Питер Дэвид - Сэр Невпопад из Ниоткуда

Нет, я ни за что на свете не согласился бы стать основателем династии уродов. К тому же мне еще пришла на ум легенда о древнем короле британцев Артуре, который также не удержался от того, чтобы переспать с единокровной сестрицей, Морганой, и обрюхатил ее Мордредом, который с ним за это впоследствии посчитался… Соображение о том, что, возможно, мой собственный губитель внедрился сейчас в чрево Энтипи, радости мне, как вы догадываетесь, не добавило.

Но даже если отбросить все вышеперечисленные соображения, одного того, что при мысли о совокуплении с Энтипи — теперь, когда я знал, кто она мне, — у меня аж в глазах темнело от ужаса, было достаточно, чтобы наотрез отказаться от возможности союза с ней.

Подойдя к окну, я посмотрел вниз, во двор, на булыжники, которыми он был вымощен. Удрать мне не удастся, это факт, так, может, выброситься наружу и разом покончить со всем этим? Я даже ногу поставил на подоконник, но тут мой внутренний голос истошно выкрикнул: «Стой! А что, если ты ошибся?»

— Ошибся? — Я произнес это вслух и, отпрянув от окна, уселся в просторное кресло.

«Ну да, да, ошибся! Возможно, ты поспешил с выводами, только и всего. Пусть у нее такое же родимое пятно, как и у тебя, пусть она даже и лицом на тебя похожа. Но одно лишь это еще не означает, что вы брат и сестра. А вдруг она всего только твоя кузина? Разве можно это исключать? Что, если ее отец, кем бы он ни был, приходится братом твоему папаше? Ты ничего не можешь утверждать наверняка. Во всяком случае, пока не убедишься, что ее отец был в ту ночь в числе негодяев, надругавшихся над Маделайн. Неразумно вот так, без веских оснований, отказываться от возможности, какая не всякому выпадает. Уж тебе-то подобная больше никогда не представится. Ты только вникни в смысл этих слов: ведь она станет королевой! И ты, сделавшись консортом, будешь вместе с ней править страной!»

— Если не принимать в расчет того, что она монарху никто. Беатрис, не королевских кровей, так что у Энтипи в жилах нет ни капли августейшей крови. Она не имеет никакого права именоваться принцессой, ведь девчонка — всего лишь ублюдок, незаконнорожденное дитя, прижитое Беатрис невесть от кого. И править государством совместно с ней и от ее имени означает лгать, беспрестанно лгать себе и окружающим.

«И что ты предлагаешь?..»

В дверь постучали. Не иначе как кто-то из слуг явился за мной, чтобы проводить к королю. Я сквозь зубы выругал себя за трусость и нерешительность и громко произнес:

— Войдите!

Стражник распахнул дверь и остался на пороге с выражением удивления на круглом глуповатом лице.

— Вы заняты? Вы кого-то у себя принимаете? — с сомнением спросил он. Я помотал головой. — Странно, мне послышалось, что здесь кто-то разговаривал…

— Это я сам с собой говорил. Единственная возможность пообщаться с умным человеком, — мрачно буркнул я и вслед за ним вышел в коридор.

Королева-прелюбодейка, ничем не лучше любой трактирной шлюхи, и уж во всяком случае в сто раз презренней моей Маделайн, король-рогоносец и принцесса-ублюдок, порождение отнюдь не королевских чресл, имеющая не больше прав на престол, чем ваш покорный слуга. Вся эта славная семейка восседала в тронном зале, когда я туда вошел. У дверей дежурили стражники, было здесь представлено и славное рыцарство, что меня несколько озадачило. Неужто король не постесняется ворошить при них свое грязное белье, обсуждать интимные вопросы, причем довольно щекотливые?

Как выяснилось, именно это Рунсибел и намеревался проделать. Однако мысли его величества доверено было озвучить сэру Юстусу, который стоял навытяжку справа от трона, а стоило мне войти, официально-холодным тоном произнес:

— Его величество с сожалением констатирует, что остановить сплетни и пересуды, коли таковые возникли, выше сил человеческих. Поскольку принцессу видели нынче поутру в вашем обществе при довольно… пикантных обстоятельствах, весть об этом наверняка уже облетела весь дворец. Его величество безраздельно властвует над умами и сердцами своих приближенных, но укоротить их языки не под силу даже ему. Истинная мудрость властителя состоит в осознании им пределов своих возможностей.

Тут на середину зала выбежал Одклей, подпрыгнул на месте и пропел козлиным тенорком:

Король ужасно огорчен.

Виной тому принцесса-дочь.

Гуляют сплетни при дворе:

Она простилась на заре

С тем, кто ласкал ее всю ночь

И в этом был изобличен.

— Хватит тебе зубоскалить, шут! — в сердцах осадила его королева.

Шут, ехидно улыбнувшись и звякнув напоследок своей погремушкой, отступил к стене.

