Александр Якубович - Проект «Око»

Взгляд пленника оторвался от камеры и сместился кудато в сторону, за кадр. Если до этого мужчина переминался с ноги на ногу, чегото ожидая, то теперь замер и, казалось, даже не дышал. В этот момент закадровый голос вернулся.

– Один из основных инстинктов любого живого существа – избежать вреда для своего организма и, соответственно, боли. Главная цель, определенная для нас эволюцией, – выживание. Но мы продвинулись настолько далеко, что теперь можем подавлять даже эти инстинкты и заставлять людей делать противоестественные для них вещи. Оператор?

В этот момент пленник резко повернулся и вышел из кадра. Менее чем через минуту он вернулся с ножом в руках.

– Еще один из базовых инстинктов – это размножение, – продолжил голос. – Как видите, у подопытного в руках нож. Сейчас он самостоятельно нанесет себе увечье. Начинаем!

Как голос замолк, секунд десять ничего не происходило. Потом пленник дернулся и начал спускать штаны. После он схватил себя за пенис и внезапно несколькими резкими движениями отрезал его ножом, который держал в руках. Хлынула кровь, быстро заливая ноги бедняги, пропитывая спущенные штаны и собираясь в лужу перед ним. Он не двигался, так и стоял: в одной руке нож, в другой отрезанный им же член.

– Продолжайте, пока не сказалась потеря крови, – сказал голос.

Пленник вновь дернулся и разжал руку, в которой держал отрезанный орган. Тот ошметком упал на пол, а сам подопытный тем временем уже резал себе мошонку. Через несколько минут у его ног собралась большая лужа крови, беднягу стало шатать, и он рухнул на пол, так и не выпустив из окровавленных пальцев то, что делало его мужчиной.

– Подопытный потерял сознание изза значительной кровопотери. Как видите, все приказы, данные ему участником нашей программы, он выполнял беспрекословно, – продолжал тем временем человек за кадром.

Оливер быстро пролистал остаток видео и увидел еще несколько извращенных казней. В одной мужчина отрезал себе пилой руку, в другой – вогнал спицу в глаз. Пленники калечили сами себя: выбивали зубы молотком, вскрывали сами себе животы. Все это сопровождалось хладнокровными комментариями закадрового голоса. Но одно во всем этом было неизменно – полная отрешенность несчастных и никаких колебаний. Дойдя почти до конца, он опять услышал уже знакомый голос ведущего:

– При всех преимуществах проекта «Око» у него есть один недостаток: рядовые участники программы – операторы – способны взять под полный контроль человека либо при прямом визуальном контакте, либо, когда контакт отсутствует, если примерно известно местоположение объекта, – группой в дватри человека на расстоянии не более сотни метров. Однако у нас есть два экземпляра, полевые испытания которых намечены на ближайшее время в составе армейских рейдов в Гетто. Надеемся, с ними мы выйдем на качественно новый уровень.

Видео закончилось. В комнате воцарилась тишина. Мэтт наблюдал за реакцией Оливера и не встревал, позволяя ему осмыслить происходящее.

– Сколько у нас времени? – наконецто спросил Оливер Мэтта.

– Они уже провели испытания своих экземпляров, о них тебе рассказал Мелкий в баре, – сказал Мэтт. – Насколько нам известно – это две девушки в сопровождении конвоя в полной амуниции. Ближе чем на двести метров к местам столкновений они не подходили, но и этого хватило, чтобы по Гетто прокатилась волна убийств и самоубийств. Оливер, парни просто поднимали стволы и сносили себе головы, стреляли в спину товарищам. Потери бригады Томми чудовищны. А девчонок было всего две.

Оливер замолк. Обдумывая чтото, он смотрел на папки с документами, а после спросил у Мэтта:

– А там что?

– О, друг мой, там есть форменные записки старины Менгеле.

– Кого? – не понял Оливер.

Мэтт тяжело вздохнул и ответил:

– Йозеф Менгеле… Ай, не важно. Твое поколение уже этого не знает. Не важно. Возьми почитай, вторая папка.

Оливер, немного подумав, взял предложенную Мэттом самую пухлую папку из стопки и открыл на первой странице.

– Начало можешь пролистать, сейчас важнее, чтобы ты вник в суть, – сказал Мэтт. – Начни гдето с восьмой страницы, ближе к тысячному дню, там конец перевода записей.

