Татьяна Рябинина - Кроссовки для Золушки

- Смотри, может, вот этот? – с тайной надеждой я показала ему фотографию вполне приличного и симпатичного мужчины лет тридцати пяти. – Седов Юрий Васильевич, 1969 года рождения.

- Что, понравился? – подколол Кросс. – А мне больше нравится следующая дамочка. Ну-ка, зачитай.

Обиженно фыркнув, я взяла листок с фотографией миловидной девицы.

- Румянцева Алла Павловна, 1983 года рождения. Рост 178 сантиметров, вес 55 килограммов. Волосы темно-русые, глаза серо-зеленые, нос прямой, губы полные. Особая примета: под левой грудью родимое пятно. Была одета…

- Это уже неважно, во что была одета, - перебил Кросс. – Да, от такого тела я бы не отказался. Да еще с родинкой под левой грудью. Жаль, в ориентировках не указывают параметры. Но 55 килограмм при росте 178 – это, надо думать, неплохо.

- Нет, это явно не ты, - я злорадно покачала головой, откладывая листок в пачку уже просмотренных. – Ты говорил, что крестился десять лет назад, взрослым. А этой Алле Павловне десять лет назад было всего одиннадцать. И родинка под грудью – гадость, потому что лифчиком натирает.

Капитан Андрей Курбанов оказался маленьким сухоньким мужичонкой примерно моего возраста, одетым в черные вельветовые штаны и белую трикотажную рубашку-поло.. Несмотря на его неказистость, мне в голову пришло, что с ним было бы удобно идти, обняв друг друга за талию. В этой дикой, на первой взгляд, мысли не было абсолютно ничего эротического. Просто какое-то время передо мной шли парень с девушкой, разница в росте у которых составляла сантиметров тридцать пять, не меньше. Им очень хотелось идти в обнимку, но получалось плохо, потому что парень шел, странно скособочившись, а девушке приходилось задирать руку вверх.

- Вы Катя? – строго спросил капитан. – Рассказывайте, что у вас случилось?

Мне показалось на секунду, что я снова на приеме у врача, и я чуть не ляпнула: «Со мной разговаривают кроссовки», но удержалась. Благо, Кросс был на своем рабочем месте. Я посмотрела на капитана повнимательнее и поняла, что Котик меня не обманывал: мент действительно вредный. Один хрящеватый и угреватый нос чего стоил! Соврешь такому и окажешься за решеткой.

- Понимаете… - осторожно начала я. – Даже не знаю, как и сказать.

- Говорите как есть.

Ну уж дудки!

- Не имеет смысла вас обманывать. Мне надо попасть в квартиру одного убитого человека.

- Какое отношение вы к нему имеете? Кстати, давайте отойдем в сторонку.

Мы действительно стояли на людном месте у выхода из метро и активно мешали проходящим. Курбанов взял меня за локоть – «Как нарушителя правопорядка!» – подумала я – и повел к ближайшей лавочке. Этот маневр дал мне возможность собраться с мыслями.

- Я не имею к нему никакого отношения, - сказала я, усаживаясь на неудобную холодную скамейку. – А вот мой… молодой человек…

- Ну-ну, продолжайте, - подбодрил капитан.

- Он пропал без вести. Уже давно. Но перед тем, как исчезнуть, говорил, что ему угрожал один человек. Человек этот жил на проспекте Художников, дом 33. Квартиру не знаю. Мой… друг показал мне его. Пожилой человек. В красной бейсболке. А неделю назад я случайно увидела по телевизору… Показывали про убийство. У убитого отрезали и унесли голову. А когда показывали место преступления, в кадр случайно попала такая же бейсболка. Я сразу вспомнила. И адрес… Конечно, может, это совпадение, но…

- Понятно. И теперь вы хотите попасть в эту квартиру. Но зачем?

- Честно говоря, я и сама толком не знаю.

- Мне кажется, вы морочите мне голову. К тому же не проще ли заявить в милицию о своих подозрениях, чем искать приключения на свою… голову? Какое отделение занимается поиском вашего друга? Вас ведь вызывали для дачи показаний?

- Нет.

- Как же так? – удивился капитан.

- Дело в том, что мы тогда уже расстались. Я случайно узнала, что… Юра (перед глазами промелькнула фотография Юрия Васильевича Седова, 1969 года рождения) пропал. Через несколько месяцев.

- Я могу выяснить, - предложил капитан. – Это обязательно надо сделать.

Я поняла, что завралась и попала таки в неприятную ситуацию. Действительно, если некто убитый на проспекте Художников угрожал некому пропавшему без вести, ведущие следствие менты должны непременно за этот факт ухватиться.

- Послушайте, Андрей, - я попыталась придать голосу как можно больше твердости и убедительности. – Не хочу вас утруждать. Я сама узнаю у Юриных родственников, какое отделение ведет поиск, и схожу туда. Но вы, пожалуйста, помогите мне попасть в квартиру.

