Игорь Парфенчук - Однажды ранней осенью

Я через карман пощупал пачку денег. Что если Марине предложить 300 рублей. Или даже пятьсот. Еще столько же у меня останется. Согласится? А если да, то где? Я подумал немного. Можно в подсобке на столе классическим способом. А может там и диванчик какой есть? Нужно проверить.

Незаметно от Сергея выскользнул из – за стола. Затерялся среди толпы. И бочком – бочком стал пробираться в подсобку. Ты куда, – окликнула меня повариха в проходе, – хочу уходить. Марина куда – то запропастилась. А мне рассчитаться.

– Здесь я, – раскрылась дверь подсобки, – чего нужно!

– Пардон! На пару слов. Без лишних ушей, – добавил я, увидав интерес к нам кухонного работника, – очень хорошее коммерческое предложение!

– Что шмотки хочешь толкнуть?

– Подробности внутри вашего кабинета.

– Ну заходи.

Войдя я опешил: внутри сидел какой – то кореш с чемоданчиком на коленях. Недружелюбно посмотрел на меня. Облом! Может муж или хахаль? Нужно сматываться!

– Ты куда? Так что ты хотел?

– Понимаете Марина, я не могу изложить суть своей проблемы в присутствии постороннего человека.

– Какие мы нежные!

– Ну ладно: Костик покинь нас на пару минут.

– А можно на несколько пар минут или лучше на полчасика!

– Не борзей сынок, а то тетя может рассердиться!

– Марина: только не долго, – произнес посторонний, закрыл чемоданчик, поставил его на стул и вышел.

– Ну?

Меня бросило в жар. Хмель наполовину вышел. Залез трясущимися руками в карман джинсов и вытащил оттуда пачку банкнот. Вот: за непродолжительное время интимной близости в вашем кабинете, – прерывающимся голосом прошептал я, – и подкрепил свои слова действием в виде накладывания влажной ладони на выпуклую ягодицу Марины. На всякий случай закрыл глаза, ожидая пощечины. Но ее не последовало.

– Ну ты и даешь пацан! А с виду такой несчастный. Где взял? – спросила Марина, перебирая купюры.

– Мы, Андроповские соколы, недавно раскрыли банду, готовившую покушение на Леонида Ильича. Чуть не погибли при спецоперации. Нам дали отпуск и большую премию. А я родом отсюда. Приехал навестить родителей.

– А так ты из этих! Ну, вам разве откажешь. Мог бы и место поприличнее выбрать. Марина закрыла дверь на задвижку.

– Никак не мог. Нужно соблюдать конспирацию.

– Давай по – быстрому. С этими словами Марина завалилась на стол и меня потянула за собой. Я задрал ей юбку, левой рукой обхватил за талию, а правой стал расстегивать змейку на штанах. Но заело зиппер. Со злостью дергал проклятую вверх и вниз. Ругался мысленно. Застряла намертво. Пытался снять джинсы нерастегнутыми – тщетно.

– Ну что ты там сынок! Цигель! Цигель!

– Сейчас! Сейчас!

В дверь постучали. Вначале негромко, потом все настойчивей.

– Марина! У тебя все в порядке! Марина!

– Спрыгивай молокосос! А это мне – компенсация за риск, – сказала Марина выхватив у меня деньги, – Все в порядке! Счет с клиентом проверяем!

Опозоренный я подался на выход. В проходе столкнулся с Костиком и еще одним человеком при пиджаке. Краем уха услыхал: – Я тебя убью сучка, ты что операцию хочешь сорвать! Кто за клиентами должен следить и сигнал подать! На Колыму поедешь.

Опа – не по нашу ли это душу. Быстрее в зал к хлопцам. Я ускорил ход.

– А ну стоять! Кому сказал! Стоять!

– Это вы мне, – я обернулся на окрик, – тебе, тебе сопляк! Ты что тут делал?

Марина стояла, понурив голову.

– Да расплатиться пришел.

– А ну покажи что он тебе дал.

Марина молча протянула пиджаку мои полтинники.

– Так, так! Интересно. Новенькие купюры! Костик, а ну кинь их в аппарат!

– Скажи им: ты же свой. Ваш он! В отпуске.

– Не понял! Кто наш? Этот?! Удостоверение!

Рванул к выходу, но кто – то подставил мне ножку и я растянулся на полу. Грубый голос в зале прокричал: – Немедленно вырубить музыку! Швейцар: дверь на задвижку, никого не выпускать!

– Фамилия, имя, отчество! – в который раз повторял сидевший за столом незнакомец.

Щурясь от направленного в лицо света, я в очередной раз отвечал: – Бубнов Борис Бориславович. Ну что не понятно! Папа мой Борислав назвал меня Бориком. Хорошее имя. Все это признают. И сочетается с фамилией и отчеством. У меня в детстве память плохая была. Папа всегда говорил: – Борик! Запомни: три Б! Ходи и повторяй Бу – бо – бо. Бубнов Борис Бориславович. Я и повторял. Ходил по улице. И в школе на переменках. И в пионерском лагере. И когда с девочками встречался. А потом дети стали дразнить меня «бубоином», учителя нехорошо смотрели на меня, девочки перестали дружить со мной, но мне уже было все равно – свою фамилию и отчество я запомнил. А что меня зовут Бориком я знал давно.

