Переполох в Тридевятом, или Как женить Кощея (СИ) - Суворова Катерина

В душу Симы пробрался неприятный холодок — неужели Кощей всё же решил избавиться от них?

Оглушительная тишина создавала впечатление полнейшего вакуума и подруги изо всех сил прислушивались к стуку сердец, как вдруг совсем рядом раздался странный звук. Обе встали как вкопанные, не смея шелохнуться, даже дышать перестали.

— Кто тут? — дрожащим голосом тихо спросила Сима. — А ну, покажись, а то хуже будет!

— Да куда уж хуже-то? — ответил кто-то из темноты. — Вы чего тут забыли, старые? Никак, заблудились?

— Старые? — истерически заверещала Любаша. — Симка, твою дивизию, мы что, снова постарели?

— Ни дай Бог! — воскликнула женщина, остервенело ощупывая свои прелести. — Вроде, всё на месте…

— Вы чего, бабы, совсем сдурели? Я же вас вижу! — раздалось совсем рядом.

— Так мы ещё и ослепли?! — завывая, схватилась за голову Люба. — Господи, да за что ж нам всё это?! Мы же только жить начали-и-и!

Вдруг, словно услышав стенания женщины, тучи над лесом расступились и солнечные лучи осветили тропинку. Уже привыкшие к темноте подруги мгновенно сощурились, привыкая к яркому свету, но в последний момент всё же заметили огромный тёмный силуэт, стоящий прямо напротив них, облокотившийся на ствол дерева.

— Ишь ты, помолодели! Хм, а запах-то тот же — до сих пор от вас медвежьим помётом несёт. — ответил всё тот же голос.

Женщины, пытаясь проморгаться, стали с шумом втягивать носами воздух, стараясь обнюхать друг друга.

— Слушай, Любаш, а как этот, — она кивнула в сторону неизвестного, — наш запах-то почуял?

На что подруга лишь пожала плечами:

— А мне-то откедова знать? Вот у него и спроси.

— А вот и спрошу! — топнула ногой Сима, гордо вздёргивая подбородок вверх.

— Тише вы, бабы, не ссорьтесь. — хмыкнул всё тот же силуэт. — Лучше на вопрос ответьте: зачем в лес Бабы-Яги пришли? Смерть свою ищете?

С трудом открыв слезящиеся глаза, Серафима смело взглянула на собеседника и тут же, охнув и держась за сердце, осела прямо на тропинку.

— Ты чего? — всполошилась Любаша, удивлённо уставившись на подругу.

— В… в… Волк!! — тыча пальцем в сторону неизвестного собеседника, заикаясь, пропищала Сима.

Люба, резко обернувшись в ту сторону, куда указывала подруга, онемела от страха — из тени деревьев вышел огромный серый волк, оскалив клыкастую пасть.

— М… м… Мама! — заикаясь, выдавила из себя Любаша.

— Ну это вряд ли — на твою маму я похож меньше всего. — изображая что-то наподобие улыбки, хохотнуло животное.

— А-а-а-а!! — заверещала Люба, пятясь спиной от волка. — Говорит! Симка, он говорящий!

— А то я не вижу! — вторила ей Серафима, отползая на четвереньках как можно дальше от лесного хищника.

— Какие-то вы сегодня медленные, а в прошлый раз такие прыткие были, что даже зайца обскакали. А я только и видел, как ваши длинные подолы развеваются. — гыгыкнул волк, усаживаясь на тропинку и с интересом наблюдая за женщинами.

— Т… т… Ты только учти, зубастый, м… мы просто так не сдадимся! — всё ещё ползая по земле, заявила Сима. — У м… м… меня чёрный п… п… пояс по карате…

— А я… А у меня… У меня сковородка, знаешь, какая тяжеленая?! Вмиг черепушка разлетится!

— Фу, дамы, как грубо — черепушка… разлетится… карате какое-то… — разочарованно выдал волчара, почёсывая за ухом. Внимательно оглядев трясущихся женщин с головы до ног, серый хищник снова спросил: — Так, а для чего вы в лес-то пришли? Смерти, что ли, ищете?

— Кажись, уже нашли. — проблеяла Сима, выглядывая из-за ближайшего кустика. — Вот сожрёшь нас…

— Да с чего вы, вообще, решили, что я вас есть-то собрался? Я всякую дрянь не ем — это Яга всё в рот без разбора тянет, а потом с животом неделями мучается. От того-то и злая вечно ходит.

— Не будешь, значит, нас жрать? — осторожно поинтересовалась Люба, подозрительно прищурив глаза.

— Нет. — мотнул лохматой башкой волк.

— А Яга, говоришь, мучается? — не унималась кухарка.

