Malakla - Один плюс три (СИ)

«Э, как меня непоеного повело агрессивно к возможному союзнику! Кстати, текста о союзниках не поступило-то?!» Союзник, в это время спросил:

— А скажи, Рома, тебя на глаза не наезжала этакая, хрень? — он пощелкал опять пальцами. — Ну, такая тёмная? Было, да? Слушай, а ты чего с лица взбледнул? — рецидив вопроса.

— А ты, чел, иди на улицу, также…позеленеешь. Обещаю!

Вот так я его несовсем толерантно и подготовил к экшену. Он, болезный и пошёл. Искать, наверное, следы землетресения, с ног сбивающего. Или ту хрень тёмную…

С пустой головой уединился с краником. Вода это же, право слово, божественный нектар — в теле такая гибкость образовалась. Гленчик воды смыл все вопросы: почему, как, за что, плюс мои эмоции оказались вдруг ненужными. А покладистости-то сколько стало! В общем, невдумчиво напился и не став ждать разных ещё сюрпризов вышел из здания. Голова болела, и в здании стоял запах лекарств.

«Вон он где!» Это я о челе с причёской а ля Котовский. Заинтересовал он меня до интриги. Мужик стоял у гаража, рядом с грузопассажирским, полноприводным авто, нежно-салатного цвета.

Подошёл к вездеходу, и не зря — машинка дала подсказку. К толстому стеклу были прикреплены две картонки в пластике: талон ТО и водительское удостоверение на имя — Борисова Ивана Николаевича, аббревиатура — БИН. С фото глядело лицо незнакомца. Подсказала, но сам полноприводный оказался с секретами. Какой-то ЗиР, с госномером — П22 554ДК и белым штампом — «Почта ЕК» — на дверце. Поудивлялся немного тайнам машины и вытаращился на шофёра Борисова. Он уже был в футболке, руки покрывали затейливые разноцветные татуировки.

«Третьяковка в хутуне Бзюки на статуе Зевса, бритого и расшифрованного», — подумал так и успокоился. Потому что незнакомцем он перестал быть. И мог стать первым тут союзником. И всё это было итогом мгновенного «узрения брата по общежитию», как говорят умные люди. Мои беспокойства отодвинулись за границы почты.

— Блин, куда мы попали? — пробасил в это время Николаевич.

Пожал плечами, посмотрел в глаза шофёра. Там был испуг, но такой какой-то притушенный.

«Опасения я тебе сейчас собью, хлопчик». — Слушай, э, мистер БИН, а не сходить ли нам в разведку-с?

— Опьять, А ты, не Рома, ты — Рэмба, недоделанный, — мистер, сумев соединить два слова вместе, разобиделся. — Рэмба, недоделка деревянная! Разведчик хренов. Бу-бу-бу, в смысле — мат.

Опаски из глаз исчезли, и там уже были гнев и молнии. Притушенное бешенство. «Точно — Зевс! Чуть-чуть я перебдел… Сейчас тебя, Рома, будут пинать, возможно, ногами!»

— Николаич, пойдём, осмотримся, а?

— С тобой только в разведку ходить! — бросил Иван Николаевич, и по дуге, обходя меня, болезного, пошагал смотреть соседский двор.

Поплёлся следом отпечатком. Борисов щелбанами проверил натуральность горшков висящих на рогулях изгороди, а я заглянул за искусно сделанную изгородку. Увидал просторный дом под черепичной крышей, с толстыми стенами белёными известью, с малыми окошками и синими наличниками, дорожки мощёные диким камнем, скотский баз, халупки и местную газонокосилку — рогатую козу. Двор был весь в травке гусиные лапки и цветущем полевом вьюнке. А на крыльце сидел рыжий кошак. Глаза кота были испуганными…

Борисов хмыкнул, оставив фланг неприкрытым, мы пошли дальше. Вышли на дорожку, осмотрелись. Людей не было видно, поэтому мы осматривали объекты. В том числе и местное Солнце. Справа и перед нами, постройки были старыми, столетней давности. Ну, как мне писано было. А вот слева — парк с оградой, магазин «Мебель», ДК, бульвар с каштанами из нашего времени. Так-то!..

— А где кафешка? — Николаич показал рукой на «Мебель». — А это что? — рука показывала на легковой автомобиль перед главным входом почты.

Опять дуплето. «Мебель» появилась года два назад. Там у меня. А машину — «Ниссан» Микра красного цвета бросила какая-то бизнес-вумен местного разлива, из, хе-хе, коопертива «Насосали». Это вслух не сказал. Я только плечами пожимал. И вообще, чувствовал себя, пока что неважно, как манекен, говорящий, прямоходящий за кем-то, с шорами на глазах. Нервные окончания не испытывали ничего, жара не действовала. Внутренний ледок таял, но слабенько. В голове — настройка, настройка…

Дошли до машины, моя голова вяло крутилась в разные стороны, выхватывая разные местные объекты…

— Плохой из тебя разведчик, Рома, — вдруг прогудел Николаич.

— Это почему же?