– Заткнись умник! Нет такого в городе! Мы проверяли! По хорошему говори. Очень советую. Не таких обламывали. Мы бить не будем но в камеру с правильными хлопцами посадим. Там таких джинсовых не любят. Люди долго сидят. Хочется женского тепла. В качестве замены и ты сгодишься.

– Так я ж и говорю: Боря, Бубнов. В отпуске я. Поощрительном. По поводу задержания диверсантов готовящих покушение на Леонида Ильича. «Тинейжер» мой позывной. Ввиду незавершенности развития моего тела и моей щуплой комплекции, моя задача была: скрытое и тайное проникновение через форточку в логово врага, в период нахождения его в спящем состоянии, с целью замены боевых патронов на холостые, что в дальнейшем сыграло решающую роль в провале вражеской операции.

– Какой операции клоун?

– Операции спецслужб недружественных государств на нашего дорогого Леонида Ильича.

– В момент совершения покушения, шпион по кличке Рыжий высадил в машину Ильича почти всю обойму и с чувством глубокого удовлетворения от завершенной операции, застрелился. Но не тут – то было! Патроны то холостые! Недоуменного и полуоглушенного его задержала охрана генсека с нашей помощью. А сам Леонид Ильич, выйдя из машины, похлопал диверсанта по плечу со словами: – Ну что? Достала нас Амери…

Я не договорил. Стоявший сзади сотрудник вышиб из под меня стул. При приземлении больно ударился кобчиком.

– Убью сопляк! – на ухо прокричал незнакомец, рывком поднимая меня с полу. Замахнулся, но не ударил – пожалел мою конституцию.

– Не позволю трепать имя дорогого Леонида Ильича! Сгниешь у меня! Стоять и слушать! В глаза смотреть! Кому сказал! Вот так! Твои шутки закончены! Теперь я буду шутить! Сейчас сюда мы приведем всю твою банду. Я скажу что ты раскололся. Пикнешь – не жить тебе! Твои деньги?

– Да мои.

– Ты знаешь что Госбанк банкноты с такой серией не печатал? Откуда они у тебя?

– Так я ж и говорю: всем участникам операции выдали денежную премию. Леонид Ильич хотел прямо на месте нас премировать, но у него не хватило денег в кошельке. Ввиду позднего времени – все банки были уже закрыты, пришлось везти нас в Госбанк где нам и отпечатал эти банкноты дежурный техник. Мне, как самому младшему, выдали полтинниками, остальным стольниками. А техник наверно пьющим оказался, и поутру забыл сообщить начальству чтобы серию купюр внесли в реестр. Вы позвоните Ильичу – он все подтвердит.

– Константин: ты все записал?

– Так точно!

Я посмотрел на сидящего за столом. Он опустил лампу на документы. Что – то писал. Разглядеть его полностью не удалось из – за полумрака в кабинете, но его внешность показалась мне знакомой. Где – то я его видел! Садист, выбивший у меня скамейку, стоял передо мной и ухмылялся: – Слушай лейтенант! А давай – ка его к буйным дурикам в психушку определим. Суток на трое. Там где Пиночет сидит. Скажем что он Сальвадоре Альенде.

– Не, товарищ капитан, мне приказано до утра доложить в Управление своему начальству о результатах. А если этого в дурку, то их придется долго ожидать.

– Управление говоришь. Ладно, веди остальных. Да… Не всех. Одного. Сергей там есть. Самый старший. Его сюда. Стой! Остальных передать ментам. Пусть посадят на пятнадцать суток каждого. Будут знать, как со всякой швалью знаться. Я их уже допросил. Обыкновенные балбесы и тунеядцы. Ничего сообщить не могут. И я им верю. Наверно эти два, косящих под придурков, ничего им не говорили.

– Товарищи офицеры!

– Вольно! Как тут у вас?

– Проводим дознание.

– И как успехи? Колется!

– Пока нет. Прикидывается дуриком. Сейчас готовим очную ставку с главным подозреваемым.

– Так, так. Поприсутствую.

Полковник прошел к окну, отодвинул штору. Постоял с минуту, глядя во двор.

– Прапорщик: длинного из камеры сюда!

– И так, что мы имеем, – произнес полковник, устраиваясь в кресле у зашторенного окна, – двое задержанных, без документов. Личность одного установили – электрик с нашей перопуховой фабрики. Сергей Федорович Карпухин. Установленный факт. Второй молокосос, неизвестно откуда взявшийся, пойманный с поличным при попытке расплатиться новенькими купюрами сомнительного происхождения. У старшего также изъяты аналогичные купюры. Купюры серий до настоящего времени не поступившие в госбанк. Кроме того при проверке на рентгеновском аппарате в составе краски установлен изотоп, ранее не вводимый для идентификации банкнот. Возникает вопрос: что это за банкноты и откуда они?