Нэнси Холдер - Крестовый поход

Девушка рядом с ним на этот раз не стала с ним спорить. Она вся была покрыта гарью, от боевой одежды — стеганая куртка, гетры, сапоги выше колена — до соломенно-светлых косичек и серебряного перстня с полумесяцем на большом пальце; только на щеках Скай Йорк слезы проложили тоненькие, бледные дорожки. Скай делала рукой пассы, бормоча заклинание с рефреном на латыни: «desino», что означает «прекратись». Один за другим языки пламени вокруг нее погасали.

— Проклятики все готовы? — озираясь, спросил Джеми.

Он посмотрел на Антонио.

— Я говорю о тех, кого нам разрешено убивать, — многозначительно добавил он.

— Один остался, — ответила Эрико. — У меня один, у Антонио один, остался…

— Никого не осталось, — перебил Джеми. — Я взял одного, когда выбирался из церкви. — Он показал свои опаленные руки. — Проткнул горящей жердиной. Отличная попалась, длинная, вошла прямо в сердце.

— Отлично, в таком случае работа закончена, — сказала Эрико, улыбаясь собрату по оружию.

Джеми улыбнулся в ответ, ему было очень приятно, что на счету его напарницы тоже стало одним врагом больше. Когда церковь охватило пламя, их не было рядом, но самый большой урон врагу нанесли именно они. Энергия между ними так и ходила туда-сюда. Казалось, они представляют собой одно целое, лишь временно разделенное на две половинки.

После длительного поста, молитв и магических ритуалов отец Хуан разделил всех на боевые пары и потребовал, чтобы каждый выполнял свою роль в сохранении сложного равновесия сил инь и ян, тьмы и света.

Силы и слабости.

Дженн в пару дали Антонио, и она с облегчением вздохнула. Эрико и Джеми стоили один другого, они удачно дополняли друг друга, усиливая собственные возможности. Скай и Холгар были третьей парой, и их близость друг к другу была так тиха и спокойна, что можно было только позавидовать.

Как и у Дженн, у Джеми не было особых талантов или способностей, зато ярость и свирепость били через край, и бойцовских навыков тоже хватало, с детства вложенных в него родителями, живущими в Белфасте.

Эрико, казалось, совсем не заметила многозначительного взгляда Джеми… Это выходило за рамки отношений между Великим Охотником и просто охотником. Должно быть, и для Скай это было очевидно: она отвернулась и сосредоточилась на своих заклинаниях. Варварка-ведьма сохла по Джеми, причем безответно, а Джеми даже не догадывался об этом. Дженн понятия не имела, знают ли другие члены отряда об этом, или только одна она догадалась. Ей было жаль Скай, и, если честно, она недоумевала, поскольку считала Джеми полным ничтожеством. Он не делал секрета из того, что ему не нравилось быть в отряде; он даже не понимал, зачем вообще такой отряд нужен. Джеми был с ними только потому, что остаться в Саламанке и служить общему делу попросил его отец Хуан. И если бы не врожденная верность церкви, Дженн была уверена, что даже влечение Джеми к Эрико не смогло бы удержать его и он давно бы вернулся на родину.

Закончив заклинания и погасив огонь, Скай осторожно коснулась руки Джеми, и раны его на глазах стали заживать. Ее миниатюрное личико так и светилось, когда она передавала ему свою целительную энергию. Джеми только вздыхал от удовольствия, но сказать ничего не сказал.

Потом Скай повернулась к Антонио. Пребывание под солнцем ослабило его организм. Он вытянул руки ладонями вверх, и Скай провела над ними своими ладонями и зашептала что-то на древней латыни. Дженн стало немного легче. Она страшно переживала, когда Антонио близко подходил к огню. Вампира может убить не только прямой солнечный свет, деревянный кол и обезглавливание, но и огонь.

— Сколько погибших жителей, bruhita? — тихо спросил Антонио, шевеля пальцами; он ласково назвал Скай по-испански «ведьмочкой».

Скай покачала головой, и белобрысые косички змейками шевельнулись у нее на спине.

— Не меньше пятидесяти. Когда начался пожар, вампиры убили нескольких из тех, кто пытался спастись из горящих зданий. А остальные так испугались… — Голос ее пресекся.

— Многие остались в домах и сгорели живьем, — горько закончила Дженн, чувствуя подступившую к горлу тошноту. — Выходит, что мы потерпели неудачу.

Эрико покачала головой.

— Если бы не мы, в живых не осталось бы никого, — сказала она.

— А вот еще что, — пробурчал Джеми и сплюнул в грязь, — как, черт возьми, они узнали…

— А где Холгар? — вдруг спросила Скай, ища взглядом своего боевого напарника.

— Поджарился где-нибудь, если нам повезло, — пробормотал Джеми.

