Кэрри Гринберг - Когда начинается смерть

— Кто?

— Ну та странная дамочка в черном, выглядевшая как оживший труп! Из-за которой я попал сюда. Неужели не помнишь?

— Не помню, — пожала она плечами. — Я же говорила тебе, что то прошлое, в котором жила я, отличается от того, что стало… что было… что есть… Проклятое согласование времен! В общем, отличается от того времени, из которого пришел ты. Временная петля, как угодно называй, об этом столько фильмов снято! В том прошлом ты никуда не пропадал.

— Ну хорошо, ладно. Пусть ты увидела ее впервые, но я готов поспорить, что это была Колдунья, — не отступал Саймон. — И что же она сказала?

— Знаешь, это было так неожиданно… Я сейчас начинаю вспоминать некоторые подробности, на которые до этого не обращала внимания.

Эта женщина появилась ниоткуда. Я даже не помню сейчас, видела ли я ее в действительности, или это был плод моего воображения. Но я точно помню, что она говорила со мной. Мне казалось, что она единственная, кто может говорить со мной о бессмертии, понимая, что это. Люди этого не понимают. А она была словно и человеком, и не совсем им. Как будто тень, намек на настоящего человека.

Женщина никак не представилась, но знала откуда-то все про меня. И про то, что я была вампиром. И про то, что мы…

— Что мы?

— Ничего. Это твое прошлое — то есть будущее. Которого, быть может, уже и не будет. К тому времени, как я встретила эту женщину — вернее, она встретила меня, — прошло уже немало времени. Это была заря нового века, и наши дороги давно разошлись: мне оставалось только с грустью вспоминать то время, когда все мы были вместе. В общем, та женщина появилась очень вовремя. Она знала, чего я хотела больше всего на свете…

— Вернуть своих старых друзей?

— О… Какой хороший вариант! Какого черта я тогда о нем не подумала? Но нет, я сказала, что хотела бы стать человеком вновь.

«Нет, я, конечно, все понимаю, но может быть начнем с чего-нибудь попроще? Например, с новой сумочки», — скептически произнесла моя собеседница.

«Кто ты такая, фея-крестная? И почему вдруг хочешь мне помочь?» — спросила я недоверчиво.

«Потому что я добрая и сочувствующая, — пожала та плечами. — И я действительно могу помочь. Хочешь выходить днем на улицу? Не то, что бы это было совсем безболезненно, но я подарю тебе красивую шляпку. Или… еще лучше. Разве не хочет такая красивая девушка, как ты, видеть свое отражение в зеркале? Тогда, может быть, у тебя и помаду получится ровнее накладывать».

С этими словами жестом фокусника она достала небольшое ручное зеркало и протянула его мне. Дрожащими руками я схватила его… и едва не вскрикнула: на меня действительно смотрела я. Не очень хорошо причесанная, да и помада действительно смотрелась ужасно, но все же это была я!

«Но как это возможно?»

«Довольно просто, не буду вдаваться в технические подробности. Но теперь ты мне веришь, и это главное. Добавим еще пару мелочей? Солнце не будет тебя убивать, и при желании ты сможешь покинуть дом днем. Что еще? О, как насчет человеческой еды? Только не говори, что все эти сорок лет ты не мечтала попробовать что-нибудь, кроме крови».

Мне не требовалось отвечать, «ДА!!!» в моих глазах и так читалось слишком явно.

«Но в чем подвох?» — задала я вопрос, мучавший меня с самого начала разговора.

«Мне нужна лишь символическая плата за мою услугу. Для тебя это — сущая мелочь, а мне приятно будет».

«Что же?»

«Это будет нескоро, в 2007 году»

«Когда? Это же будет через сто лет! — воскликнула я. — Да кто знает, что тогда будет, может и меня уже не станет, может, конец света наступит, его в 2000 обещали. И вообще, как я могу обещать сделать что-то, что будет через сто лет… А что надо-то?»

«Ничего сложного, — усмехнулась женщина. — У меня для тебя два маленьких, но очень ответственных задания. К 15 сентября 2007 году ты должна оказаться в Лос-Анжелесе — и не спрашивай, где это, в свое время узнаешь. В 17.43 ты подъедешь на машине к „Саузерн Хай“…»

«Подожди, не так быстро!»

«Я тебе памятку напишу, не волнуйся. Итак, в 17.44 из школы выйдет девочка — в это время оттуда выйдет всего одна девочка, ты не перепутаешь. Все, что тебе нужно сделать, это задавить ее машиной: насмерть или нет — неважно. Можешь выстрелить из пистолета или еще что, в общем-то, это не принципиально, но машина была бы предпочтительней. Потом…»

«Задавить ребенка?» — переспросила я. Конечно, я убивала до этого, и ни раз, но делала это исключительно в гастрономических целях. Предложение моей доброй феи было странным, но не настолько, чтобы от него отказаться.