— Ты, Матроскин, на номер посмотри. Внимательно посмотри…

«Номер как номер — Е 470 ЮТ, 161 регион и триколор», — это опять про себя. Меня больше заинтересовали вывески. На почте — ЕВРАЗИЙСКАЯ КОНФЕДЕРАЦИЯ. ПОЧТОВОЕ ОТДЕЛЕНИЕ г. ЯСНЫЙ. На другом, уменьшенном, значилось — ПОЧТА. ТЕЛЕГРАФЪ. ст. ЯСНАЯ. Ясный, Ясная, мне было пока ничего не ясно…

И забава привалила. Из двери старой почты-телеграфа вышли два мужика. Увидали нас, открыли рты и скрылись, мелко крестясь. Николаич сел в это время в «Ниссан». Машинка явственно так просела.

— Прихватизируем? — наклонился к окну со стороны пассажира.

— Чево? Чушь не пори! — обронил Николаич, и это слово он не знал, совсем, это если судить по лицу. — Чево добру пропадать! Пущай постоит в гараже, чай овсов ня надойть!»

Николаич сказал — Николаич сделал. Правильный есть пацан, Николаич!» Через три минуты Микра стояла в уже закрытом гараже, куда мы её закатили, не заводя мотор.

— Ну вот, у лялек игрушка есть. Пойдём, Ромыч, порадуем девочек, — промурлыкал гешефтмахер, а я стал оглядываться, искать соседского кота…

Зашли на почту, я закрыл на засов служебный вход. Этой привычки было недели полторы от роду. И в прошлой жизни. Просто беда. Или нет? Мысли скакнули. «Сколько их там, лялек, кстати?»

Надобно было узнать, но как-то так издали, этот момент добавки компаньонов. Женское плямя на почте — оно такое…навязчивое. Волнуясь, я как орк косолапый, поплёлся за насвистующим расслабленным Николаичем. Почему орк? Потому что они не потеют. Вроде как не потеют. Или потеют? Короче, шёл, переживал и рассматривал коридоры, двери, окна. Панели из МДФ, абрикосового цвета краска, а пол имел ровную поверхность без всяких выступов, труб и порожков.

Николаич дойдя до двери операционного зала насвистывать, перестал, видно осознал, что новинки будут, не очень благосклонно оценены и восприняты. На такой вот ракурс будущих событий видимо Борисов насвистел, а я решил, не вступая в долгие разговоры с этими самыми лялями, дождаться перерыва. Моя голова стала распухать от впечатлений!..

За это время, мы, минуя оперзал в абрикосовом цвете, дошли до двери с табличкой: «Комната отдыха». И в этом тупичке планировка была совсем другой. Здесь эта комната занимала место кабинета ведущего специалиста у меня там, только с выходом сразу в коридор. Николаич распахнул дверь и, оставив её открытой, прошагал к столу.

«Что я в стенку пойду что ли? Я ж не Каспер какой!» Остановился на пороге. А за накрытым белой скатертью овальным столом сидели три женщины, лицом к нам. Одна, постарше, две — моложе её лет на двадцать. Тётя, с волевым лицом, хе-хе, майора, привыкшая «повелевать» женским коллективом, носила на голове замысловатую причёску цвета «рубин RF5». Устав видно это позволял. А молодые были блондинками, натуральными, короткостриженными. И, грубо говоря, ефрейторами почтовой службы.

«Хорошо сидят. Чай кушают». Осмотрел комнату. Холодильник «Indesit», кухонный стол-тумба, микроволновка «Rolsen», музыкальный центр и тульский самовар, пустые тарелки. Заходить туда мне не хотелось, но желудок ворохнулся.

— Сидим, чай кушаем? — моими словами спросил дамочек Николаич.

— Ты же знаешь, Борисов, на почте с часа до двух перерыв. Война войной, а обед по расписанию, — «рубиновая» ответила избитым изречением. Фу! Но…

Кодовое слово-то прозвучало! Это, которое, перерыв. Я развернулся и двинул, откуда пришёл, сразу забывая, как эти дамы выглядят. Что было не очень-то хорошо.

— Ты куда, мля? — Борисов озаботился вслед.

— Роман Михайлович, Вы куда? — запрос от кого-то из ефрейторш.

«Не млякай, Бин, и гран мерси за подсказку, молодая военная! И пока — пока. Так. Значит — Михалыч. Отчество было-таки в масть!» Пальцы на руках стало пощипывать. И это был хороший знак. Оживительный.

Дошёл до двери с надписью: «Страховой отдел», из левого кармана джинсов достал связку ключей и с третьей попытки открыл дверь из нержавейки. Огляделся. Кабинет был очень хорош. Новая мебель, новый сейф, ЖК-монитор, компьютерное кресло, телефон. Почти родной кабинет…

Уселся в кресло и из портмоне достал паспорт. Надо было ставить все точки над «и», производить идентификацию реципиента. Сие и содеял.

Итак, на паспорте значилось — Единый паспорт гражданина Евразийской Конфедерации. Крякнул на это и открыл главную страницу. Ну-с, меня вселили в Борна Романа Михайловича, 11 ноября 1976 года рождения, жителя города Ясный Донского края. Фото показало, что Борн является симпатичным ухоженным мужиком с зелеными глазами. Проживал он на улице Солнечной 83 корпус А. Был военнообязанным. Имел жену — Бестен Матильду Александровну, 1980 года рождения, в браке 13 лет. Имелось чадо — Лолита Андреевна Борн. Но не его дочь, ибо свадьба Борнов была на два месяца позже рождения Лолиты. Почесал затылок. Имелись несуразности в жизни этого Борна.