Светлана Багдерина - Первый подвиг Елены Прекрасной, или Библиотечный обком действует

Солдаты моментально взлетели на отвал едва не на четвереньках, схватили лестницы и потащили было их к свободным краям ямы, но капрал впал в истерику.

– Стойте! Спускайте прямо тут! Мы их упустим! Спускайте!!! Спускайтесь!!!

Паника передалась и десятке и, едва упоры лестниц коснулись дна – солдаты как муравьи спешно поползли вниз. Замыкал группу преследования сам Надысь.

Разгребая перед собой землю отвала, он вскарабкался на самый верх и, чтобы не терять время, решил съехать до верхних рогов лестницы на спине. Но он не учел, что поднятая им же самим суматоха передалась не только его солдатам, но и отвалу. И тот, очевидно, тоже решил, не теряя времени, съехать до лестницы. Только до самой ее нижней части.

Мягкая гора еще рыхлой, но не ставшей от этого менее тяжелой земли нежно снесла капрала на самое дно, сняла с лестницы не успевших добраться до конца солдат и бережно накрыла их своим холодным бурым одеялом толщиной в несколько человеческих ростов.

Занавес сырой земли опустился за беглыми боярами, и они оказались в полной темноте.

Вернее, оказались бы в полной темноте, если бы не голубоватая склизкая плесень на влажных стенах обнаруженного ими подземного хода. Она светилась тошнотворным призрачным светом, придавая всем лицам нездоровый оттенок трехнедельного покойника, что оптимизма погребенным заново тоже не добавляло. Влажный воздух, пропитанный за невесть какие столетия испарениями слизи и миазмами, казалось, жил своей самостоятельной жизнью, перемещаясь удушливыми клубами по коридору и липко ощупывая всё на своем пути. Под ногами хлюпала с некультурным причавкиванием грязь, неохотно отпуская из своих глинистых объятий сапоги и ботинки появившихся вдруг из ниоткуда давно забытых ею человеческих существ.

Голоса бояр приглушенно перекатывались от стены к стене длинного коридора, такого угнетающе темного и враждебного в своей неизвестности, что их прошлая темница начинала казаться им почти родной и приятной.

– Ну и кто знает, где мы теперь оказались? – боярин Абросим, посмотрев налево, потом направо, как примерный пешеход при переходе дороги, поглядел затем на графа Рассобачинского.

– В каком-нибудь подземном коридоре, – авторитетно пояснил для особо сообразительных граф. – Под землей.

Его ответ привлек к нему внимание общественности и автоматически подкрепил его славу эксперта по чрезвычайным ситуациям.

– И куда нам теперь двигаться? – поинтересовался боярин Порфирий с полной уверенностью, что услышит сейчас ответ.

И он был прав.

– Направо, – не колеблясь, заявил Рассобачинский. – За мной!

– А почему это за тобой? – раздался из темноты недовольный голос боярыни Настасьи, решившей раз и навсегда положить конец возникшей не к месту нездоровой графомании. – Мы – Синеусовичи, нашему роду семьсот лет, и должны все высокородные за нами идти…

– Нет, за нами, если уж на то дело пошло! Мы – Труворовичи, и наш-то уж род подревнее и познатнее вашего будет!

Теперь, когда дальнейшие действия были предельно ясны, почему бы не восстановить статус-кво?

– Да кто такой этот ваш Трувор? Вор и разбойник с большой дороги!

– На своего Синеуса, лакея подагричного, посмотрели бы лучше!..

– Да предка нашего Синеуса на царство звать приходили три раза!..

– Да только Трувора Одноглазого выбрали царем-то, не вашего неудачника!..

– Ларишка, Ларишка, што он говорит, ашь?

– Что Трувора царем выбрали поперед нашего предка Синеуса, бабушка!

– Што?!.. Трувора – тшарем?! Не тшарем – княжишкой удельным в лешу медвежьем, и то он дольше пяти недель на троне не продержалшя – в карты его продул!..

– Да ты ничего про наш род не знаешь, боярыня Серапея – так помалкивала бы, не позорилась бы перед родовитыми-то! Не в карты, а в домино, и не пять недель, а семь с половиною, и медведей там отродясь…

– Это не мы, это ты ишторию не жнаешь, Труворович…

Не дожидаясь окончания благородной дискуссии, граф во втором поколении Рассобачинский, он же известный в Чумазой слободе еще сорок лет назад как просто Собакин, он же Петька Зануда, он же Собакин сын, он же песья кровь, демонстративно поддернул полы своей измазанной грязью и глиной шубы ценой в эту самую слободу и невозмутимым ледоколом двинулся сквозь ожидающую исхода вечного спора толпу направо.