Курбанов колебался, покусывая губу. С одной стороны, его просили оказать мне пустяковую услугу. С другой стороны, он явно принадлежал к редкой нынче породе порядочных служителей закона и сомневался, а стоит ли эту самую услугу оказывать.

- Послушайте, Андрей, я не собираюсь ничего оттуда брать или наоборот подкидывать. Вы же будете со мной.

- Объясните, что вам там нужно, - настаивал Курбанов.

- Хорошо, - я убрала руки за спину и скрестила пальцы, открещиваясь от самого бессовестного и противного для меня вранья. – У меня есть, как бы это выразиться… паранормальные способности. Возможно, если я окажусь в этой квартире…

Кроссу мое вранье тоже не понравилось: большой палец левой ноги словно укусило что-то. Я слегка пнула ножку скамейки. Курбанов хмыкнул.

- Хорошо, - сдался он. – Поехали.

Мы подошли к стоящей поодаль грязновато-белой «шестерке». Поскольку договорились встретиться мы у станции «Чернышевская», это обстоятельство было очень кстати – не придется давиться в метро, да еще с пересадкой.

- Погуляйте минут пять, - попросил Курбанов. – Я пока пару звоночков сделаю. Говорите, Художников, 33?

Я кивнула и принялась расхаживать по тротуару взад и вперед, пока капитан, сидя в машине, названивал кому-то по сотовому. Наконец он высунул голову и махнул мне рукой.

- Поехали. Все в порядке. Только с нами пойдет участковый. Иначе никак.

- Участковый так участковый, - пожала плечами я. – Не все ли равно.

Курбанов, как нарочно, выбирал дорогу по самым забитым улицам. Когда мы уже в третий раз застряли в плотнейшей пробке, я занервничала. Надо ведь еще было купить пресловутые продукты. И так я окажусь на даче только к вечеру. К тому же в машине было невероятно душно, пахло бензином, потом и почему-то гнилыми тряпками для мытья полов. Меня замутило, пришлось наполовину высунуться в окно. Если положение станет критическим, придется кидать под язык валидол или даже требовать остановку с пробегом к ближайшей урне.

- Меня тошнит!

Я так и подскочила.

- Мне плохо! – жалобно бурчал Кросс.

Я осторожно покосилась в сторону Курбанова. Но он, похоже, ничего не слышал – сидел себе, барабаня пальцами по рулю, и вытягивал шею, чтобы высмотреть впереди просвет.

- Терпи! – процедила я сквозь зубы.

- Что? – повернулся ко мне капитан.

- Да нет, ничего. Это я сама себе. Жуткая пробка. Похоже, надолго застряли.

- Ничего, сейчас рассосется.

- Кать, я больше не могу, - не прекращал ныть Кросс. – Меня укачало.

Ни в сказке сказать, ни пером описать! Мало того, что кроссовки говорят, так их еще, видите ли, укачало и тошнит! Может быть, еще и вырвет?

- Меня тоже укачало, ну и что?

- Укачало? – испугался Курбанов. – Вот черт! Может, водички? Теплая, правда.

Он достал из бардачка бутылку минералки и протянул мне. Я хотела было отказаться, но подумала, что это, пожалуй, выход. Украдкой взболтнула бутылку и принялась сосредоточенно отвинчивать пробку.

- Осто!..

Закончить Курбанов не успел, потому что из бутылки с шипением вырвался пенный фонтан. Примерно половина минералки оказалась разбрызгана по всему салону, но большая часть все же угодила мне на ноги.

- Уф, - довольно выдохнул Кросс. – Кажется, полегчало.

- Ну я же сказал, что теплая, - простонал Курбанов и тут же добавил без всякой связи с предыдущим: - А что вы сегодня вечером делаете?

- На дачу еду, - вежливо улыбнулась я. – Еду везу. У меня там семеро по лавкам. И все кушенькать просят.

- Тоже мне еще, кавалер! – ревниво фыркнул Кросс.

- А-а-а, - разочарованно протянул капитан.

Остаток пути мы проделали молча и относительно быстро. Оставив меня сидеть в машине, Курбанов сходил куда-то и минут через десять вернулся в обществе пузатого, лысого и усатого милиционера. Участковый шумно отдувался и вытирал лысину клетчатым носовым платком. Его форменная рубашка крупнопятнисто потемнела от пота. Он взглянул на меня с любопытством, но ничего не сказал.

На шестой этаж мы поднялись, едва уместившись в тесной кабинке лифта – грузовой, как водится, не работал. При этом я едва не задохнулась. Аккуратно поддев ногтем бумажку с печатью, участковый открыл сначала один, а потом и второй замок.

- Хозяина квартиры так и не нашли, - пояснил он. – Вернее, известно, где он – на раскопках каких-то, но связаться с ним возможности нет. А вы, дамочка, действительно это… екстрасекс?