Оливер пролистал до указанного места – оно оказалось чуть дальше, на одиннадцатой странице, и начал читать:

«День 975

Сегодня покончил с собой еще один сотрудник НИИ из тех, кто рискнул остаться. Еще одно тело отправилось в крематорий. Я не смею их винить – тех, кто сбежал, бросив коллег бороться с тем, что мы все вместе создали, они все сделали правильно. Лейтенант Щукин, как я упоминал ранее, застрелился из табельного пистолета еще два месяца назад. Его бойцы в раздрае, большая часть дезертировала. Из министерства пришла весточка, что скоро прибудет замена с внутренней проверкой, но спустя неделю ожидания ничего не изменилось.

Мне самому постоянно снятся кошмары, но я стараюсь держать себя в руках. Надо было позволить лейтенанту пристрелить подопытного сорок семь, когда он об этом просил. Я планирую с несколькими сотрудниками забаррикадировать дверь в подвал, на всякий случай. Сил сорок седьмого недостаточно, чтобы сломать стену или вынести дверь, но он может попробовать вскрыть замок изнутри – отмычки ему не нужны.

День 984

Еще один суицид, дело уже привычное. Тело мы оставили в морге – ни у кого нет сил вывезти его в крематорий. Тяжелый сон сменяется еще более тяжелыми периодами бодрствования. Я дезориентирован. Постоянно мерещится какаято чушь. Мне кажется, он с нами играет, и чем больше он проводит времени взаперти, там, в подвале, тем безумнее и сильнее становится.

Замены бойцам и проверки все нет и нет. По всей видимости, на большой земле чтото началось, иначе нас бы не бросили вот так вот на произвол судьбы.

Любое перемещение превратилось в ночной кошмар. Я уже несколько дней не видел никого из коллег, так как с трудом выхожу из своего кабинета: преследуют галлюцинации, все является не тем, чем кажется. Иногда до меня доносятся крики, но я не уверен, кричат это реальные люди или это очередная атака сорок седьмого на наши разумы. Мы в западне.

День 100 001 001 001

Дверь следит за мной но я нее подаю вида. Проклетая дверь непускает мена ружу но ничего яее обману Даобману. Онзоветменя и мне надо ити но дверь непускает меня Непускает МЕЕНЯ дверь. ННОО Онзовет меня.

…

онидетонидетонидетОНидетонИдЕтОНИдетИдетзамнойОнидетИдсюдаасюдаидетонсюдаетидетидетидетидетидетидеитдеиесюддтедииедтдиедтедидсюдатедидтдедтидсююдетидетидетдеидтедидтедитедитедеидтедитеддетддитедитдетдидтеидттеидтдеидтедидтедитдтедтидИДЕТИДЕИДТЕТИДЕТИДЕТИДТЕИДЕТИДЕТИЕДТИДЕТИТЕДИТ

ОН ИДЕТСЮДА»

Оливер закрыл папку. Он понял, что хотел донести до него Командир и почему его не пристрелили, как бешеного пса, еще там, в квартире.

– И что ты предлагаешь, Мэтт?

План Командира был прост. Пока Оливер отсутствовал, они смогли развернуть хорошо оснащенный тренировочный лагерь к северовостоку от Миннеаполиса, вблизи озера Верхнее. Вместе с минимальным сопровождением они перемещаются туда, и Оливер займется тем, что делал лучше всего, – подготовкой бойцов, которых сам и возглавит.

– Это обязательно? – спросил Оливер Мэтта, подразумевая командование, когда тот закончил.

– Да, обязательно. Отряду придется засунуть голову в самую глубокую задницу из существующих, и ты пойдешь с ними, – ответил старик. – И не потому, что я хочу, чтобы ты кровью искупил дезертирство, а потому, что без тебя им крышка. Вам придется подойти, по всей видимости, к самой охраняемой лаборатории, напичканной убийцамителепатами, и сделать так, чтобы они больше никогда не смогли подняться на поверхность. Как два пальца же, – усмехнулся Мэтт. – Или ты считаешь, что это невозможно?

– Возможно все, – спокойно ответил Оливер, – вопрос только в том, скольким людям придется ради этого погибнуть.

– Э, привет, принцесса! – труп оскалился в жуткой ухмылке. – Поспать вздумал? Хрена! Будем веселиться!

– Ну ты и мудак, – ответил ему Деймос, сидя на поваленном, не сильно обгоревшем стволе дерева.

Спустя несколько месяцев труп из его снов стал выглядеть лучше. У него появились глаза и обгоревшие, но все же губы, затянулась дыра в горле и даже местами появились волосы на голове. Изменения произошли и в одежде: сейчас на нем была чистая рубашка цвета хаки с подвернутыми рукавами, такие же штаны и черные ботинки. Теперь он был больше похож на человека с обширными ожогами тела, но на человека, а не на живого мертвеца. Плод воображения Деймоса не только похорошел, но и стал теперь более активным и разговорчивым.