Кэрри Гринберг - Когда начинается смерть

Мы жили тогда в поместье, которым теперь владеет Августа. Я думаю, ты уже догадался, кому принадлежат все эти книги. Мне! А я даже не могу ими воспользоваться — призрачная рука лишь проходит сквозь.

А потом меня убили. То ли местные жители посчитали, что я виновата в долгой засухе и эпидемии холеры, а может их не устроил дождь из лягушек, но они решили, что я представляю для них угрозу. Кэйти успела уйти раньше, а я замешкалась и не смогла сбежать. Но она не оставила меня! Она вернула меня, пусть и в виде привидения, не дав мне окончательно погибнуть. А теперь нашла способ, чтобы дать мне тело. Она понимающая и сочувствующая, настоящая подруга, она не такая, как ты думаешь! Кэйти заботится обо мне!

— Корделия, ты всерьез веришь в то, что ты говоришь? Твоя Кэйти не думает ни о ком, кроме себя. Почему вдруг она вспомнила о тебе только сейчас, где она была все эти сто лет, пока ты призраком скиталась по дому? Ее заботит только ее месть — и вот она нашла способ отомстить Августе, а скоро доберется и до остальных. Ты же — просто глупая марионетка в ее руках.

— Не говори так!

— Мы немедленно едем в Уотфорд, и ты возвращаешь тело его законной владелице, понятно? А потом признаешь, что была плохой девочкой и просишь у нее прощение. Идем!

— Н-нет…

Корделия остановилась посреди улицы и решительно посмотрела на Фрэнка:

— Может быть, я и была плохой девочкой, но я не могу лишиться того, что получила. Я сто лет мечтала вновь ощутить землю под ногами, почувствовать дуновение ветра на своей коже, вдохнуть воздух… Ты не можешь лишить меня всего этого!

— Ты смогла лишить этого Августу. Ты считаешь это правильным? Ну-ка, Корделия, посмотри на меня и скажи: правильно ли ты поступила? Что говорит твоя совесть? Я же вижу, что она не молчит!

Корделия закусила губу.

— Кэйти всегда говорила, что из меня не получится хорошая ведьма: я слишком много сомневаюсь и переживаю. Я должна бы сейчас не думать об Августе, а наслаждаться своей новой жизнью… Но я не могу. Что со мной не так?

— Да, милая, ты плохая ведьма. Но хороший человек, ведь правда? — Корделия с усилием улыбнулась и кивнула. Приятно было сознавать себя хорошим человеком. — Мы вернемся в Уотфорд, и ты все объяснишь. Августа наверняка сможет тебя понять. И, может быть, простить. Идем?

— Фрэнк, пожалуйста, дай мне еще немного времени. Я так мало жила… Час, я не прошу большего. Я хочу увидеть, каким стал Лондон за то время, что я сидела взаперти в поместье, хочу узнать, что изменилось… Хочу съесть еще кусочек торта. Можно?

— Хорошо, Корделия. Ровно час. Позволь мне на это время стать твоим гидом и показать наш любимый Лондон.

Он подал ей руку, и они не торопясь пошли по оживленной улице, стараясь хотя бы на час сделать вид, что они всего лишь обычные люди, отправившиеся на послеобеденный променад.

Лос-Анжелес, 2007 год

— Я должна убить тебя, Саймон, — повторила Виктория совсем тихо. — Но я не могу этого сделать.

— Это еще что за новости? — тот так и подскочил на постели и уже в мгновение ока оказался в другом конце комнаты. Все-таки опасно находиться рядом с человеком (а тем более вампиром), заявляющим такие странные вещи.

— Я должна была сделать это еще вчера, но не смогла. А потом я поняла, что вообще не смогу тебя убить — никогда.

Она накинула халат, потому что говорить о таких убийственно важных вещах следовало хоть чуть-чуть в более приличном виде, и прошлась по комнате, остановившись около зеркала.

— Все должно было быть намного проще. Я получила слишком многое, чтобы сомневаться в правильности своего решения. Мне должно было быть просто тебя убить. Помнишь нашу первую встречу? Это было так романтично: луна ярко светила, кузнечики стрекотали в траве, и этот склеп, возвышающийся, словно греческий храм… Очень маленький греческий храм, но все же. Тогда у меня не было никаких сомнений, я знала, что хочу есть, и я знала, что готова тебя убить.

— Кхм, да, такое не забывается.

— С тех пор много воды утекло. Я думала, что мне это будет совсем несложно, а потом я увидела тебя. Я думала, что к этому времени уже все забуду, но ты — мое прошлое. А прошлое нельзя убивать. Это было бы слишком плохо, слишком неправильно!

— Вики, постой хоть секундочку и успокойся. Давай начнем с простого: зачем тебе меня убивать?

