Уилл Эллиот - Цирк семьи Пайло

Со своей стороны, Шелис не подозревала, что Гоши еще жив и прикидывает, когда сможет нанести удар. Она недоумевала, почему ее астрологические диаграммы предупреждали о приближении Мугабо, в то время как перед ее дверью появились два близнеца-урода со своими печалями. Утром ей придется объясняться относительно двух погибших клоунов.

Внезапно вспыхнул яркий свет и оранжевый язык пламени. Это Мугабо обратил на Гоши всю мощь своей магии. Он заметил, как Гоши произвел у двери прорицательницы тот же вой, что и тот, который погнал его из дома несколькими минутами раньше. Шелис, не готовая к схватке, побежала к задней стене хижины. Когда она пряталась под стол, ее сердце бешено колотилось, она вообразила, что доживает последние секунды. «Каков конец, — подумала она. — Он приближается. Я, обладающая мощью богини, попала как мышь в мышеловку. И выхода нет».

Однако гнев Мугабо истощился. Он с удивлением смотрел на то, что осталось от двух клоунов. Видимо, смятенный разум подсказал ему, что Гоши все равно был его врагом, поэтому он повернул от хижины прорицательницы и поковылял по тропе. Теперь огонь не рвался из него наружу.

По прошествии нескольких минут Шелис поняла, что останется жить. Но в это время ее посетило новое видение. Призрак был настолько четким и выразительным, что показался ей знакомым. Он приближался — быстро и неумолимо. У нее еще было время пробраться к игровым площадкам. Меж страниц толстой книги, стоящей на полке, отыскала контрамарку, припрятанную на крайний случай много лет назад, затем прокралась к тропе, ведущей на Аллею интермедий и к спасению. Призрак приближался — это был Курт.

Подойдя к Аллее интермедий, Шелис увидела, как новый помощник Фишбоя Стив подныривал под деревянную арку с хот-догом в руке. Он был весь запачкан смазкой, используемой при обслуживании аттракционов. «Мальчику осталось жить не больше часа», — подумала Шелис. Она вздрогнула и замерла на полушаге. Ее воображению предстал Уинстон в трейлере Курта, покрывающийся испариной от страха перед предстоящим наказанием. «Спас от мук многих ценой своих мучений», — подумала она и, схватив Стива за руку, взглянула ему прямо в глаза:

— Пойдем со мной. Надо бежать.

— Что? — спросил Стив, хмурясь. — Зачем?

— Потому что Курт… Больше ничего не спрашивай. Идем.

Гонко, услышав шум, подумал, что кто-то убирает мусор. В это время он вытаскивал из карманов штанов некоторые вещи и выкладывал их на постель: заряженный пистолет системы «Глок», тесак для метания, отравленный дротик и топорик. Он решил избавить шоу от одного исполнителя, поэтому Уинстон и получил возможность соврать в последний раз. Гонко не обошел вниманием след из зеленых листьев. Его первым порывом было покончить с Уинстоном на месте, но он сдержался… Такие решения следует принимать после некоторого обдумывания, подумал он. Уинстон заслуживал его доверия в течение долгого времени. Если бы обстановка оставалась спокойной, Гонко оказал бы старому клоуну покровительство и позволил ему жить. Но положение изменилось: у Гонко возникло ощущение, что игровые площадки превратились в военную зону.

Гонко остановился на топорике как орудии убийства по эстетическим соображениям. Он взял его, подкинул вверх и поймал за рукоятку.

— Буду скучать по тебе, старичок, — пробормотал он, пробуя пальцем лезвие топора, — но не очень. — Гонко шагнул в гостиную и чуть не выронил топор, когда увидел, что его там поджидало.

Ему понадобилось некоторое время, чтобы опознать Курта. Лишь остатки разорванного шарфа, свисавшие с его горба, свидетельствовали о том, что это был Курт. Звероподобному существу пришлось сгорбиться, чтобы просунуть голову в дверной проем. Курт больше походил на динозавра, чем на человека. Верхняя часть его лица была изуродована, она напоминала фрагмент сломанной пластмассовой маски на голове зверя. Ткань штанов обтягивала его ноги, похожие на чешуйчатые мышечные столбы. Сквозь туфли прорывались когти. Его густой выдержанный голос все еще оставался добродушным. Хотя акульи челюсти с трудом выговаривали слова:

— Гонко… обычно, когда я приходил… ты показывал какой-нибудь трюк. Теперь… покажешь?

Гонко сделал глотательное движение, моргнул, протер глаза и на мгновение подумал, что бы такое показать Курту. Слава богу, он овладел собой. Снова сделал глотательное движение и сказал:

— Ах да, я могу устроить это, босс. И спасибо, нам… нам ничего за это не нужно.

Челюсти дрогнули. Каждая нота гогота Курта звучала как будто на два голоса. Один — низкий, другой — в манере его обычной неустойчивой приветливости. От этого симбиоза стыла кровь.

— Охх, хо-хо-хоо.

Гонко вытер лоб и крепче сжал рукоятку топорика, гадая, сможет ли топорик вырубить хоть одну чешую на Курте, если тот вздумает напасть. Он усомнился в этом.

— У нас неприятности, Гонко, — сказал монстр.

— В самом деле, босс?

— Да, Гонко. — Толстый багровый язык протиснулся между двумя зубами — сейчас более похожими на клыки — и завис, шлепая по красным деснам. — В шоу имеются изменники, — зазвучал жуткий голос, — но оно должно продолжаться. Понимаешь ты это или нет, Гонко?

Гонко произнес неуверенным шепотом:

— Да, босс, думаю, что понимаю.

— Я думал, может… Джордж стоит за всем этим, — продолжил Курт, приблизившись на два шага.

Гонко удалось сохранить присутствие духа и не отступить.

— Вот почему я не пытался пресечь эту гниль до сих пор. Но ведь именно мой брат составил этот список. — Курт поднял руку, в которой сжимал листок бумаги. Его взгляд сверлил Гонко сверху. — В списке двое твоих людей. Это — позор, Гонко. Нам нужно поговорить об этом… но позже.

— Да, босс, я понял, — сказал Гонко. — Потрясен так же, как и вы.

Курт заговорил очень медленно:

— Не думаю… что ты слишком потрясен. А?

— Нет, босс, — прошептал Гонко.

— Гм-м-м-м. Тогда пойдем, Гонко. Нам нужно кое-что сделать.

Отделенный от кошмаров внешнего мира дверью своей комнаты, Джейми ожидал, когда все это кончится. Он слышал, как кто-то вошел в гостиную, и теперь сидел и трясся. Джейми не рассчитывал пережить эту ночь. Хотя он не был уверен, имело ли значение то, что он умрет до окончания ночи. Во всяком случае, смерть принесла бы ему покой.

К нему вернулась память об узкой тропе, о том, как ксендз балансировал на ней, отказываясь глядеть в пропасть. Временами Джейми думал, что ксендзу было бы лучше упасть в пропасть, чем оставаться в ожидании того, что готовит для него Курт. Упасть или двигаться дальше. Двигаться дальше. «Ты знаешь, — думал он, — что это, видимо, чертовски правильная мысль. Вероятно, самый логичный выбор на данном этапе. Подозреваю, я уже достаточно всего повидал». Все же он продолжал сидеть в комнате. Снаружи, на игровых площадках, он слышал глухой вулканический рокот голоса Курта Пайло, сбросившего маску.