Татьяна Томах - Время в ладонях

— Как на что… Я… На время. На мое время.

— Прошу прощения, молодой человек, минимальный период покупки — один месяц.

— Я… Что? — Саня охрип. — Мне… Мне осталось жить меньше месяца?

— Здесь не гадальная контора, молодой человек, а приличное заведение, — сообщил старичок. — Не создавайте очередь, будьте любезны.

Саня отошел в сторону на одеревеневших ногах, пропуская вперед двух молодых людей.

— Конечно! — громко воскликнул один из них, подталкивая ближе к окошку белобрысого робкого юношу. — Мы ведь пришли отыграться. Верно?

— Стойте, — позвал Саня, ухватил кричавшего за рукав. — Стойте! Это ведь вы? Вы привели меня сюда?

Франт обернулся, смерил Саню быстрым взглядом. Строго сказал:

— Обождите.

И снова с умильной улыбкой обернулся к белобрысому:

— Так, ну что же вы? Игра заждалась. Пожалуйста, нашему новому посетителю. Со скидкой…

— Ну что же вы, — с укором обратился франт к Сане, когда белобрысый, растеряно перебирая игровые фишки, скрылся за дверью к рулеткам. — Что же вы пугаете новых клиентов?

— Я… — хрипло сказал Саня. Он не знал, чего ему больше хотелось — придушить того, кто заманил его сюда; или умолять о помощи.

— Так, — сказал игрок, оценивающе оглядывая Саню. — Проигрались?

Саня кивнул.

— Ну, ведь всегда можно отыграться, верно?

— Да. Если есть на что.

— Если уже не на что, — франт оглядел Саню. — Всегда ведь можно одолжить, а? У кого-нибудь еще?

— Как это?

— Ну, если вы помните, — усмехнулся франт: — никаких ритуалов не надо. Достаточно наличие предмета и желание его вам отдать. Полагаю, у вас найдутся такие люди, которые согласятся — разумеется, временно — одолжить вам необходимое. Исключительно для того, чтобы вы могли отыграться. А?

— Не понимаю, — пробормотал Саня, отступая от франта. — Даже не понимаю, о чем вы говорите…

Он бросился бежать и остановился, задыхаясь, слушая тяжело бухающее сердце, только в нескольких кварталах от проклятого казино…

Ночью Саня так и не смог уснуть.

Сперва лежал, глядя в потолок. Потом выбрался из-под одеяла, оделся, сел на край кровати. Как чужак, зашедший в гости. Смотрел, как уютно, обняв своего белого мишку, сопит Иришка. Как вздрагивают ресницы и губы спящей Аньки — будто она пытается что-то разглядеть и сказать во сне, а у нее не получается…

«Вот так, — сказал Третий: — попрощайся. Им без тебя будет лучше».

«Они меня любят, — возразил Саня. — Будут плакать. Скучать».

«Да, — согласился Третий. — Но так лучше. Аня молодая и красивая. Еще встретит того, кто ее полюбит. Будет беречь и защищать. И не станет мучить своими тайнами, проигрышами и долгами. Кого-нибудь получше тебя».

Аня открыла глаза. Спросила сонно:

— Что? Что ты не спишь?

Перевернулась на бок, обняла. Зашептала, согревая дыханием поясницу:

— У тебя что-то случилось? Я ведь чувствую, что да. А ты молчишь. Я могу помочь?

— Да, — ответил — нет, конечно же, не Саня. Кто-то вместо него. Игрок? Для которого единственная настоящая ценность — змеиный шелест высыпающихся из автомата выигрышных жетонов… И прежде чем Санька успел заткнуть ему рот; и остановить Аньку, она пробормотала, улыбаясь:

— Чем хочешь, милый. Ты ведь знаешь, все, что у меня есть, принадлежит и тебе.

— Правда? — ласково уточнил игрок. И протянул Ане пальцы, собранные в горсть.

— Бери, — засмеялась Анька, и наклонила свои ладошки над Саниной рукой. Совершенно тем движением, каким Саня передавал козлоногому старику свое время и жизнь…

А потом он стоял над окошком обмена жетонов и не мог понять, как это все получилось. Сперва он хотел отыграть хотя бы чуть-чуть. Еще хотя бы пару лет своей жизни. Чтобы Иришка немного подросла и Аньке было бы не так сложно оставаться одной.

А потом… Не мог же вернуть Ане не все, что брал? Должен же он был отыграть хотя бы Анино время? И вообще…Ведь должен же он был когда-то отыграться?

— Прошу прощения, минимальный период покупки — один месяц.

— Что? — хрипло переспросил Саня, покачиваясь, как пьяный и опираясь дрожащей рукой о стекло проклятого окошка. — Как это? Сколько… Сколько осталось жить моей жене?

— Не создавайте очередь, будьте любезны.

Аня спала. Саня испуганно прислушался к ее ровному дыханию. Ведь не может такого быть, что оно замрет прямо сейчас? Не может, а?

— Что мне делать? — тихо спросил Саня.

Иришка стояла в кроватке, крепко обхватив ручками деревянные перильца.

Саня опустился на колени перед кроваткой, осторожно погладил маленькие пальчики.

Советчиков больше не было, он остался один.

Больше не у кого было спрашивать, что делать. И некого было обвинять за то, что уже сделано.

Сошедший с ума игрок сидел в казино, молотя дрожащими пальцами по клавишам. Ему казалось, что он все еще продолжает играть по-настоящему, и что у него еще есть шанс отыграться.

Тот, третий, молчал. То ли ушел, то ли умер.

Важно наличие предмета и желание его отдать, — сказал игрок. Не нужно никаких договоров, подписей кровью… и дьявол, в сущности, не нужен…

Для того, чтобы навсегда потерять свою душу, достаточно просто пожелать ее продать…

Иришка ухватила Саню за палец, потянула. Довольно улыбнулась, когда он послушно распахнул ладонь ей навстречу. И опрокинула в его руку свою крепко сомкнутую ладошку — будто пересыпая невидимое.

Саня замер, не смея шевельнуться и вздохнуть. Время плескалось в его застывшей ладони. Будущее его дочери. Целый океан перламутрового сияющего времени.

Иришка смотрела на своего отца доверчиво и ясно.

С верой в то, что все, что он решит и сделает, будет совершенно правильным…