— Это долгая история.

— А у нас много времени.

— Ты не сможешь меня простить после этого…

— Позволь мне самому разобраться, смогу ли я тебя простить или нет. В конце концов, мне надо знать, за что.

— Ну хорошо. Ты уже много раз спрашивал, что произошло: я отражаюсь в зеркале, я могу выходить днем на улицу, я вообще изменилась, да? У этого есть одно простое объяснение — мне помогли.

Поместье Августы, 1868 год

— Не то. Не то, не то, не то! — Виктория раздраженно отбросила книгу, и та с громким стуком упала к еще горе таких же, валяющихся на полу. — Я нашла, как вызвать демона воды, поднять зомби и приготовить рождественский пудинг — понятия не имею, что здесь делает последний. Ни слова о временных перемещениях! А у тебя что?

Она обернулась к Мэйси, которая, сосредоточенно пожевывая волосы, быстро бегала глазами по строчкам.

— А, что?

— Что у тебя?

— Я не понимаю, почему эта Лиззи такая дура! Она же его любит.

— Кого?!

— Дарси, конечно, кого же еще!

Виктория вырвала у нее из рук книгу и, мельком взглянув на обложку, отбросила ее к куче уже пролистанных.

— И как мисс Остин там поможет?

— А как нам вообще все это поможет?! — взвилась Мэйси. — Мы тут уже который час торчим, и что?

И правда — ничего. Они могли проторчать здесь еще неделю, но результат был бы таким же — они просто не знали, что делать. Неужели это тупик?

— По-моему, Августа и мистер Стюард не могли выбрать времени более подходящего, чтобы уехать в Лондон! Они обо мне подумали? Нет. А кто вообще обо мне подумал?!

— А почему мы должны думать о тебе? — искренне удивилась вампирша. — Мы тебя сюда, знаешь ли, не звали.

— Виктория!

— У нас и без тебя проблем достаточно, нам бы Саймона вернуть. А в будущее он из-за кого попал? Правильно, из-за тебя! Так что…

— Виктория!!

— Так что сиди и молчи.

— Виктория, обернись!!!

— Зачем? Ч-что это?

Виктория обернулась, и поняла весь тот ужас, застывший в глаза Мэйси. Нет, земля под ногами не разверзлась, всадники Апокалипсиса тоже не заглянули на огонек. Просто в воздухе на уровне ее головы висела книга. Обычная такая, старая книга в потрепанном переплете. Висела, медленно покачиваясь из стороны в сторону.

— Корделия? — испуганным голосом спросила вампирша, делая шаг назад.

Книга продолжала висеть. Она явно не была Корделией — ничем даже не походила на нее, ни своей четырехугольностью, ни общей осязаемостью. Это была самая материальная книга, которую Виктории доводилось видеть за свою жизнь. И единственная, которая находилась бы в воздухе без какой-либо опоры.

— Корделия, это твои шуточки, да? Неужели ты думаешь, что нам нечем заняться, кроме как играть в эти дурацкие игры!

— Если ты Корделия, — начала Мэйси, вспоминая все известные ей из фильмов способы общения с полтергейстом, — то пусть книга покрутится вокруг своей оси!

Книга продолжала все так же молчаливо и мрачно парить.

— Хорошо, — не сдавалась Мэйси. — Если ты Корделия, то пусть книга откроется на сотой странице.

Та, конечно, не открылась.

— По-моему, это не Корделия, — тихо проговорила вампирша.

В подтверждение ее слов книга спланировала на пол и больше уже не подавала никаких признаков жизни. Девушки переглянулись и, не сговариваясь, юркнули под стол.

— Ты это видела? — шепотом спросила Мэйси, когда перевела дух и перестала дрожать крупной дрожью. — Она сама летала! Что творится в этом чертовом доме?!

— А я откуда знаю? — огрызнулась Виктория. — Еще несколько дней назад я была уверена, что привидений не существует.

— Оказалось, что существует, и как минимум два. Интересно, что оно хотело?

— Да уж явно ничего хорошего! Разве нормальные привидения будут угрожающе раскачивать книгой над твой головой? Оно же могло меня…

— Что оно могло бы с тобой сделать? — удивилась Мэйси и на мгновение даже перестала паниковать. — Ты же вампир!

— Все равно, кому приятно, когда тебя бьют по голове?

— Но тебя никто даже не ударил!

— Но ведь мог бы! — логика Виктории была поистине несокрушимой.

— Ну хорошо, что мы будем делать? — спросила девочка, которой сидение в скрюченном состоянии уже надоело, спина начинала затекать, а сам стол уже перестал казаться таким безопасным — хотя бы потому, что он слегка подскакивал на месте и нетерпеливо постукивал ножками.