Стивен Кинг - УР

Бежать.

Мысль настолько сильная, что он почувствовал, что произнес это губами, но он знал, что бегство — это не выход. Если он попытается, человек или люди, которые находились в отвратительной красной машине, найдут его. Этот факт был таким простым, что попирал логику. Обходил логику. И вместо бегства, он использовал ключ, чтобы открыть входную дверь, и поднялся по ступенькам. Он делал это медленно, потому что сердце лихорадочно билось и ноги угрожали, что откажутся идти.

Дверь квартиры открыта, свет разливался по лестничной площадке длинным прямоугольником.

— А, вот и ты, — сказал не вполне человеческий голос, — заходи, Уэсли из Кентукки.

Их двое. Молодой и старый. Старый сидел на диване, где Уэсли и Эллен Сильверман однажды соблазнили друг друга к их взаимному наслаждению (нет, экстазу). Молодой сидел в любимом кресле Уэсли, в котором он всегда заканчивал день, и когда ночь поздняя, оставшиеся пирожные вкусны, книги интересны, и свет из настольной лампы подходящий. Оба одеты в длинные плащи горчичного цвета, которые называют пыльниками. И Уэсли понял, без осознания, как он это понял, что плащи живые. Он также понял, что люди, носившие их, и не люди вовсе. Их лица менялись, и то, что находилось под кожей, выглядело, как пресмыкающееся. Или птицеподобное. Или и то, и другое.

На лацканах, где шерифы в вестернах носили потасканные значки, оба носили пуговицы, с красным глазом в центре. Уэсли подумал, что они тоже живые. Эти глаза наблюдали за ним.

— Как вы узнали, что это я?

— По запаху, — ответил старший, и что ужасно: это не прозвучало, как шутка.

— Что вы хотите?

— Ты знаешь, почему мы здесь, — сказал молодой.

Старший из двоих ничего больше не говорил до конца их визита. Слушать его было достаточно плохо. Это как слушать человека, голосовые связки которого набиты сверчками.

— Полагаю, что да, — сказал Уэсли. Голос твердый, по крайней мере, пока. — Я нарушил законы Парадокса.

Он молился, чтобы они не узнали о Робби, и думал, что они могут не знать; в конце концов, Кайндл зарегистрирован на Уэсли Смита.

— Ты не представляешь, что ты сделал, — сказал человек в желтом пыльнике задумчивым голосом, — Башня трясется; миры содрогнулись в их движении. Роза почувствовала холод, как зимой.

Очень поэтично, но не очень понятно. Что за Башня? Какая роза? Уэсли почувствовал выступивший пот по лбу, даже хотя он предпочитал держать квартиру прохладной. Это из-за них. Этот жар идет от них.

— Неважно, — сказал тот, что моложе, — объяснись, Уэсли из Кентукки. И сделай это хорошо, если ты хочешь увидеть солнце вновь.

На мгновение Уэсли не мог. В его сознание заполняла простая мысль: Я — под судом. Затем он прогнал её в сторону. Возвращение его злости — бледного подобия той злости, что он чувствовал к Кэнди Раймер, но все-таки вполне реальная злость — помогло в этом отношении.

— Люди могли умереть. Почти дюжина. Может быть больше. Это ничего не значит для парней, похожих на вас, но это значит для меня, особенно если одна из них оказывается женщина, которую я люблю. И все из-за одной из оправдывающих себя пьяниц, которая не решает свои проблемы. И … Он почти сказал И мы, но сделал необходимые изменения вовремя. — И я даже не причинил ей вред. Ударил её немного, но я не мог не сделать этого.

— Вы люди никогда не можете не сделать этого, — ответил прожужжавший голос из его любимого кресла — который уже никогда не будет его любимым креслом. — Ваша проблема в девяносто процентов случаев — это плохой контроль импульсов. Уэсли из Кентукки, тебе никогда не приходило в голову, что для существования Законов Парадокса есть причина?

— Не приходило-

Существо усилило голос.

— Конечно, тебе не приходило. Мы знаем, что тебе не приходило. Мы здесь, потому что тебе не приходило. Это не приходило тебе в голову. И не приходило в голову, что один из людей в автобусе может стать серийным убийцей, тем, что может убить десятки людей, включая детей, которые могли в противном случае вырасти и вылечить рак или болезнь Альцгеймера. И того не приходило к тебе, что одна из этих молодых женщин может родить следующих Гитлера или Сталина, монстра, который может убить миллионы твоих соотечественников на этом уровне Башни. И не приходило к тебе, что ты вмешиваешься в события выше твоего понимания!