— Жаль сообщить тебе, ирлашка, но у меня даже уши не отгорели, — съязвил Холгар, подходя к остальным.

Он едва волочил ноги. Одежда на нем висела клочьями. Но зияющие раны на груди и ногах уже понемногу зарубцовывались. Руки были в крови, хотя чья это кровь, его или кого-то еще, неизвестно.

Джеми вполголоса выругался, но Дженн разобрала только два слова: «…чертов оборотень».

Джеми не скрывал, что оборотней он ненавидит даже больше, чем Проклятых. Мир в целом не был обязан верить в существование людей, в ночь полнолуния способных превращаться в зверей, но ирландцы, к которым имел честь принадлежать и Джеми, их свирепость и жестокость знали не понаслышке. Что касается его лично, вампиры были его врагами, а оборотни — их вероломные сообщники. Когда вампиры объявили о своем существовании всему человечеству, оборотни решили не высовывать носа и сделали вид, что они такие же люди, как все. Поскольку их было достаточно мало, им это вполне удалось, а благодаря невысокому уровню рождаемости количество особей продолжало оставаться небольшим. С вампирами они вступили в союз, и те в благодарность хранили их тайну. Это была злонамеренная сделка, и Джеми считал, что она лишний раз подтверждает, что их следует стереть с лица Земли. Они разрушили прежний мир, и за это их надо уничтожить. Безжалостно и всех до одного. И Холгар, и Антонио не были в безопасности рядом с Джеми, и Дженн хотела бы, чтобы отец Хуан освободил его от обета остаться в отряде. Когда дерешься не на жизнь, а на смерть, ты должен знать, что свой всегда может прийти тебе на помощь.

«На меня тоже мало кто может рассчитывать», — горько подумала Дженн; ей было очень стыдно за себя.

— Отец Хуан просил сообщить сразу, как мы закончим, — напомнила остальным Скай.

— Ага, чтоб убедиться, что нас не перебили в этой чертовой ловушке, — сказал Джеми, сощурившись. — Бросьте. Вы же все до одного думаете об одном и том же. Кто-то сообщил Проклятым о нашем приходе. И нам устроили засаду.

Он в упор посмотрел на Антонио. Антонио поднял голову и с каменным лицом ответил на его взгляд. Напряженность достигла уже градуса огня, пылавшего вокруг несколько минут назад.

— Отец Хуан, — проговорила Эрико в мобильник, — hai.[7] У нас все хорошо. Hai, hai.

Дженн поняла, что Эрико очень устала. Она то и дело съезжала на японский и на каждом слоге кивала головой.

Джеми перевел взгляд с Антонио на Холгара, а потом на нее. Дженн знала, что он ее тоже не любит. А если точнее — терпеть не может. Из-за Антонио. И поэтому Джеми должен всегда держаться настороже, во всяком случае, когда напарник Дженн находится рядом.

— Что с тобой стряслось? — спросила Дженн, обращаясь к Холгару.

Она заметила, что Антонио отошел на несколько шагов и прикрыл рот рукой. От Холгара так и несло свежей кровью.

— Да вампир, будь он неладен. Туговато пришлось, но в конце концов кол я в него вогнал.

— Вот зараза, мать твою… — выругался Джеми.

— Что ты сказал? — не понял Холгар.

— Выходит, их было не трое, а четверо, — тихо сказал Антонио.

Все мгновенно насторожились. Дженн выхватила из колчана еще один кол и развернулась навстречу ночному мраку. Порылась в кармане, чтобы найти еще один крест. Оружия у них всегда должно быть по нескольку штук.

— Думаешь, это еще не все? — прошептала она.

Прошла минута молчания, прерываемого отдельными короткими ответами Эрико своему учителю: она продолжала сообщать ему новости.

— Я чую только одного вампира, но он наш, — сказал Холгар через минуту.

— И я ничего не слышу, — добавил Антонио.

Скай произнесла заклятие, дающее ей способность видеть не глазами.

— Думаю, их было только четверо, — подтвердила она.

Все немного успокоились. Антонио наклонился и поднял с земли обгорелый кусок дерева, оторвавшийся от крыши церкви. Он вонзил его в почву, словно втыкал кол в сердце самой Земли. Вытащил из кармана штанов вымпел. На плотном белом шелке красиво смотрелся красный крест с четырьмя изогнутыми концами равной длины — это был крест первых крестоносцев. Синий рыцарский шлем, увенчанный тремя белыми перьями (белый цвет — цвет Непорочной Девы, сами перья символизировали Святую Троицу), украшал верхний конец креста. Ниже было вышито слово «Саламанка» шрифтом, говорящим о мавританских корнях Испании. Это был старинный герб Саламанкийского Охотника. Соответствующие нашивки охотники носили и на левом плече; они могли быть прикрыты клапаном на липучке.