Андрей Васильев - Снисхождение

– Отчего? – удивился Максимилиан.

– Да как вам сказать? – я сочувственно похлопал глазами – Он в ВДВ служил, а там к тонким душевным материям отдельных мужчин относятся без понимания. Более того – с предубеждением.

– Бежать тебе надо, косатик! – поняла, о чем идет речь Елена и моментально включилась в игру – Не пожалеет ведь он тебя! Зашибет – и идеи твои прогрессивные, на других не похожие, слушать не станет.

– И правильно сделает! – даже не подумала подыграть нам Вика – Да за такие идеи убивать и надо!

Надо заметить, что шаги в коридоре и впрямь были, причем такие, тяжелые. Уж даже и не знаю, кто там так топал, может – мои охранники? В последнее время они оставались внизу, в машине, у дверей кабинета больше не отирались. Уж не знаю почему.

Максимилиан тревожно заозирался, недобро поглядывая на Вику.

Тем временем шаги смолкли, остановившись у нашей двери.

– Интрига – причмокнул Петрович – Задался день!

– Это Командор – обреченно произнесла Ксюша – По крайней мере, я всегда это представляла себе именно так.

– В залог прощенья мирный поцелуй! – немедленно отреагировал Стройников, поворачиваясь к ней и сложив губы «гузкой» – Один, холодный, мирный!

– Дурак! – сообщила ему Ксюша, но таким тоном, что я бы на месте Геннадия призадумался о том, что Пушкин сработал.

Дверь распахнулась и за ней мы увидели… Спину. Причем не просто «спину», а спину Жилина, он открыл дверь ногой, поскольку руки у него были заняты бутылью с водой, для кулера.

– Беги, Максимушка – по-отечески напутствовал Петрович совсем уже опешившего нашего спасителя – Он ведь такие бутыли каждый день таскает, пешком, по лестнице. Силу свою преумножает.

– А это чего такое тут? – сказал тем временем багроволицый Серега, поворачиваясь и меряя взглядом с головы до ног Максимилиана – Что за кунсткамера?

Мне всегда было непонятно, что делать с вот такими визитерами, как этот Серебряный. С одной стороны – гнать их, конечно, надо в шею, чтобы работать не мешали. С другой – человек ведь от чистого сердца помощь предлагает. А что он вот такой – так это не вина его, а беда. Нет, посмеяться над ним – это святое, но при этом выпроводить его надо так, чтобы ему не слишком обидно было. Ну, и еще так, чтобы он больше никогда не возвращался, поскольку идеи у него и впрямь жуткие. Плюс – половая ориентация у него для нас не сильно подходящая.

И еще – охране на посту фитиля вкрутить. Я понимаю – они там поржали. А если бы он и вправду кусаться полез?

– Серега, не смей! – заорал я Жилину, одновременно с этим подмигивая ему – Не вздумай калечить этого представителя нетрадиционной молодежи!

– Зашибууууу! – верно понял меня Жилин, вздымая над головой бутыль с водой – Ой, зашибу! Ой, что здесь сейчас будет! Девки, зажмуривайтесь, сейчас этого здесь расплескает по всему помещению!

– Беги, Максимка! Беги, тебе говорят! – неожиданно басом рявкнул Петрович – Мы его задержим!

Я подскочил к Сереге, который так и держал на вытянутых вверх руках баллон с водой и строил страшные рожи совсем уже опешившему Максимилиану.

– Бегите! – проорал ему и я – Он у нас главный, мы на него работаем. Не поймет он ваших прогрессивных идей, так что уж будем жить, как жили, будем тут помаленьку догнивать. А вы идите, ищите себя. Идите – им не возвращайтесь!

– Не надо, Сереженькааааа! – в голос завыла Шелестова – Не надо, касатииииик! Посадют ведь тебя, как есть посадют! Снова!

– Уууууу! – Серега еще ногами затопал, и это было последней каплей для Максимилиана Серебряного.

Он скользнул за дверь, каблуки его сапожек выбили дробь из коридорного пола и стихли в районе лестницы.

– Ни тебе «спасибо», ни тебе – «до свидания» – Петрович покачал головой – Что за человек? А мы ведь ему жизнь спасли.

– Что у вас тут за дурдом? – Сергей опустил баллон с водой на пол – Это кто такой был?

– Гений из Петербурга – пояснил я ему и захохотал – Истинный знаток современной культуры.

Остальных тоже как прорвало – смех не стихал еше с минуты две.

– Ну вот – Шелестова, отсмеявшись, вытерла слезинки из уголков глаз – Зачем сказали, что он из Питера был? У меня другая версия была. Я бы Сереге сказала, что он из Ташиного ящика вылез, что он зародился в плесени, среди объедков. Зародился, эволюционировал, и потребовал себе место в нашем коллективе. И Ташу все норовил «мамой» назвать.

