Присмотревшись к черному бесу, Бутуй решил, что обезумевший маг, пожалуй, прав, и что участь несчастного Влада оказалось еще страшнее, чем думали его знакомые.

Богиня Морана вскинула над головой сосуд, в котором боярин Ермень опознал жар-цвет, благо ему довелось не раз держать его в руках. Взгляд, которым княгиня Турица смотрела на бесценный дар, был воистину страшен. Бутуй невольно попятился назад, когда рука дочери царя альвов потянулась к божественному сосуду. Упасть боярину не позволила стена, в которую он уперся спиной и затылком.

– Я же говорил! – вскрикнул Бренко. – Он демон…

Закончить фразу безумному магу помещал Ермень, зажавший ему рот рукой. Но биармец не мог помешать страшному превращению Студеня, которое началось сразу же, как только его мать откинула крышку священного сосуда. Руки и лицо сына тролля покрылись шерстью, а голову украсили огромные рога. В лице Студеня уже не было ничего человеческого, а звериный оскал его клыков поверг Бутуя в ужас. Изменилось, впрочем, не только лицо Студеня, но и его тело. Оно увеличилось в размерах раза в полтора и чудовищные, нечеловеческие мышцы с треском разодрали его одежду. – Я готов, матушка, – произнес демон голосом, от которого у Бутуя волосы зашевелились на голове.

– Богини и ведуньи, – воскликнула Турица, – возьмите за руки своих избранников.

Вид у избранников был весьма бледный, как успел заметить Бутуй. А князь ашугов Буслав и вовсе едва не потерял сознание, когда Турица протянула ему свою руку. Нельзя сказать, что эта твердая рука вернула Буслава к жизни, но на ногах он устоял и даже сделал первый неуверенный шаг в неизведанное. Мортимир держался куда спокойнее, но его белый кафтан сразу же стал черным, как только он встал рядом с богиней Мораной. По сравнению с чудовищным превращением Студеня, это можно было счесть мелкой неприятностью, но она почему-то напугала княгиню Лелю, которая бросила на Шемякича взгляд, полный ужаса и мольбы. Похоже, княгине, увлеченной магическими обрядами, только сейчас пришло в голову, что она может потерять сына навсегда. А Бутую в это мгновение показалось, что мистерия Обновления, скорее всего, пойдет совсем иначе, чем думали ее вдохновители, и что темная сила, которую княгиня Турица и ее союзницы призвали себе на помощь, слишком своевольна, чтобы подчиняться простым смертным. Бутуй боялся, что княжна Злата, чего доброго, выберет в спутники его, но, к счастью для боярина, у дочери покойного князя Велемудра нашелся на эту роль другой человек. Витязь Лют с охотою взял в свою сильную ладонь изящную ручку легкомысленной княжны.

Процессия двинулась в подвал вслед за демоном Студенем, уверенно отсчитывающим ступени в преисподнюю. Следом за сыном тролля шли Турица и Буслав, за ними – Морана и Мортимир, далее – Девана и Божидар. Леля и Злата рука об руку с витязями Шемякичем и Лютом двигались за божественной Триадой след в след, как это и положено ведуньям, а замыкали процессию бояре Бутуй, Ермень, Бренко, витязь Гнеус и княжич Ратмир. Гарпии, сложив перепончатые крылья и выстроившись в цепочку, шествовали чуть в стороне от основной группы, словно бы прикрывая ее от возможных неприятностей. Черный бес болтался где-то в хвосте, и на глаза боярам больше не попадался.

– Тебе-то зачем понадобилось участвовать в Обновлении? – свистящим шепотом спросил Бутуй у воеводы.

– Молчи! – едва слышно выдохнул Гнеус. – Сейчас не время для вопросов.

Бутую ничего другого не оставалось, как прикусить язык и спуститься в подземелье Асгарда вместе со всеми. Почерневший череп титана Аримана сразу же бросился боярину в глаза, как только он переступил порог зала, украшенного чудовищными личинами. Рядом с черепом стоял гроб кагана Яртура, отделанный золотом и драгоценными каменьями. В этом склепе было светло как днем, но где находится источник света, выяснять Бутую было недосуг. Таинство Обновления вступило в решающую фазу. Это было видно и по лицу Турицы, и по горящим глазам ее сына. Первой к священному сосуду припала Турица. Потом из него отпили Морана и Девана. Бутуй ждал чудесных превращений, но ничего пока не происходило. Если не считать того, что с плеч женщин стала сползать одежда, обнажая прекрасные тела.

– Порадуем богинь нашей страстью, – воскликнула Турица и вскинула руки к потолку. Страсти было с избытком, Бутуй даже взмок, наблюдая за бесчинствами, творимыми богинями, ведуньями и их избранниками. Впрочем, увидеть это картину во всех ужасающих подробностях ему мешали гарпии, окружившие беснующихся людей плотным кольцом. Оргия длилась едва ли не целую вечность, но без видимого взгляду результата. Бутуй уже решил, что попытка княгини Турицы обрести божественное величие закончилось провалом, как вдруг боярин Бренко, стоявший рядом, схватил его за руку:

– Это они, боярин! Богини идут к нам из мира Прави.