Роберт Голдсборо - Серебряный шпиль

Глава 5

Сразу после ленча я отправился в близлежащее отделение «Метрополитен траст компани», чтобы удостоверить чек на пятьдесят тысяч долларов, выписанный на имя Паркера. Вернувшись домой, я позвонил в посыльную службу «Молния», и минут через пятнадцать один из велосипедистов-камикадзе, облаченный в желтые обтягивающие рейтузы, черные шелковые трусы, желтую трикотажную майку, с черно-желтым защитным шлемом на голове, вынырнув из потока машин, принял у меня конверт с чеком для Паркера. Я дал ему щедрые чаевые. И парень, поклявшись, что не позже чем через полчаса конверт будет на столе у адресата, рванул против потока машин по нашей Тридцать пятой улице, на которой, как известно, одностороннее движение. Наблюдая со ступеней, я увидел, как он резко вильнул, чтобы избежать столкновения с такси. Водитель высунул из окна кулак и что-то прокричал. Что именно, я не расслышал, но скорее всего это было не пожелание доброго здоровья.

До появления Фреда в четыре пятнадцать у меня еще было время занести в компьютер некоторые сведения о почках орхидей. Фред явился с таким расчетом, чтобы не встретиться с Вулфом; дождавшись пока тот приступит к своим забавам в оранжерее, Даркин выглядел почти таким же измочаленным, как и при утреннем визите.

— Что он думает? — спросил обвиняемый, опускаясь в одно из желтых кресел.

— Он думает, нет, лучше скажем так; он знает, что ты столь же невинен, как новорожденный монах из Лхасы, — ответил я, поворачиваясь вместе с креслом, чтобы лучше видеть его. — Он настолько уверен в этом, что готов пожертвовать моим временем ради твоей реабилитации.

— А что ты думаешь, Арчи? — продолжил Фред, откровенно стараясь не встречаться со мной взглядом.

— Да брось ты, ради всего святого. Подумай, с кем ты говоришь. Сколько времени мы знакомы? Но чтобы осчастливить тебя, покажу, что не разучился задавать прямые вопросы. Это ты укокошил Мида?

— Нет, будь я проклят!

— Отлично, теперь, когда с формальностями покончено, двинемся дальше. Для начала, ты подозреваешь кого-нибудь?

Он развел своими пухлыми руками и пожал плечами.

— Нет. Но должен заметить, что эти ребята из церкви — и в первую очередь Мид — не очень располагающие люди.

— Ага... Тогда поговорим о новопреставленном мистере Миде и остальных. Начинал с самого начала.

Мои слова вызвали новое пожатие плечами, не более радостное, чем первое. Вздохнув, Фред пустился в повествование:

— Я уже говорил утром, что отправился на встречу с Морганом в субботу, на следующий день после того, как ты назвал ему мое имя. Мы встретились в его кабинете в помещении церкви, и показал мне записки — те, которые ты видел, Я скатал ему, что дело трудное, но согласился его вести. Плата была хорошая, и я просто не мог отказаться, Затем Морган провел меня к Преподобному Бэю похоже, что большинство людей Серебряного Шпиля трудится по субботам. Преподобный сказал, что я не могу открывать подлинные причины моего появления никому, кроме команды «кружка веры». Всем остальным я должен был при разговоре дать понять, что занимаюсь расследованием вандализма.

Весь следующий час Фред Даркин делился со мной итогами своей деятельности в храме. Я мог бы поведать вам все это в подробном изложении, как для Вулфа, но делать этого не стану, поскольку значительная часть сказанною Фредом не имеет никакого значения. Поэтому ниже следует отредактированный вариант информации Фреда об основных игроках церковной команды.

ЛЛОЙД МОРГАН

— Ты, Арчи, его видел и наверняка составил свое мнение. По мне, он — ужасно напыщенный и самодовольный тип. Думаю, он не улыбался с рождественских дней тех далеких времен, когда еще был учеником начальной школы, если, конечно, он тогда улыбался. Изо всех сил старается продемонстрировать, насколько перегружен работой и как недоволен остальными — кроме Преподобного Бэя, естественно, — хотя и не говорит этого вслух. Ведет себя так, словно он единственный, кто заботится о благополучии Бэя. При этом речь идет не только о записках, а о состоянии дел в целом. Он постоянно кажется обеспокоенным, трясет головой и дергается. До того как начал работать в Серебряном Шпиле, трудился в каком-то фонде.

