Татьяна Устименко - Хроники Рыжей (Трилогия)

Солнце клонилось к закату, уже не изнуряя нас жарой, а лишь нежно лаская своими прощально угасающими лучами. Яблони отцветали, теряя лепестки, опадающие к нам на плечи невесомым, медвяно благоухающим покровом. Я стояла, непринужденно опершись на ствол старого, кривого дерева и рассеянно наблюдая за усаженным под яблонями Астором, густо обсыпанным облетевшими с ветвей лепестками. Было в этой картине что–то неправильное, бередившее мне душу какими–то полузабытыми, несостоявшимися ассоциациями…

– Белый вихрь соединится с зеленой листвой! Так, кажется, он тебе говорил? – Неоднократно слышанный голос вклинился в мои размышления, обрывая их на самом интересном месте. – Он ведь обещал тебе встречу тогда, явившись в Оке времени? – подчеркнула бабушка Смерть. – Не так ли, дорогая?

– Так, – насупленно буркнула я, отводя взгляд, – обещал…

Они возникли как раз напротив меня, обнимая друг друга за талию и жалостливо поглядывая на безвольно поникшего в кресле Астора. Я сердито нахмурилась, раздосадованная их вниманием.

«Обе явились – Смерть и Аола! – Я мысленно сплюнула от раздражения, раздразненная их цветущим видом, резко контрастирующим с немощью моего любимого. – И зачем, спрашивается, пожаловали? Опять мои раны бередить собираются? Не позволю…» Я решительно выпрямилась…

– А ты не кипятись, внучка! – насмешливо посоветовала Смерть. – Ты вот мне объясни – с чего это ты решила, будто он тебе о снеге говорил?

– О снеге? – вслух удивилась я. – И правда, почему?

Белые хлопья на экране Ока времени, кружащиеся на фоне зеленой листвы… Почему я думала, что он подразумевал снег? Нет, они больше напоминали лепестки яблонь, летающие по нашему саду…

– Вот видишь, он свое обещание выполнил, – зачем–то уточнила Аола, раня мое сердце своей жестокостью. – Вы встретились!

– Встретились… – эхом откликнулась я, не найдя лучшего ответа.

– И ты любишь его по–прежнему? – участливо спросила Смерть. – Даже такого?

– Люблю! – Я гневно мотнула головой, стряхивая лепестки. – Люблю еще больше!

– Хочешь, чтобы он выздоровел? – Дарующая жизнь крутила в пальцах стебель алой розы. – Мечтаешь о его благополучии и в том случае, если выздоровление Астора не принесет тебе счастья, если он тебя разлюбит?

– Пусть, – словно переходя последний, безвозвратный рубеж, жертвенно согласилась я. – Мои желания уже неважны! Если он станет прежним, я даже готова отпустить его к другой женщине – пусть только их любовь будет взаимной и сделает его счастливым. Я согласна никогда не видеть его впредь – лишь бы только знать: он жив, здоров и счастлив. Я готова отдать ему свою жизнь, если это возродит его душу…

– Отдавай! – хмыкнула Аола, недоверчиво взмахивая розой. – А ты нас не обманываешь, принцесса?

Я негодующе фыркнула, вытащила из ножен кинжал и приставила его к своему горлу…

– Как и зачем можно любить мужчину, если ты никогда уже его не увидишь? – сомневалась Смерть.

– А вот так, – бестрепетно усмехнулась я. – Любовь преодолеет любое расстояние. Любовь существует вне наших тел, ибо она живет в душе и не боится болезни, разлуки и смерти. Ибо любовь ничего нам не должна… – Я надавила на кинжал, но Аола внезапно метнулась вперед и выбила оружие из моей руки…

– Глупая, – укоризненно шепнула она, смаргивая повисшие на ресницах слезы, – зачем ты доказываешь это нам? Скажи это ему…