Далеко уйти в одиночестве ему не удалось: махнув руками на ссорящихся, бояре – родовитые и не очень – двинулись за ним. Спорщики, приглушенно переругиваясь, присоединились к остальным метров через двадцать. А метров через тридцать беглецы наткнулись на кирпичную кладку, перегораживающую коридор.

– Что будем делать? – запаниковали самые нервные.

– Развернемся и пойдем в другую сторону, – уверенно заявил Рассобачинский и снова, со спокойствием ледокола рассекая волну последователей, подал личный пример.

Отойдя от проделанного ими с час назад провала, зияющего свежей на скользкой стене чернотой, на пару сотен метров, бояре снова уперлись в кирпичную стену.

– Замуровали!.. – заголосила Варвара.

– Похоронили!.. – поддержал ее Абросим.

– Ой, страшно, страшно, не могу!.. – всхлипнула Конева-Тыгыдычная. – Доченьки родные, давайте прощаться – не выбраться нам отседова боле!.. Ой, бедная наша Серафима – не увидим ее больше никогда!..

– Ой, мамонька!..

– Цыц, бабы!

– Сам цыц!

– Сам баба!

– Я же говорил – за Синеусовичами надо было идти!..

– За Труворовичами!..

– Тихо!!! – трубно воззвал к массам граф. – Все очень просто. Сейчас мы возвращаемся к нашему лазу, подбираем инструмент…

– Да мы, Синеусовичи!..

– И Труворовичи!..

– Кто хочет остаться здесь жить – не подбирает, – щедрым предложением Рассобачинский задавил возмущение на корню. – А остальные пробивают стену и идут вперед. За мной!

Библиотечный выкристаллизовался из ничего и сразу же бросился на поиски царицы.

– Елена!.. Елена!.. Мы были правы в наших догадках!.. Он был вовсе не зачарован – он был просто в состоянии алкогольного опьянения! И он взял книгу не по приказу, а по собственной инициативе! И читает ее сам! И это книга про пломбирского засланца!

– Что?… – заморгала царица и выпустила из рук тяжелый роман.

– Я говорю, про лазутчика одного из племен, проживающих на Крайнем Севере!

– Почему ты так решил? – недоумение ее ничуть не рассеивалось.

Чтобы не сказать наоборот.

– Потому что она называется «Шпион, пришедший с холода»! Лежит одетый-обутый на лавке, прихлебывает самогонку и читает!..

– Кто? Шпион?

– Нет, Граненыч!

– И что это значит?

– Н-ну… Не могу сказать точно, – пожал плечами библиотечный. – Но у меня создалось впечатление, что он пьет от страха, что его заколдует Чернослов…

– Нет, я имею в виду, почему он выбрал именно эту книгу?

– Не знаю, – снова пожал плечами недовольный тем, что его прервали, Дионисий. – Может, хотел почитать что-нибудь легкое? По сравнению с тем, что читает всегда?

– Послушай, Дионисий. Ты ведь сегодня обошел чуть не весь дворец. Ты видел других людей – слуг, или дружинников, или бояр, которые… не поддались заклятью?

– Нет, царица, – не раздумывая, покачал головой хозяин библиотеки. – Все как неживые, посмотреть – оторопь берет и дрожь колотит.

– То есть, чарам не поддался только он… – мысля вслух, Елена подняла с пола фолиант, положила его на кровать и встала. – В моем понимании, это может произойти только по двум причинам.

– Каким?

– Или он сам колдун, могущественнее Чернослова. Или это получилось потому, что он был… нетрезв. Ведь он был единственным человеком во всем дворце, кто осмелился ослушаться моего приказа.

– Я бы остановился на втором, – быстро решил библиотечный, которого передернуло от одного воспоминания от пропитавшего всю комнатушку истопника сивушного амбре.

– И я тоже, – согласилась царица.

И на лице ее в этот момент было написано, что в голове ее только что созрел гениальный план.

– А это значит, милый мой спаситель, что у нас появился гонец, который домчится до моего мужа и расскажет, что произошло в злосчастном Лукоморске.

– Но кто его отправит, кто ему прикажет, кто даст наставления?…

– Я. Я прокрадусь к нему сегодня ночью и дам поручение найти Василия или Дмитрия как можно скорее и привести их с дружиной сюда.

– Но это опасно!

– Я знаю… – блеклым голосом подтвердила царица. – Но кроме них сразиться с колдуном некому. А если они воротятся нежданно-негаданно, то могут попасть в засаду и сгинут все!

– Нет, я имел в виду, опасно для тебя! Пройти ночью через весь дворец, кишащий завоевателями и жуткими существами, которые раньше были людьми! Это невозможно! Тебя увидят и схватят! И тогда все будет кончено!.. И, кроме того, что если чары колдуна все еще действуют на трезвого человека? Твои слуги и воины до сих пор ходят как деревянные – в глазах ни тени смысла! Это ужасно!..