Да, он совсем не учитывал все эти вещи. Эллен была тем, что он учитывал. Как Джози Квин была тем, что учитывал Робби. И вместе они думали о других. Детские крики, их кожа становится жиром, который стекает по их костям, может быть, умирая худшей смертью, какой Бог наказывает страдающих людей.

— Это случается? — прошептал он.

— Мы не знаем, что случается, — сказало нечто в желтом пыльнике, — вот в этом всё и дело. Экспериментальная программа, к которой ты по дурости получил доступ, может увидеть только на шесть месяцев вперед, …в одной узкой географической зоне. Вот так. Затем шесть месяцев тусклого света. После год во тьме. Таким образом, ты видишь, мы не знаем, что ты и твой молодой друг могли сделать. И так как мы не знаем, у нас нет шансов исправить ущерб, если он был.

Твой молодой друг. Значит, они знали о Робби Хендерсоне. Сердце Уэсли упало.

— Есть ли какая-то сила, контролирующая все это? Есть, не так ли? Когда я входил в УР КНИГИ в первый раз, я видел башню.

— Все служит Башне, — сказал человек в желтом пыльнике и прикоснулся к отвратительной пуговице на костюме с неким почтением.

— Тогда откуда вы знаете, что я не служу ей тоже?

Они ничего не сказали. Только пристально посмотрели черными хищными глазами птиц.

— Я никогда не заказывал это, вы знаете. Я имею в виду… Я заказал Кайндл, это правда, но я никогда не заказывал тот, что я получил. Он сам пришел.

Наступило длинное молчание, и Уэсли понял, что его жизнь крутилась внутри этого молчания. Жизнь, которую он знал, по крайней мере. Он мог продолжать некий род существования, если эти два создания заберут его в отвратительную красную машину, но это будет темное существование, возможно, тюремная жизнь, и он полагал, что он не сможет сохранить здравомыслие надолго.

— Мы думаем, что это была ошибка в поставке товара, — сказал, наконец, молодой.

— Но вы не уверены, не так ли? Потому что не знаете, откуда он пришел. Или кто отправил его.

Еще более долгое молчание. Затем старший сказал:

— Всё служит Башне.

Он встал и протянул руку. Она замерцала и превратилась в коготь. Изменилась вновь и стала рукой.

— Дайте его мне, Уэсли из Кентукки.

Уэсли из Кентукки не нужно было просить дважды, хотя его руки тряслись так сильно, что он возился с пряжками портфеля с чувством, что прошел целый час. Наконец верх портфеля открылся, и он протянул розовый Кайндл. Создание посмотрело на Кайндл с безумным голодом, что заставило Уэсли почувствовать желание завопить.

— Я думаю, что он уже не работает, ниг-

Создание схватило гаджет. В следующую секунду Уэсли почувствовал его кожу и понял, что плоть создания имеет свои собственные мысли. Воющие мысли, что промчались по непознаваемой плоти существа. На этот раз он завопил … или пытался завопить. Вышел только низкий, захлебывающийся стон.

— На этот раз мы даем тебе уйти, — сказал молодой, — но если что-то подобное случиться вновь… Это не конец. И это не должно кончаться.

Они двинулись к двери, полы их костюмов создали отвратительно хлюпающие звуки. Старший вышел, держа розовый Кайндл в его когтях-руках. Молодой задержался на мгновение, повернувшись к Уэсли.

— Ты понял, как тебе повезло?

— Да, — прошептал Уэсли.

— Тогда скажи спасибо.

— Спасибо.

Оно вышло без слов.

Он не смог добраться до дивана, или до кресла, которые казались — в дни до Эллен — его лучшими друзьями в мире. Он упал на кровать и скрестил руки на груди в попытке остановить дрожь, что поразила его. Он лежал со светом, потому что не видел смысла выключать его. Он лежал уверенный, что он не сможет спать неделю. Возможно никогда. Его мысли стали расплываться, затем он увидел их жадные черные глаза и услышал голос, сказавший Ты понял, как тебе повезло?

Да, сон был невозможен.

И с этим сознание оставило его.

Уэсли спал, пока будильник не прозвенел Пачелбеловский канон, разбудив его в девять часов следующего утра. Если это были сны (розовый Кайндл, женщина на придорожной парковке, низкие люди в желтых пыльниках), то он не помнил их. Все, что он осознавал, было то, что кто-то звонил на его сотовый телефон. И это мог быть кто-то, с кем он очень хотел поговорить.

Он вбежал в гостиную, но звонок прекратился до того, как он мог вытащить телефон из портфеля. Он открыл его щелчком и увидел У ВАС ОДНО НОВОЕ СООБЩЕНИЕ. Он открыл его.