Дмитрий Казаков - Укротители демонов

Его желтую поверхность покрывала сеточка мелких трещинок, а чернила изрядно выцвели, став из черных бледно-сиреневыми. Только мощные потоки магии, пропитывавшие надпись жизнью, уберегли ее от разрушения.

Исполнившись любопытства, Арс поднес листок поближе, надеясь прочитать написанное. Источник магического света во время падения не пострадал, и сиял все так же ярко, но корявые древние буквы все равно удалось разобрать лишь с большим трудом.

К удивлению Топыряка, они сложились во что-то, напоминающее стихи:

Ражденный руками кипящей башки

Смерть в грядках и золото тем, кто не стоит

Разбей твари плоть, собери ее слезы

Восстанет из тьмы чрез зоны тоски

Безумия скорбь, пламя, зверства разбоя

Следы привидут, пахнут слаще навоза

Даров страшный плод принисет он с собой

Получит ражденный оценки и страсти

Победою станет одна лишь ерунда

Норушив учащихся тихий покой

Окажутся души в бездушного власти

Стремящийся выжить умрет навсегда.

Подписан сей выкидыш поэтической утробы был без особых претензий «ПРАРОК».

— Да, — хихикнул Арс. — Насочиняют же такое!

Он уже собрался засунуть листок обратно в книгу, из которой тот, скорее всего выпал — «Сиксуальные привычки демонов» Маньи Ака, как вдруг мысль хлестнула его с силой сорвавшейся с неба молнии.

«Смерть в грядках» — это очень даже походило на страшное происшествие, не так давно потрясшее весь университет. А «безумия скорбь» — на внезапное помешательство, приключившееся на литробольном матче!

Помешательство, с которым ничего не смогли сделать лучшие лекари!

Все прочее выглядело откровенным бредом. Что за руки могут быть у башки, к тому же кипящей? Что за тварь, которой нужно разбить плоть? Но вся эта мура не могла скрыть того, что «ПРАРОК», похоже, предвидел обрушившиеся на МУ неприятности…

Но что это был за «ПРАРОК»? Когда он жил? Как кусок пергамента оказался в книге, к пророчествам никакого отношения не имеющей?

Вопросы роились вокруг Арса, точно рой разгневанных ос, и намеревались закусать его насмерть. Чтобы спастись от них, он свернул лист, на что тот отозвался недовольным хрустом, и сунул в карман мантии.

«Потом! — твердо решил он. — Сначала книги!»

Порядок удалось навести с помощью найденной у соседней полки второй лестницы. Эта выглядела родной сестрой первой, к счастью — младшей. Арс сделал выписки, распихал ненужные книги по местам, а отобранные для подробного ознакомления сложил в предусмотрительно взятую с собой сумку.

Настала пора звонить в колокольчик.

При сотрясении из него не раздалось ни единого звука, словно язычок был сделан из войлока, зато где-то далеко, на грани слышимости, что-то тяжко вздохнуло.

Мешок Пыль возник из-за угла полки столь стремительно, что Топыряк невольно вздрогнул.

— Все сделал? — спросил библиотекарь. — Хорошо. Идем.

Весь обратный путь Арс мучился сомнениями — показать гроблину находку или нет? Наконец, когда они достигли конторки, и до выхода осталось несколько шагов, он решился.

— Смотри, Мешок. Ты не знаешь, что бы это могло быть?

Тонкие пальцы библиотекаря с величайшей осторожностью коснулись куска пергамента. Надпись словно засветилась на мгновение, стала ярче и четче.

— Хм… — губы гроблина раздвинулись, образуя на — человеческий взгляд — издевательскую ухмылку. — Где ты это взял?

— Он выпал из одной книги по сексуальной жизни демонов, — пояснил Арс. — Должно быть, кто-то забыл его там…

— Это написано действительно давно, — Мешок Пыль покачал головой. — Много тысяч лет назад.

И он осторожно, точно держал в руках хрупкую редкую бабочку, вернул листок юноше:

— Ты нашел, тебе и владеть.

— А ты не знаешь, кто мог это написать? — полюбопытствовал Арс, пряча находку в карман.

— Слишком короткий текст, чтобы опознать автора, — гроблин вновь улыбнулся, на этот раз — торжествующе (хотя на самом деле улыбка эта скорее всего выражала разочарование). — А пророков, сам знаешь, тьма-тьмущая… каждый спешит что-либо предсказать! Чем мрачнее и непонятнее, тем лучше!

— Эх, ладно, — Арс поудобнее обхватил стопку книг, которые намеревался забрать. — Тогда я пошел. Всего тебе наихудшего.