«Проблемы?»

«Никаких, — я вновь взглянула на свое отражение и расставила приоритеты. — Это все?»

«Нет, я же сказала — два дела. Это было простое, теперь посложнее. На следующий день в 8 часов вечера ты должна оказаться в районе павильона Дороти Чендлер… Да не делай ты такие глаза, я все запишу и дам карту. В восемь часов вечера, запомнила? Ты увидишь там еще одного человека, которого тебе надо будет убить».

«Еще одного? Может, тебе киллера нанять? Хорошо, хорошо, нет проблем. Этого-то я как узнаю?»

«Его ты узнаешь сразу, как только увидишь. Ты уже его знаешь, это Саймон Гринт».

— Конечно, я тогда очень удивилась, — продолжала Виктория свой рассказ, изо всех сил не глядя на Саймона. — А она даже не объяснила, как ты попадешь в будущее. Просто сказала сделать это, иначе…

— Иначе? — переспросил Саймон.

— Не знаю. Она не сказала. Это было условие — принцесса получает карету, но в полночь она превращается в тыкву. Принцесса получает отражение, но для этого она должна убить Саймона.

— О, как мило!

— Но я не смогла. И не смогу теперь уже никогда, — печально продолжила Виктория. — И теперь… Я не знаю, что делать. Может быть, я оставлю тебя жить тут в ЛА, а моя добрая фея так и не узнает, что с тобой стало. Какая разница — убила я тебя или нет, если назад ты уже не вернешься?

— Ну уж нет, прелесть моя, так не пойдет! — Саймон попытался поймать ее взгляд, но тот упорно не ловился, блуждая по стене и полу. — Я весьма ценю твою честность, но, по правде… я не ожидал такого от тебя. Даже от тебя.

— Извини.

— Ах, неважно, — махнул он рукой. — Спасибо хоть, что предупредила. Но, надеюсь, ты не думаешь, что я брошу все — и в том числе свое прошлое, и останусь здесь?

— Ну, я по крайней мере попыталась. Значит, ты хочешь вернуться? — безнадежно произнесла она.

— Да. Только один вопрос: что будет с тобой, ты об этом думала?

— Думала. Даже слишком много. И поняла, что я понятия не имею, что будет.

Поместье Августы, 1868 год

— Ты ничего не хочешь нам рассказать, Корделия? — Виктория в сопровождении Мэйси высились на лестнице двумя суровыми судьями.

— Хочет, — кивнул Фрэнк, придерживая ее за плечи.

— О, ты уже знаешь? Значит, дело было не только во вкусных тортиках?

— Виктория, я был о тебе лучшего мнения — перепутать свою лучшую подругу с этой милой, но совершенно не похожей на нее девушкой?

— Ребята, не хочу вас отвлекать, но у нас есть дело, — перебила их Мэйси, сколь возможно уничижающее смерив Корделию взглядом. — И имей в виду, что если ты решишь сопротивляться…

— Не решит. Правда, Корделия? — ласково поинтересовался Фрэнк.

Девушка в теле Августы покорно кивнула. Она вообще выглядела на удивление притихшей и поникшей, что заставило вооруженную кочергой армию временно приостановить военные действия.

— Правда, — неуверенно пробормотала она. — Я пришла признаться, но вы и так уже все поняли. И… я готова помочь! Потому что я единственная, кто знает, что делать.

— То есть ты поможешь нам вернуть Саймона? — Виктория.

— Вернуть меня? — вторила ей Мэйси.

— Вернуть, наконец-то, Августу? — Фрэнк.

— Да-да, это первое здравое предложение за сегодня! — воскликнула я, но этого, разумеется, никто не услышал.

— Д-да… То есть да, конечно, — широко улыбнулась девушка. — Но ведь чтобы помочь вам, мне понадобится тело. Если я снова стану бесплотным духом, а как тогда я смогу проводить все необходимые ритуалы?

Собравшиеся переглянулись. Должен был прозвучать вердикт присяжных, но они сомневались.

— Она может снова обмануть нас, — наконец произнесла Виктория. — Нам надо как можно скорее вернуть Августу и действовать уже вместе.

— Корделия, ты обещала оставить это тело, и я дал тебе достаточно времени.

Она переводила взгляд с одного на другого, ища в них хоть толику поддержки, понимания или здравого смысла, но натыкалась на стену безразличия. Вздохнув, она предприняла последнюю попытку:

— Я сделаю так, как вы захотите, и верну вам вашу драгоценную Августу. По правде сказать, мне не особо нравилось ее тело: графине пора завязывать с пирожными, да и ее волосы — сущее наказание. Но подумайте, как вы вернете своего Саймона и отправите эту девчонку в прошлое? Скажи, Виктория, вы далеко продвинулись в своих поисках?