Орден Небесного клинка (СИ) - Грай Владислав

Пока хозяин дома спускался в гостиную, из машины вышла дама в годах в сопровождении двух абсолютно одинаковых здоровяков. Мужчины носили простые костюмы, вели себя крайне сдержано и выделялись лишь своими размерами — весили они не меньше сотни килограммов каждый, а ростом превышали Руперта на голову и на две свою спутницу. Сама же женщина походила на промокшую испуганную зверушку, что, схватившись за свою сумку, нервно озиралась по сторонам. Лишь сиреневое пальто и такого же цвета шляпка добавляли её образу живости.

— Госпожа Валентайн, — поприветствовал младший Свивер, открыв дверь.

— Ах, Руперт, мой мальчик! Как ты вырос! — Герда Валентайн расплылась в улыбке и протянула свои сморщенные руки.

«Явилась-таки, старуха?».

— Вы, верно, за картинами? — после неловких объятий спросил Руп.

— Да. Ты уже читал завещание?

— Сегодня утром.

— Прими мои соболезнования, Руперт. Это такая утрата для всех нас!..

«Для всех вас».

— Благодарю, — сухо бросил Руп и жестом предложил войти.

— Ты, верно, помнишь моих сыновей? — позволив снять с себя пальто, спросила Герда.

«Этих истуканов не забудешь».

— Конечно. Осмунд, Остин, — Руперт по очереди пожал близнецам руки. — Давно не виделись.

Как раз в этот момент Герман принёс чай.

Руп и Герда уселись на диванчики, а близнецы всё так же неподвижно стояли за спиной матери, словно два охранника. Хозяин и гостья глотнули чаю, и повисло неловкое молчание. Герда поглядывала на Руперта, вытянув морщинистую шею, точно хорёк, выглядывающий из норки с опаской и любопытством. Госпожа Валентайн открыла было рот…

— Я полагаю эта картина первая? — Руп указал чашкой на полотно висевшее за спинами его гостей.

— О да, — оживилась женщина. — Твоя мать написала её, пока гостила у меня, будучи беременной отбой. Она целый день провела у мольберта, стоя на холме за границей участка.

Масляными красками матушка Руперта изобразила на холсте богато обставленное имение с Н-образным домом, выполненным в светлых тонах, роскошным садом с фонтанами и аллеей из сирени.

— Мой дедушка, Отто Валентайн, получил это поместье за подвиг во время дипломатической службы, — начала Герда. — В Первую Рельскую прямо посреди битвы при Дю́до он вскочил на коня, схватил мирное знамя и встал меж двух сторон! Выстрелы тут же стихли. Дедушка позвал обоих командиров, хорошенько отчитал их и призвал к переговорам. Войну и разделение Релии он, конечно, не остановил, но лидеры начали всерьёз рассматривать идею перемирия, и всего через два месяца оружие смолкло.

«Вот я и услышал эту историю в тысяча первый раз», — Руп глотнул чаю.

В детстве он восхищался храбростью Отто Валентайна, но с годами начал сомневаться, действительно ли имел место такой подвиг. Даже если история правдивая, то она наверняка выглядела куда прозаичнее, а сам дипломат, возможно, и не верил в успех своей затеи. Ну и, само собой, загадил все портки.

Герда продолжала рассказывать о дальнейшей судьбе своего деда, тряся обвисшими щеками, Руперт же слушал вполуха, потягивая чай и думая лишь о том, как бы поскорее избавиться от старухи.

— Вторая картина это та, что висит в кабинете, верно? — уточнил Руп, наконец отыскав паузу в монологе Герды.

— Да, пойдём, — дама поставила чашку на стол и встала, разглаживая одежду. — Мальчики, снимите пока эту картину. Мы будем на втором этаже.

Руперт пропустил гостью вперёд, и они вдвоём поднялись наверх. Сперва Герда как-то нерешительно озиралась, стоя в дверях, но всё-таки вошла в кабинет.

— Кстати, я не увидела на стенах фотографий…

— Я тоже, — пожал плечами Руперт. — Ни одной не нашёл.

— У меня есть фотографии твоей матери, стоило привезти с собой. Хотя бы портрет Райана остался. Очень похож.

— Вы часто бывали здесь, после смерти отца?

— Не сказала бы, чаще Райан сам приезжал ко мне.

— В самом деле? — вскинул бровь Руп.

«Не думал, что братец любил постарше».