— Чтоб ты сдох! — традиционное гроблинское прощание было произнесено с интонациями совершеннейшей искренности.

Сомневаться в расположении к себе библиотекаря Арсу не приходилось.

— Где вы это нашли? — преподаватель с кафедры пограничной магии, который вел у будущих борцов с демонами курс практической мантики, вертел листок пергамента с такой гадливостью, словно любознательный студент притащил ему вонючий катышек овечьего производства.

— В библиотеке, — ответил Арс, — в одной книге. Мешок Пыль сказал, что это предсказание очень древнее…

Здраво решив, что в пророчествах больше всего понимают те, кто их изучает профессионально, Топыряк со своей находкой обратился к представителю кафедры, которая занималась всем тем, что не вписывается в традиционные магические дисциплины.

Теологией, структурой пространства, пророчествами и прочей ерундой.

Впрочем, сами пограничники считали, что предаются исключительно важным, фундаментальным исследованиям, и поколебать их в этой точке зрения рискнул бы разве что очень отважный человек.

Кому охота остаток жизни провести в виде рассеянных по пространству молекул?

— Древнее? — при упоминании гроблина лицо пограничника скривилось. Зеленокожий библиотекарь не пользовался у преподавателей особенной популярностью, поскольку не считал нужным им подчиняться. — Возможно, оно и так… Но я думаю, что это все же подделка…

— А кто мог это написать? — не отставал Арс.

— Не могу вам сообщить, — ответил преподаватель, возвращая листок и обтирая руки о синюю мантию. — Обратитесь к прохфессору Крупице. Он у нас знаток древних «прароков»…

Вышеназванный прохфессор был отловлен в помещении кафедры, где он мирно дремал в огромном кресле около камина, в котором весело потрескивало пламя. На поиски кафедры Арс потратил почти полдня блужданий по зданию университета и, зная его коварные свойства, искренне опасался, что назад будет вернуться не легче.

— Прохфессор, прошу прощения, — сказал он с максимально возможной в данной ситуации вежливостью (если честно, то сдерживая желание завопить: «А ну очнись, старая калоша, и отвечай на мои вопросы!»).

Крупица, чье лицо размерами и топологией напоминало сморщенную хлебную крошку, чуть не подпрыгнул в кресле.

— А? Что? — воскликнул он. — Уже ужин?

— Не могу знать, — пожал плечами Арс, ощущая, как голодно бурчит в животе. Сыскать пропитание за время странствий по МУ не удалось. — Просто мне нужна ваша помощь…

Прохфессор некоторое время глядел на студента с непомерным удивлением, словно перед ним вдруг объявился таракан и предложил свои услуги в качестве грузчика. Потом взгляд его сфокусировался и обрел некую разумность.

— Ах, не ужин… — с досадой пробормотал Крупица, а потом долго, с наслаждением зевнул. — Чтоооо тааам у вааас?

Арс в очередной раз извлек листок и изложил историю его обретения.

— Мне хотелось бы знать, кто мог это написать, — закончил он.

— Мда, ух, хм, — глубокомысленно забормотал профессор, вертя листок туда-сюда и щурясь на него подслеповатыми глазами. — Конечно, моя научная работа на тему: «Влияние точности предсказаний на приплод крупного рогатого скота в период Староместского регентства» создала мне определенную репутацию… но, хм, ух… да…

Судя по всему, прохфессор мог создать себе еще одну репутацию, соорудив трактат на тему: «Мямление как инструмент общения». Он пыхтел, кряхтел и изрекал нечто невразумительное до тех пор, пока Арс окончательно не разозлился.

— То есть, вы не знаете ничего? — спросил он, почти выдирая пергамент из тонких лапок Крупицы.

— Ну сказать так не могу, ибо… хм, ну, впрочем…

Под смущенное хмыканье Арс покинул помещение кафедры. Судя по тому, что бормотание за закрывшейся дверью не прекратилось, прохфессор его ухода не заметил.

Город Ква-Ква особенно приятен для студентов вечерними и ночными развлечениями. Сказать, что обитатели университета только тем и занимаются, что зубрят заклинания и опробуют их на практике, значит изрядно погрешить против истины.

А если совсем против нее не грешить, то студиозусы в основном балбесничают и развлекаются на полную катушку. От их проказ стонут Торопливые, рыдают горючими слезами добродетельные обыватели, обитающие в опасной близости от МУ (жилье тут стоит гораздо дешевле, чем на других окраинах), а уличные коты и собаки, едва завидев силуэт в мантии, тут же кидаются бежать без оглядки.