— Вследствие чего, — невозмутимо продолжил Юстус, — король и королева…

— Преимущественно королева, — подал голос Рунсибел.

— … решив проявить… — Юстус запнулся и вопросительно взглянул на короля. Тот кивнул, и рыцарь заключил: — Снисходительность.

— Снисходительность, — словно эхо, повторил я.

— О да. Всем отныне известно, что принцесса и вы в ожидании венчания проявили весьма предосудительную несдержанность, поторопив события. Но вместо того, чтобы строго наказать за этот проступок вас обоих, король и королева… преимущественно королева. — Он бросил взгляд на его величество и, дождавшись одобрительного кивка, как ни в чем не бывало продолжил: — Решили со своей стороны пойти вам навстречу. Мы все здесь собрались, чтобы сообща назначить день свадьбы. Чем раньше произойдет это радостное событие, тем для всех будет лучше. Тщательно взвесив все обстоятельства, мы склоняемся к тому, чтобы вручить тебе руку принцессы…

— Теперь же, — негромко подсказал Рунсибел.

— Теперь? — обреченно прошептал я.

— У тебя, надеюсь, нет других, более важных планов? — насмешливо спросила королева.

— Нет… никаких… Я вообще еще не планировал, чем буду сегодня заниматься… Вот только коня хотел перековать или… или принять ванну. Это было бы здорово — в теплой воде понежиться… — Я все это пролепетал с таким беспомощным, растерянным видом, что сам себе сделался противен. Помолчав, взял себя в руки и более твердым голосом, хотя и не вполне уверенно произнес: — Простите, ваши величества, но не слишком ли велика спешка для столь важного мероприятия? Ведь это как-никак свадьба принцессы. Событие огромного значения для всей страны. Все должно быть помпезно, а готовиться к торжеству следует обстоятельно… и… и…

— При сложившихся обстоятельствах помпезностью мы можем пожертвовать, — с сарказмом возразил Юстус — Принцесса соизволила поступиться…

— Опять? Только и делает что поступается, — буркнул король, и все рыцари, напряженно прислушивавшиеся к этой беседе, так и покатились со смеху.

Королева осуждающе покосилась на супруга. Уголки его губ тронула легкая улыбка.

— Невпопад, — нежно произнесла принцесса и сошла с помоста, на котором стояли оба трона и ее кресло. Подойдя ко мне, она взяла меня за руку. Я закусил губу, но руку у нее не отнял. — Невпопад, все получится отлично, не переживай! Вся эта суета, ликующие толпы, праздничный банкет, салют и фейерверк для меня ровно ничего не значат. Обойдемся мы одним венчанием. Мне только ты нужен, а остальное безразлично.

— А кроме того, — подхватила Беатрис, — зачем нам звать гостей из других королевств, когда мы можем великолепно без них обойтись, отпраздновать столь светлое и радостное событие в узком семейном кругу. Ведь все мы здесь, — и она величественным жестом обвела зал, — одна большая семья, не так ли?

«О праведные боги!»

— Итак, сэр рыцарь, — Юстус хлопнул в ладоши, совсем как цирковой наездник перед очередным трюком, — архидиакон ждет в соседнем помещении. Я его сейчас приглашу сюда, и он проведет церемонию, по завершении которой объявит вас и ее высочество мужем и…

— Не могу! — выпалил я.

Слова слетели у меня с языка, как тяжелые камни. Казалось, они упали на мраморный пол с громким стуком и покатились в стороны… Но я сказал чистую правду! Не мог я на такое пойти!

Хотя внутренний голос и вопил что было мочи: «Заткнись! Немедленно дай согласие стать ее супругом! Плевать, что она тебе сестра! Да будь принцесса хоть даже и матерью твоей, закрой на это глаза! Слышишь, идиот?! Кому говорят?! Женись на этой сучонке и станешь королем!»

Я ничего не прибавил к сказанному.

Наступившую тишину нарушил Юстус, который изрек ледяным тоном:

— Невпопад, вам не хуже меня должно быть известно, что для рыцаря не существует слов «не могу»!

— Кроме как если рыцарю вдруг занеможется, — пропищал шут. — Или когда он не может себе что-то позволить. Что-нибудь этакое… недостойное звания… Мало ли…

— Умолкни наконец! — рявкнул король. Я прежде никогда не слыхал, чтобы его величество к кому-то обращался с таким гневом. Поднявшись с трона, он обратился ко мне: — Невпопад! Я многим тебе обязан, но и ты мне должен быть благодарен. За то хотя бы, что я не казнил тебя, как сделали бы на моем месте, многие из ныне здравствующих и почивших в бозе королей. Я же решил закрыть глаза на твои вольности… в отношении принцессы. Не советую тебе и дальше испытывать мое терпение. Это может весьма плачевно для тебя закончиться…