— О да, история была нашей общей страстью, мы часами изучали старые трактаты, карты и спорили о правителях, — улыбнулась Герда. — У меня же он взял Фелицию. Я надеюсь, ты оставил её?

— Да, утром она гоняла бабочку во дворе, ходит где-то сама по себе.

— Вся в мать пошла. Как-то раз Райан приехал спустя неделю, как моя Феррика разродилась шестью котятами. Фелиция хвостиком всюду бегала за твоим братом, и я предложила ему забрать её.

Руп, конечно, удивился, когда узнал, что Райан завёл кошку, но чихать он хотел на подробности, его больше интересовало то, что висело у него за спиной.

— Что это за картина? — обернувшись, спросил Руперт. — Я был во всех местах, которые мама изображала на своих полотнах, но этот замок мне не знаком.

— Насколько я понимаю, ты не проявлял интереса к делу Ордена? — тон Герды неожиданно стал холоднее, улыбка исчезла с её сморщенного лица.

«Снова эта кучка снобов».

— Так дело в той горе сокровищ, о которой грезил Райан? — вслух произнёс Руперт.

— Дело вовсе не в сокровищах! — чуть не вскрикнув, возразила госпожа Валентайн. — Твоя семья не из-за денег этим занималась.

— Тогда в чём причина? — Руперт поправил очки.

— Если ты не намерен участвовать, то и обсуждать нет смысла. — Она обернулась на вернувшихся близнецов и указала на полотно. — Снимайте вот эту, мальчики.

Пока здоровяки снимали и выносили картину, Герда начала крутиться, бегло осматривая кабинет. Точно что-то потеряла и теперь пыталась найти. Близнецы уже спускались по лестнице, когда Руперт последовал за ними. Он замер в дверях, обернувшись на свою гостью, которая всё так же угрюмо озиралась.

Руп прочистил горло.

— Госпожа Валентайн?..

— Ах да! Иду-иду, — улыбнулась Герда. — Давно здесь не была…

Они спустились в малую гостиную, и Руп помог ей надеть пальто.

— Рад был повидаться, — соврал младший Свивер.

— А я-то как была рада! — подхватила Валентайн. — Ещё увидимся.

— До свидания.

«Вали отсюда и больше не появляйся».

Герда засеменила вслед за сыновьями, а Руперт уже собирался вернуться в кабинет, как вдруг вновь заметил треснувшую брусчатку. Он вышел на крыльцо и присмотрелся поближе. Камень треснул от точечного удара, будто его раскололи киркой.

Руперт вернулся в гостиную и тут же понял, что что-то не так. Когда он вошёл в прошлый раз, то ничего не заметил из-за слабого освещения, теперь же в дневном свете… что-то явно было не так.

Свивер ещё раз прошёлся взглядом по гостиной: камин, лестница, телефон, кресло… Столик! Журнальный столик позади диванчиков был из другого мебельного комплекта. Руперт понял это даже не по внешнему виду, а по потёртостям на полу. Если нынешний стоял на резной ножке с пятью опорами, то предыдущий удерживался на круглом основании. А ещё выделялся ковёр. Он был явно старше остальных ковров в доме и в своё время устилал пол родительской спальни ещё при отце Рупа.

Свивер направился к столику, чтобы поближе осмотреть след, и вдруг что-то скрипнуло у него под ногами. До этого он не замечал, чтобы скрипела хоть одна половица. Руперт сдвинул угол ковра ногой и заметил повреждение. Узкая и глубокая зарубка виднелась на самом краю доски, точно ударили топором.

— Чем Райан здесь занимался? — бросил Руп и взглянул на часы. — Герман! Где вы?

— Я здесь, господин, — выглянул дворецкий со второго этажа.

— Одевайтесь. Поедем в город.

_________________________________________________

Порыв ветра взъерошил её белые волосы, она на ходу разгладила свою длинную до поясницы шевелюру и свернула на узкую улочку. Мимо с бодрым урчанием проехала грузовая машина, со смехом и криками пробежала ватага ребятишек, двое мужчин в шляпах обсуждали что-то, тыча пальцами в газету. Женщина остановилась перед небольшой кафешкой, у которой даже не имелось вывески. Она толкнула дверь и вошла под звон колокольчика.

Внутри пахло блинами, свежезаваренным чаем и чем-то сладким. Вареньем. Смородиновым. Вокруг сновали официанты, разнося и принимая заказы, слышались голоса посетителей, кто-то бренчал ложкой о чашку, в углу хихикала женщина, а мужчина за ближайшим столиком звучно отпивал горячий кофе.