Волк кивнул.

— Сим, — улыбнулась Любаша, посмотрев на замершую подругу, — у меня идея есть!

— Да погоди ты со своими идеями! — рявкнула Серафима, поднимаясь с земли и угрожающе надвигаясь на волка. — Ты, ирод лохматый, ежели жрать нас не собирался, тогда какого фига напугал до чёртиков в глазах?! Я же чуть Богу душу не отдала! Да чтоб тебя блохи закусали!

— Так они итак лютуют, куда уж больше-то? — содрогаясь всем телом, выдал он.

— Так тебе и надо! — злорадно выдала Сима. — А ну, показывай дорогу к Яге — некогда нам с тобой лясы точить!

Волк, покачав головой, молча встал и направился вглубь леса, куда и вела зачарованная тропинка. Женщины, не сговариваясь, последовали за ним.

Ведьмин лес.

Едва поспевая за серым проводником, подруги с интересом оглядывались вокруг, но оставшийся без ответа вопрос Серафимы, не давал покоя обоим.

— Так ты нам ещё не ответил, зачем гнался за нами тогда? — осторожно пролепетала Любаша, заинтересованно разглядывая диковинного зверя.

— Да не за вами я бежал — за зайцем. Он, пакостник такой, пожрал всю моркву у старой ведьмы, вот она и велела изловить ушастого. — принюхиваясь к налетевшему ветерку, ответил волк.

— Вот те раз! — ошарашенно выдала Сима. — А мы уж было с жизнью распрощались — думали, тебя интересует добыча покрупнее.

Женщины облегчённо выдохнули и, уже слегка улыбаясь, продолжили допрос:

— А сейчас на кой про смерть стал выспрашивать? Напугать нас задумал, лохматый?

— Вы грамоте-то обучены? — ответил вопросом на вопрос серый.

— Конечно! Наше образование тебе и во сне не снилось. — ухмыльнулась Любаша.

— Ежели обучены, стало быть, надпись на указательном камне прочли. А я что? Я просто выполняю свои обязанности — проводником у Яги подрабатываю. То путника заплутавшего к её дому шугану, то красавицу деревенскую в услужение доставлю. Теперь вот вы, сумасшедшие, по запретной тропе в лес пожаловали… — без умолку болтал волк. — А старуха-то вам на кой?

— Письмо несём ей! — резко выпалила Серафима. — Кощей направил. Больше ничего не спрашивай — сами не в курсе. А, кстати, ты какой породы будешь? Оборотень или просто дрессированный?

Волк исподлобья взглянул на женщину, словно на умалишённую.

— Заколдованный я…

— Да кто ж тебя так, родимый? — всплеснула руками сердобольная Любаша, по-новому взглянув на волка.

— Много будешь знать — скоро состаришься! — хохотнул серый, украдкой наблюдая за женщиной.

— Не приведи Господи! — перекрестилась кощеева кухарка и прибавила шагу, пытаясь угнаться за четвероногим провожатым.

Прояснив все интересующие их вопросы, вся честная компания молча продолжила путь, наслаждаясь девственной природой векового сказочного леса.

Высокие деревья расступались перед путниками, открывая взору тропинку, по которой те и шли. Казалось, что зачарованный лес дышит, и иногда до слуха доносились его стенания. Вороны каркали, будто пророча беду, насекомые не жужжали — даже проклятущие комары, которых так ненавидит Люба, не приставали.

Легкий ветерок слегка покачивал густые ветви деревьев, которые полностью скрывали небо от путников. Лишь редкие лучи солнца прорывались через густые заросли вековых исполинов.

Женщины, погруженные каждая в свои думки, не сразу услышали жалобный плач, раздающийся откуда-то сбоку.

— Что это? — настороженно поинтересовалась Сима, поежившись.

— А, — отмахнулся волк, продолжая свой путь, — не обращайте внимания, это кот. Его Яга к дереву приковала цепью, чтобы тот слишком много не умничал. Он ведь у нее советником был до тех пор, пока не посоветовал нашей ведьме к Кощею обратиться за помощью. Ягушенька тогда страсть, как влюблена в него была, вот и захотела помолодеть, ну кот и посоветовал ей к Бессмертному пойти, яблочек молодильных попросить да потом в своих чувствах признаться. Кощей, само собой, отказал старушке да еще и высмеял ее чувства на глазах у людей. Тогда-то она и обозлилась на весь мир и на кота заодно. Самолично к дубу вековому приковала, чтобы тот никуда не смог убежать. Вот и плачет он теперь, сидя на цепи. Много годков с тех пор минуло, а Ягушенька так и не простила котика-то. А он, болезный, истощал весь.