– Вот видишь – Мариэтта обличительно глянула на малышку, которая все-таки решила прикончить свое буррито – Не я одна эта заметила!

– У меня иногда возникает ощущение, что ты не человек, а комар – не выдержала Таша, дожевывая снедь – Нудишь, нудишь…

Она рывком выдернула из стола верхний ящик и отправила его содержимое в корзину.

Чего там только не было – сухарики, фантики от конфет, коробочки с леденцами, несколько «чупа-чупсов», сушеные финики, пакетики с салфетками из любимого мной «КФС».

– Ребята, еще раз такое увижу – буду раз в квартал проверять у всех ящики столов – сообщила Вика, наблюдавшая за этим с брезгливым выражением лица – Или даже раз в месяц. Без обид. Ну, нельзя же так? И вправду тут до тараканов недалеко.

Она ткнула пальчиком в сторону ташиного мусорного ведра.

Соловьева сидела гордая, с высоко поднятой головой. Это был ее день. Впрочем, я бы на ее месте насторожился – уж больно многообещающими взглядами обменялись Таша, Шелестова и гамадрилы.

– Неудивительно, что ходят тут всякие – Вика глянула на дверь – И потом говорят, что, мол, гнильцой тянет. Так и тянет! В полном смысле этого слова. А вообще я сегодня с охраной поговорю – чего они сюда кого попало пускают? Даже нет. Я с Азовым поговорю. В конце концов – наша редакция, вся газета и даже это здание – собственность «Радеона». Так чего же они свою собственность не охраняют, почему тут таскаются всякие Серебряные? Что за бардак?

А что, она права. Кстати – полагаю, что просто пока руки до нашего здания у Азова не дошли. Но если Вика расскажет ему о нынешнем приключении, то ветеранам-прапорщикам из ЧОПА, что сидят внизу и неустанно разгадывают кроссворды, больше тут не служить.

И мне их как-то даже не жалко. Ну правда – надо же головой думать, пропуская такое чудо? Даже если это делать из юмористических побуждений.

А если бы он просто оделся вот так, по-идиотски? Ну да, с виду – обычный пассивный гомосексуалист, а по сути – наемник-убийца. Посмотрел бы на нас, остроумных, достал бы ствол с глушителем и через пару минут мы все были бы неживые. Я – как основная цель, а остальные – за компанию.

И все-таки – почему Азов снял охрану с дверей?

Впрочем – гадать не буду. Просто возьму и спрошу про это у него сам. Благо – все одно он меня ждет для очередной беседы. Правда, боюсь, как обычно ни к чему не ведущей.

И снова я ошибся, как видно – день у меня сегодня такой.

Позвонил я ему уже подъезжая к зданию, которое из-за разгулявшейся метели даже толком видно не было. Даже при нынешних бесснежных и теплых зимах в Москве ещё случаются вот эдакие метели, когда снег и ветер окружают тебя со всех сторон, полностью скрывая от взгляда белый свет.

Пока бежал от машины до здания – всего каких-то пятьдесят метров, мне все уши снегом занесло.

– Синие московские метели – бормотал под нос себе я, отряхиваясь в около проходной – Все это красиво, когда ты на подобное в окно смотришь!

На посту была до боли в боку знакомая мне смена.

– Вот пропуск – сунул я им под нос карточку – Я – это я.

– Да уж не перепутаем теперь – отвел в сторону глаза тот самый охранник – Проходите.

– Харитон Юрьевич – сразу же после того, как я вошел в холл, ко мне подошел незнакомый мне молодой человек в сером костюме и при галстуке – А я вас жду.

– С целью? – почему-то в этот момент я пожалел, что так и не купил наплечную кобуру для «Кольта», который мне подарила Шелестова. Ну да, он всего лишь пугач пневматический, но все-таки.

– Илья Павлович велел – задушевно, не сказать – сердечно объяснил мне молодой человек – Проследуйте за мной.

Ну вот, а я грешил на обыденность. А тут вон – что-то новое.

Молодой человек мягко, но при этом достаточно цепко ухватил меня за локоть и повлек за собой, ко входу во внутренние помещения. Не к лифтам, ведущим в центральное офисное здание, а именно в сторону жилого комплекса.

– Вот и славно. Мне бы домой зайти, пальто снять – сообщил я ему – На улице в нем в самый раз, в вот в помещениях – жарко.

– Ничего страшного – успокоил меня молодой человек – Там жарко не будет, так что не волнуйтесь.

Это он хорошо сказал. Где – «там»? Одно понятно – не дома.

Это мысль я додумывал, лихо взмахивая рукой с часами. Ну нафиг эти игры. Если он свой – то хуже не будет, я вроде как бдю и молодец. А если нет – то хоть из здания меня уволочь не дадут.