«Ему? – Я вдруг враз обессилела, испытывая непреодолимое желание плакать и смеяться одновременно. – Ему?» Мои плечи затряслись от рыданий, а волшебная золотая маска, до этих пор всегда прочно державшаяся у меня на лице, неожиданно отцепилась сама собой и упала на траву, утопая в белых яблоневых лепестках… Я попыталась поймать ее на лету, но не успела, а вместо этого случайно прикоснулась к своим щекам и носу, обретшим безупречно здоровую форму. Лежащая на земле маска потекла и раскололась пополам, превращаясь в два обручальных, усыпанных изумрудами кольца… Не веря собственным глазам, я наклонилась, чтобы поднять это новоявленное чудо, но меня опередили крепкие мужские пальцы, ласково накрывшие и кольца, и мою ладонь…

– Милая, желанная моя… – Я мгновенно узнала этот бархатистый, грудной голос, такой родной и любимый. – Ты вырвала нашу любовь из плена небытия и вернула ее к жизни! Ты с самого начала была той путеводной звездой, которая не позволила моей душе заблудиться в темной пустоте и неизменно направляла нас к свету. Ты стала моим счастьем – настоящим, долгожданным и выстраданным…

Я вскинула ресницы…

Он опустился на одно колено, предлагая мне обручальные, подаренные судьбой кольца, должные соединить нас навечно. Его прекрасные золотистые глаза лучились ликующим светом молодости, шелковистые кудри рассыпались по широким плечам, а гибкая фигура пленяла грациозностью движений. Он стал еще красивее, чем прежде, бесследно скинув черные чары старости и болезни. Мой принц обрел вторую жизнь!

– Мы уже не расстанемся? – с надеждой спросила я, надевая кольцо ему на палец.

– Никогда! – уверенно ответил Астор, страстно привлекая меня к себе на грудь.

Я обняла его за шею, а цветочный ветер тут же сковал нас невидимыми оковами, обвил листьями и ветвями, связывая в одно неразрывное целое и прижимая друг к другу так плотно, как только позволяла одежда. Принц демонов наклонился к моему обновленному лицу, нежно поглаживая и исследуя малейшие черточки, а поток яблоневого аромата подтолкнул его еще сильнее, заставляя призывно нагнуть голову, игриво переплетая наши руки, взгляды и улыбки. Астор зарылся пальцами в мои локоны и крепко зажал в горсти прядь волос, будто хотел заявить на меня нерушимое право собственности, подтвержденное всеми пройденными нами испытаниями. Его губы коснулись моих губ, а когда это произошло – мы перестали ощущать окружающий мир и совершенно отрешились от прошлого, чтобы целиком и полностью отдаться во власть своей любви…

Любви, отныне принадлежавшей нам навсегда!

…а по садовой тропинке, усыпанной свадебными белыми лепестками, бежал мальчик со странными двухцветными волосами и кричал звонким, срывающимся от радости голосом:

– Папа! Мой папа вернулся!

Здесь и далее стихи автора

Здесь и далее стихи автора

Стихотворение написано в соавторстве с поэтом Ю. Ленковым

М а н к и р о в а т ь – пренебрегать.

Здесь и далее в книге использованы стихи автора.

Л и н ь – корабельный трос толщиной меньше одного дюйма (25 мм).

Ш а р л а х (от нем. scharlach) – краска ярко–красного цвета.

М а р с е л ь – второй снизу парус трапециевидной формы.

Г р о т–м а ч т а – вторая от носа корабля мачта.

К а р р а м б а – излюбленное ругательство пиратов всех времен и народов, по смыслу схожее с русским «черт побери».

К а р а в е л л а – трех– или четырехмачтовое судно со сложной системой парусов.

П л а н ш и р – брус, проходящий поверх борта судна.

Ш е л ь ф – затопленная морем окраина суши.

Ш п а н г о у т – ребра корабля, на них крепится наружная обшивка.

Б у ш п р и т – брус, выступающий вперед с носа корабля.

Ш т у р т р о с – цепь, идущая от штурвала к румпелю (рычагу для поворачивания руля) корабля.

К р и о г е н н ы й – основанный на методе использования сверхнизких температур, позволяющих остановить процесс разложения тканей, а также разрушения нервных окончаний и мозга путем мгновенной заморозки.

Э н т р о п и я – мера неопределенности ситуации, например, опыт, дающий неизвестный до определенных пор результат.

Э к з е р с и с – система упражнений в танцах, фехтовании, музыке.