БАРНАБИ БЭИ

— Исключительно яркая личность. Прежде всего замечаешь, насколько молодо он выглядит. Я проверил позже и узнал, что ему уже сорок восемь, но он вполне может сойти за парня, которому недавно минуло тридцать. Загорелый, более шести футов ростом, светлые волосы и подбородок киногероя. Кроме этого, в нем огромное обаяние, и общаясь с ним, ты чувствуешь себя очень легко. Может быть, потому, что он, как южанин, говорит мягко, несколько растягивая слова. Как я уже говорил мистеру Вулфу и тебе, он скорее смущен, нежели испуган этими угрозами. Бэй сказал, насколько я помню, следующее: «Думаю, что это дело заблудшей, больной души, но Ллойд, да благословит его Господь, считает, что угроза существует, и мне пришлось уступить». Затем Преподобный еще раз подчеркнул необходимость того, чтобы мое расследование привлекло как можно меньше внимания. Думаю, его слова были обращены не только ко мне, но и к присутствовавшему там Моргану. Мысль о дурной славе пугает его по-настоящему.

РОЙЯЛ МИД

— После встречи с Преподобным Бэем Морган проводил меня к Миду и оставил нас наедине. Типичный случай мгновенно возникшей неприязни! Мне он не понравился, и, держу пари, он сразу невзлюбил меня. Он немного моложе Бэя — был моложе, — но кажется старше. Внешне он недурен, но очень напряжен, все время дергается, взгляд постоянно бегает. Прежде всего он поторопился заявить следующее: «Буду откровенен. Я не испытываю уважения к вашей профессии, если только это можно назвать профессией. Я согласился на встречу с вами лишь потому, что меня попросил Барни, его же убедил нанять вас Морган. Я всеми силами сопротивлялся этому решению». Далее Мид сказал, что, по его мнению, записки — дело рук безобидного больного существа, не заслуживающего того внимания, которое ему уделяется. Затем он выставил меня за дверь — довольно грубо, если быть честным. Позже я выяснил, что он продолжал среди коллег поносить меня, но не за что-то конкретное, а просто так, исходя из каких-то своих общих принципов.

РОДЖЕР ДЖИЛЛИС

Джиллис курирует церковные образовательные программы как для взрослых, так и для детей. У них там десятка три разных курсов: некоторые из них проходят по вечерам в будни. Ему за тридцать пять, может быть, ближе к сорока, но, как и Бэй, он выглядит моложе своих лет. Долговязый, развинченный в суставах, с огромной копной рыжих волос. Приятный парень. Такой довольно распространенный тип, любимое высказывание которого «Да пропади все пропадом!». Но за этим внешним легкомыслием скрывается человек с умом острым, как бритва цирюльника из маленького провинциального городка. От его взгляда не ускользает практически ничего из того, что происходит вокруг. Джиллис, похоже, считает, что записки с угрозами заслуживают внимания, хотя и не может объяснить почему.

СЭМ РИЗ

— Риз, как он объяснил, получил титул министра-евангелиста за то, что отвечает за популяризацию храма и за привлечение новых прихожан. Вид у него незаметный. За пятьдесят, с брюхом побольше, чем у меня, а с шевелюрой, не поверишь, более редкой. Но он настоящая динамо-машина. Парень много сделал для возвышения храма и не стесняется громогласно об этом заявлять. Утверждает, что именно ему много лет назад пришла в голову идея размещать вдоль дорог шиты, рекламирующие Храм с Серебряным Шпилем. Уверяет также, что это он убедил Бэя организовать показ служб по ящику. Приписывает себе честь устройства приютов для женщин и ночлежек для бездомных, так же как и проведения рекламных кампаний в газетах и журналах. Относительно записок разделяет позицию Мида, что это работа чокнутого. «В общине столь большой, как наша, — уговорит он, — наверняка имеется несколько людей со странностями. Просто в силу закона средних чисел».

КАРОЛА РИЗ

— Жена Сэма. По самому скромному счету, она лет на десять моложе супруга, а то и на все пятнадцать. Значит, ей примерно сорок. Миссис Риз — звезда их хора — познакомилась с будущим мужем много лет назад, когда поступила в хор. Можно предположить, что до этого она уже побывала замужем. Однако был ли сам мистер Риз ранее женат, я не знаю. Еще немного, и даму можно было бы назвать вульгарной, если судить по одежде и отчасти по поведению. Тем не менее она мне понравилась. Из всего круга близких к Бэю людей миссис Риз наиболее дружелюбна, по крайней мере ко мне. Записки, считает миссис Риз, заслуживают внимания. «Это сделал кто-то с больным рассудком», — сказала она.

МАРЛИ ВИЛКИНСОН

— Вилкинсона величают музыкальным министром, потому что он руководит всей программой: хорами, оркестром, приглашением артистов — одним словом, всем. Самой большой затеей в этом деле является хор Серебряного Шпиля, который записал несколько пластинок и аудиокассет. Хор почти так же известен, как знаменитая капелла мормонов в Солт-Лейк. Марли — жилистый малыш с такой роскошной белоснежной шевелюрой, которая заставила бы Типа О'Нила[2] позеленеть от зависти. Вилкинсон — вдовец. Слывет крутым парнем, но никто из окружения не ставит под сомнение ни его музыкальные способности, ни успех, которого он сумел добиться. По поводу записок он презрительно фыркнул и заявил, что расследование — бесполезная трата времени.